Осколки разума

Выбежал судья, приземлившись на колени и махая рукой, будто дирижёр размахивал палочкой.

– Один, два, три, – произнёс он.

Она встала, отдышка прошла, но она вдруг почувствовала, будто у неё внутри перчаток у рук словно начался эпилептический припадок. Мысль мелькнула: «Не дай бог у меня сейчас случится лихорадка». Она моргнула несколько раз, но руки всё ещё тряслись – как если бы у неё была болезнь Паркинсона. Прозвучал гонг, второй раунд закончился. Бойцы вернулись на места.

В этот раз никаких речей Владимир не говорил Александре, он только помассировал ей шейные позвонки, вытер пот с лица губкой, дал воды. Она глотнула, после сплюнула.

– Ты что творишь? – спросил Константин.

Если бы они были наедине, он бы обложил Надежду нецензурной бранью.

– Ты начинаешь меня бесить! – продолжил он, заскрежетал зубами, нервно зашипел он ей на ухо.

– Я немного подустала, – попыталась оправдаться она.

– Мне плевать, устала ты или нет, – оскалился он ей в ухо.

Она даже почувствовала на своей спине его горячее дыхание. Она хотела сорваться на него, но сдержала вспышку гнева.

– Иди и принеси мне победу, – пару раз глубоко вздохнув, уже более спокойно произнёс он. – Мне не нужно поражение, проигрыш – это запятнанная репутация.

Гримаса гнева не сходила с её лица, ещё немного, и ярость взяла бы верх над ней. Она бы огрызнулась или сказала ему всё, что о нём думает.

– Собери волю в кулак и разорви мне эту тварь! – скрипя зубами, заявил он.

Она могла поклясться, что слышала этот скрип его зубов – чем-то напоминающий перемалывание костей в мясорубке. Он толкнул её ладонью в плечо.

– Вперёд, в бой! – повысил он голос.

Она повернулась к нему и натянула фальшивую улыбку.

– Не беси меня, а лучше обратись к психиатру, у тебя проблемы с нервной системой.

Он вытаращил на неё почти безумный взгляд – его глазные яблоки словно вылезли из орбит. Вот-вот его внутренний цербер выскочил бы наружу и разорвал её на куски, но в этот момент прозвучал гонг.

Начался третий раунд. Первой нанесла удары Александра, Надежда уходила в защиту, блокируя лицо. Но решила поменять тактику, отпрыгнув, пошла в наступление, начала наносить удары, постоянно отходя и навязывая противнице бой на расстоянии. Александра наступала, работая по её корпусу. В её голове прояснилось, созрел план выбить из колеи Надежду, а после работать в ближнем бою по лицу. Надежда провела обманный приём и, в очередной раз уйдя в защиту, нанесла два удара в пустоту, сотрясая горячий воздух, царивший на ринге, а затем хук правой в левую щёку Александры. Удар превзошёл ожидания, та покачнулась и чуть не упала, еле устояла на ногах, но растерялась, пропустив последующие удары в корпус. Сделав несколько шагов назад, она опешила. Удары были словно нанесены резиновой дубинкой. Она закрыла лицо перчатками, чтобы не пропустить больше по лицу. И начала задыхаться, успокоившись, принимая удары в перчатки от своего противника. Она проглотила образовавшийся в горле комок. Сердце стучало в висках, точно барабанная дробь. Глаза затянуло кровавой пеленой, будто перед сетчаткой глаза картинка поплыла. Три шага в сторону, Александра поменяла позицию. Замах левой рассёк пустое пространство, а вот правый прямой настиг Александру и угодил прямо в нос.

Капилляры полопались в её глазах. Давление скакануло и приблизилось к опасной отметке. Головная боль в районе затылка приближалась так же неумолимо, как стальные колёса электропоезда, колёса скребли по металлическим рельсам – будто скальпель разрезает её серое вещество. Она не могла отдышаться, ловила ртом воздух, точно рыба, выброшенная на берег. Удары продолжались, она закрывала лицо как могла, держа оборону, и начала кашлять – словно её бронхи были бронхами больного раком лёгких курильщика. Затем всё произошло настолько быстро, насколько это возможно. Александра сделала шаг в сторону и нанесла удар Надежде чуть выше тазобедренной кости, в правую почку. Та изогнулась – как уж, ускользающий от огня. В следующую секунду последовал прямой в нос Надежды, едва слышный хруст её сломанной переносицы прозвучал достаточно отчётливо. Кровяной фонтан вырвался, точно прорвало трубу. Следующий удар был последним, с размаха правой рукой Александра нанесла апперкот, несмотря на то, что удар был нанесён в перчатки, захрустела и нижняя челюсть Надежды. Капа выскочила изо рта, и она с раздирающим звонким звуком повалилась на лопатки и ударилась затылком об пол ринга. Она лежала на полу, гейзер крови заливал её лицо. На ринг прибежали санитары в белых халатах, аккуратно положили её на носилки и унесли. Судья вышел на ринг и поднял верх руку Александры, зал взорвался аплодисментами.

