Осколки (Трилогия)

– Да-да, разумеется! – Он поспешил убрать руки. – Я и не надеялся, что ученик не забыл о своем учителе… Ах, вы согрели мое сердце своим рассказом! И поверьте: слова Ангуса – чистая правда!

– Особенно насчет обогащения. – Многозначительно обвожу взглядом ветхое убранство залы.

В мешанину моих чувств, сопровождающих беседу, незаметно прокралось сочувствие. Казалось бы, какое мне дело до затруднений, испытываемых совершенно незнакомым человеком, более того, врагом? Но глядя на запустение, царящее вокруг, я почти нашел оправдание всем прошлым, а может, и будущим поступкам некроманта. Наверное, потому что мог оценить увлеченность, не оставляющую времени на заботу ни об окружении, ни о себе самом. Сколько раз и мне доводилось бросать все силы на решение трудной, но захватывающей задачи? В такие минуты не замечались даже отсутствие еды и прямая угроза жизни, важно было лишь одно: найти выход из лабиринта поставленных требований. И как правило, требования исходили не от противников или обстоятельств, а от меня и только меня. Но разве становились от этого менее волнующими? Разве невидимые плети переставали подстегивать, точно и хлестко? Могу понять, почему некромант живет своим стремлением, а не мирскими благами. Могу посочувствовать. Искренне. И, пожалуй, искренность поможет мне больше, чем наглость и расчетливость.

– Да, обстоятельства сложились печально, увы. Еще прошлым летом в моем распоряжении было более пристойное жилище, и слуги водились, но… Злой рок, я бы даже сказал, злейший, обрушился на меня и лишил прежнего достатка! Зато главное осталось при мне! – Тут он постучал по своему лбу, видимо, имея в виду ум.

– Счастлив, что вы не отчаиваетесь, однако…

– Я буду править миром, клянусь!

Пресветлая владычица, сколько горячности… Уже начинаю уставать. Хотя чужая увлеченность заразительнее любой моровой лихорадки. И сам не замечаешь, как поддаешься на уговоры.

– Как пожелаете.

– Вы не верите? Не верите?

Я вздохнул, напуская на лицо выражение снисходительного сожаления:

– Верю или нет, какая разница? Мне нет дела до ваших намерений. Но позвольте высказать сомнение. Что мне довелось увидеть? Мертвяка, рассыпавшегося пылью. Труповода-подмастерье, не ожидавшего сопротивления. Дом, почти пожранный лесом. С чем вы собираетесь завоевывать мир? С одними только мечтами?

– Это не мечты, о, уже не мечты, а действительность! Идемте! – Он потянул меня за рукав. – Идемте, и сейчас вы увидите такое… Величайшие чародеи Саэнны отдали бы все свое могущество, только бы прикоснуться к таинству, которое подвластно мне… Идемте!

В охотничьих домиках обширные погреба обычно не устраивают, но в этом, видно, намеревались хранить добычу едва ли не всех окрестных любителей охоты разом и соорудили целый подвальный этаж. Коридор уходил достаточно далеко, чтобы огоньки пяти свечей не могли рассеять темноту в его конце. Просматривались только ближние массивные, хоть и невысокие двери отдельных кладовых помещений. Мы не стали углубляться в исследование подземных ходов, остановившись у первой же двери. Некромант дернул тяжелую створку на себя, та с недовольным скрипом послушалась, пропуская нас внутрь. Не заперта? Странно. А впрочем… От кого запирать-то? Уверен, что Марек, второй и последний из обитателей дома, знает то, о чем сейчас поведают и мне, стало быть, хранить тайну незачем.

Вопреки ожиданиям, в кладовой было сухо и, можно сказать, слишком тепло. Имею в виду, тепло для помещения, в котором обычно хранят всяческую снедь. У стены стоял сколоченный из досок низенький топчан, служащий лежанкой для… трупа, для чего же еще?

