Осколки. Призрачный кит

Больно… Отголоски миров… В окне вновь меняются краски, вычерчивая сейчас изумительные фракталы. Сколько миров, о которых он никогда не думал, сколько существ в них… Быть может, добрых и славных, но никто не знает о нем. Никому нет до него дела. Никто не разделит с ним его тоску. Даже если он, переняв у Криса способности астрального путника, может понимать язык всех разумных существ в мультивселенной, ему не с кем поговорить. Потому что просто понимать смысл слов – это самое меньшее, что нужно для сближения и принятия…

Все, хватит ныть. Не он один оказался в таком положении.

Кристиан вернулся к себе, прихватил пару яблок и направился в комнату девушки.

– Можно войти? – тихо спросил.

Долго не было ответа. Наконец юноша услышал бесцветное:

– Входи.

Коснулся рукой двери – пространство само перед ним расступилось. Он вошел и обомлел – за дверью была зима.

Блеклый снег. Темное-серое иллюзорное небо. Одиноко торчащее голое дерево. И под ним – обессиленно прислонившись к хлипкому стволу – тонкая фигурка в черной одежде, кажущаяся не более реальной, чем все, что ее окружает.

Вопреки зимнему антуражу, здесь было тепло, но Кристиан ощутил, как холод пробирает его изнутри.

«Сальватор, что же это… почему?»

«Ничего не могу поделать. Она хочет быть именно в таком месте».

Юноша задумчиво кивнул и опустился на снег рядом с новой жительницей карманного плана внутри призрачного кита. Снег был мягким и рыхлым – как настоящий, подсказывали знания Криса. Кристиан положил яблоки рядом с девушкой.

Она повернулась к своему гостю. Растрепанные пепельные кудри в беспорядке падали на плечи, большие глаза смотрели, казалось, равнодушно, но в их глубине таилась печаль.

– Кайя, – произнесла она.

– Твое имя? Я Кристиан.

Кайя ничего не ответила.

– Тебе не кажется, – начал он осторожно, – что это место какое-то… тоскливое?

– Я не знаю ничего другого, – голос у нее был чистым и красивым, совсем не бесцветным. – Эта… штука, в которой мы сейчас, попросила разрешения заглянуть в меня, чтобы создать это убежище. Она… то есть он пытался все объяснить, но я все равно не совсем понимаю, почему я здесь.

– А что рассказал Сальватор?

– Он сказал, что вытянул меня из вселенной Отражений, где я пребывала в непробудном сне. Я не знаю, зачем он это сделал. Ведь теперь я, наверное, не смогу родиться.

– Кайя, я тебя не понимаю.

– Я – всего лишь отражение. Я никогда не рождалась и никогда не умру. Меня нет.

– Что за глупости ты говоришь! – бывший сильван вспыхнул, эти слова его будто обожгли. «А сам я – есть?» Но он уверенно возразил: – Ты – есть. Я тебя вижу, говорю с тобой, могу до тебя дотронуться. Ты прекрасна…

– Мой мир погиб.

– Но не ты.

– Он умер, не родившись.

– Но ты выжила.

– Я – всего лишь отражение.

– Идем по кругу?

Кристиан взял девушку за руку.

– Какая холодная… Но ведь ты живая! Ты что-то чувствуешь?

– Мои познания о мирах других вселенных говорят, что я чувствую отчаяние.

– Я могу чем-то помочь? Чего ты хочешь?

– Я хочу, чтобы мой мир не умирал.

– Понимаю, но… Послушай, ты ощущаешь тепло? Ты чувствуешь боль?

– Я чувствую боль! У меня очень болит что-то… в груди.

– Сердце болит?

– Я не знаю.

– Бедная… бедная девочка!.. Если бы я мог хоть что-то сделать.

Кристиан все еще удивлялся переполнявшим его эмоциям, новым чувствам, ярким краскам… Человек. Он теперь человек. Девичья красота волнует его. И не так, как раньше, когда наступала пора цветения…

Он бы хотел еще крепче сжать ее руку и вывести из зимы, из полумрака. Как тяжело видеть этот бледный, но прекрасный цветок в таком унылом месте…

– Кайя, хочешь посмотреть, что там снаружи? – спросил Кристиан.

Она кивнула.

– Сальватор, сделай, пожалуйста, в комнате Кайи окно, – вежливо попросил юноша.

Круглое окошко с дымящимися облачными краями образовалось в призрачной стене карманного плана.

За окном плескалось море. Салатовое, с радужными переливами. Оно играло волнами не потому, что дул ветер, а потому что так астральному морю было куда веселей и интересней. А вокруг сиял оранжевый свет без источника.

Кайя внимательно рассматривала эту картину.

– Мы между вселенными?

– Думаю, да.

– И оно постоянно? Это море?..

– Я точно знаю, что нет. Астрал изменчив. В нем множество разных картин и звуков… А знаешь, Кайя… Ты ведь тоже – астральный путник, как и я. Поэтому ты выжила.

– Что это значит?

– Мы можем дышать в астрале. Понимать язык любых разумных существ. Переходить из одного мира в другой.

– Откуда ты все это знаешь?

– Это не я. Это знал он. Человек, в которого я вселился, будучи духом. Хочешь расскажу?

Но ей, похоже, было не особо интересно.

После паузы Кайя сказала:

– В мою голову заложены знания о вселенной Отражений и какие-то смутные отголоски других миров. В тех, других, мирах есть понятия, которые мне не знакомы. Например, рождение… Я не была рождена женщиной от мужчины. Я просто появилась в мире, обреченном на уничтожение.

– Но это не значит, что ты не можешь воспринять полноту жизни.

Кайя отвернулась от окна.

– Я хочу спать.

И она улеглась прямо на снегу под иллюзорным деревом.

Кристиан понимал, что на этом «снегу» она не замерзнет, но ему все равно было не по себе от этого зрелища.

Он вернулся в свой уголок, попросил Сальватора сделать ночь, и долго лежал, глядя на призрачные звезды, думая о белокурой девушке в черной одежде, спящей на сером снегу…

***

– Сальватор, как там Кайя? – первым делом спросил Кристиан, проснувшись.

«С ней все по-прежнему».

– И что же делать?

«Наверное, пока что принять ее именно такой».