– Сегодня чемпионом мира в лёгком весе становится Александра Валерьевна Вельможина, – провозгласил судья.

Затем ей вручили золотой пояс. Снова взрыв аплодисментов.

Спустя десять минут Александра зашла в раздевалку, разделась, зайдя в душевую кабинку, включила душ. Горячие струи воды смывали с неё пот. Она вышла посвежевшая, сложила в спортивную серую сумку все вещи и натянула чёрные джинсы, сверху майки накинула белый пуховик. На улице её обдало морозной февральской метелью. Хлопья кружились вихрем. Ветер свистел, обдувая её лицо, смахнул капюшон с её головы. Она снова его поправила и завязала тесёмочки под подбородком. Снег повалил хлопьями, февральская вьюга разбушевалась. Сильные порывы ветра проникали под одежду, она слегка поёжилась, её точно атаковали мурашки от основания шейных позвонков и до копчика. Она подошла к автомобилю «Ауди-Ку-5» цвета мокрого асфальта и нажала на сигнализацию. Передние фары ей подмигнули. Она села в салон, запустила двигатель.

Стальная дверь, та, что вела в спортивный зал, приоткрылась, петли заскрипели, точно прокаркала ворона. На улицу в чёрной дублёнке и меховой шапке вышел Владимир Субботин. Он подошёл к соседней двери машины, сел на пассажирское сиденье.

– Холодно, однако, – грея ладонь о ладонь, произнёс он.

– Да, в этом году зима точно ледниковый период, – согласилась Александра.

Затем она сдала чуть назад, развернула автомобиль на месте и двинулась вперёд. Дорогу замело, мощные колёса внедорожника вминали небольшие сугробы. Она включила щётки, и они сметали снежинки с лобового стекла.

– Ты сегодня меня порадовала! – прервал тишину Владимир.

Тишина действительно была умиротворённой, потому что она не любила слушать радио в машине, чтобы сосредоточиться на дороге.

– Я старалась. Но мне казалось, что она меня уложит в первом раунде.

– Ну, этого не случилось, я всегда тебе повторял, что боксёр, сколько бы раз ни падал, обязан подниматься, несмотря ни на что, и всегда используй разную тактику боя.

– Я поняла, – выкрутив кожаное рулевое колесо влево, произнесла она. – Следующие бои какие намечаются?

– Пока отдыхай и набирайся сил, месяца три пока боёв не будет, а после я переговорю, и найдём тебе подходящих соперниц.

Она проехала вперёд и остановилась около стоп-линии на перекрёстке. Загорелся зелёный сигнал, и она поехала дальше.

– Вон там, за перекрёстком, останови мне.

Она проехала ещё несколько метров и остановилась.

– Ладно, давай. Удачно добраться до дома.

– Счастливо, – коротко отрезала она. – На телефоне.

Он покинул автомобиль, направился в сторону дома. Она проехала ещё пару перекрёстков и свернула с заасфальтированной дороги на грунтовую, проехала прямо, остановилась около чёрных металлических ворот.

Выйдя из автомобиля, она открыла замок и заехала внутрь на свой участок в двадцать соток. Закрыв дверь, она отправилась в свой трёхэтажный особняк. Пол был из кедрового дерева. Стены выкрашены в бело-коричневые тона. Она прошла в огромный зал – вся стенка была ручной работы, с сероватым оттенком. Она протянула руку и щёлкнула выключателем – под подвесным потолком вспыхнула огромная люстра. Слева на стене висел огромный плазменный телевизор, колонки которого были по углам зала. Стол, диван и два кресла стояли напротив стенки с антресолями. Она прошла на невероятно огромную кухню, где царил порядок, кухонный гарнитур был из редких пород дерева. Под гарнитуром стоял огромный холодильник, рядом дубовая столешница, газовая плита. Подальше – стол и четыре стула. Она нажала на кнопку электрического чайника и достала из шкафчика чай, бросила его в чашку. Пока кипятился чайник, она пошла в небольшую спальню. Там стояла двуспальная кровать, рядом шкафы для одежды, письменный стол. На кровати спала пятнадцатилетняя Вельможина Дарья. Пряди её каштановых волос закрывали лицо. Александра подошла, укрыла дочь верблюжьим одеялом по самую шею, убрала ладонью прядь её волос в сторону, поцеловала в щёку. Затем зашла в соседнюю комнату, та была по-спартански проста: кровать, рядом два кресла, стол и два стула. Вторая дочь, близняшка Дарьи, Мария Вельможина, также спала, но без одеяла, на ней было надето термобельё. Пряди были рассыпаны по сторонам, и она спала на спине. Александра её также укрыла и отправилась на кухню, заварила чай и упала в зале в кресло, включила телевизор. Сначала по телевизору выступал Владимир Соловьёв в своей программе, обсуждая политику. На следующем канале был «Час суда» с Павлом Астаховым. Затем она включила Общественное российское телевидение. Шли новости.