Некромант гордо указал на неподвижное тело, рискованно взмахнув подсвечником и заставив меня сделать шаг назад от источника огня:

– Вот! Видите?

Я подумал и кивнул:

– Вижу. Зрелище должно меня восхитить?

Он опустил свечи ниже.

– Присмотритесь внимательнее. Ничего не замечаете?

Ничего незнакомого. Но поскольку нужно сделать вид совершенно неосведомленный, придется покорно отвечать на поставленные вопросы.

– Если не ошибаюсь, такой цвет кожи для покойников не слишком обычен.

– А ну-ка потрогайте его! Не бойтесь, это не причинит вам вреда. Что чувствуете?

– Плоть мягкая. Как будто умер совсем недавно.

– Именно! – Торжество некроманта перешло все границы. – А тем не менее этот человек мертв уже более десяти месяцев!

– В самом деле? Как же удалось сохранить тело?

– О, об этом я обязательно расскажу вам, но чуть позже, когда мы придем к соглашению… Но не сохранность важна, вовсе не сохранность! Смотрите!

Он потянулся к линиям Силы, черпнул немного и направил на лежащее тело. Первый вдох ничего не происходило, но зато потом… Я позволил бровям изумленно поползти вверх.

Это было второе поднятие, которое мне посчастливилось увидеть, но оно отличалось от забав Ангуса, как день отличается от ночи. Мертвяк, на котором одежды не было совершенно, так что обозрению открывались все части тела, медленно, но уверенно сел. Впечатление подлинной живости портила только одна крохотная деталь: поднять корпус, оставляя ноги прямыми и прижатыми к лежанке, способны люди тренированные, а покойник, скорее всего, не был при жизни ни солдатом, ни разбойником.

На достигнутом некромант не остановился, заставив мертвяка встать и пройтись по кладовой взад и вперед. Когда же послушная кукла снова упокоилась на своем ложе, меня спросили:

– Теперь верите?

Я задумчиво скрестил руки на груди:

– Хотите услышать честный ответ?

– Непременно честный, как же иначе?

– Впечатляет.

Но в моем голосе не оказалось ожидаемого восхищения, потому некромант снова пустился в обиды:

– И только?

– Если желаете, объясню, что меня смущает.

– Желаю!

– Вернемся к столу? Сидя размышлять неизмеримо удобнее, согласны?

Мы вернулись в залу, заняв прежние места на скамьях, и некромант выжидательно уставился на меня:

– Излагайте.

– Поправите меня, если ошибусь… Для поднятия тела требуется Сила, не так ли? Как и для любого заклинания, о чем твердят все магические учебники. Для сохранения в неизменности, наверное, тоже?

Он довольно осклабился:

– В обычном случае да. Но мне удалось найти способ не тратить лишнего: тело остается сохранным само по себе, без вливаний.

– Это меняет дело. – Я изобразил уважительную гримасу. – Но при поднятии Сила все же тратится?

– Увы. – Он развел руками. – Иначе я не смог бы управлять телом как мне требуется.

– А скажите, как много уходит Силы? Я знаю, что ее можно запасать впрок или получать немедленно, но всему поставлены свои пределы. Как долго вы можете держать мертвяка поднятым?

Он посчитал в уме, постукивая пальцами по столешнице:

– До трех часов подряд. Можно и дольше, но тогда пострадает мое здоровье.

– Хорошо, пусть будут три часа. Но это всего лишь один мертвяк. А если их несколько?

– На каждого придется еще меньше времени. К чему вы клоните?

– Просто прикидываю возможность завоевания мира.

– И как? Она велика, по-вашему?

– Не слишком. Есть трудности. Во-первых, я видел только одного вашего солдата. И не думаю, что их много больше на самом деле. Во-вторых, чтобы содержать даже одного, нужно тратить Силу. Поймите меня правильно, но час возможных боевых действий – это… смешно. И в-третьих, как они, собственно, смогут воевать? Людей, насколько я знаю, учат владеть оружием. А что с мертвыми?