Осколки

Он открыл массивную железную дверь и мы оказались в подвальном помещении. Вряд ли на такие двери закрывают винный погребок, скорее всего подвал был предназначен для разного рода пыток. Пройдя в глубь, мы оказались в просторном помещении, на стуле со связанными руками и ногами сидел мужчина, на вид ему было лет пятьдесят, с губы тонкой струйкой сочилась кровь. Чуть дальше сидел Борис.

— Вы хотя бы намекнули на какой предмет беседы вести. — Сказал он. — На всякий случай поболтали о его зятьке.

— Добрый вечер, Господин Симаков. У моей дамы возникли к вам некоторые вопросы. Постарайтесь быть предельно откровенны.

Андрей кинул на Бессонова взгляд полный презрения. Глеб, повернувшись ко мне сказал:

— Приступай, чего ты ждешь.

— Во-первых, когда я просила посодействовать, я не имела в виду физическое насилие, — начала я, но Глеб меня прервал:

— Плевать! Скоро и дочка присоединится, если папаша не сможет дать полную картину. Так что поторопись.

— Во-вторых, это конфиденциальный разговор. Мы будем разговаривать один на один.

— И не мечтай. Либо ты спрашиваешь, либо нет.

— В таком случае, сделка аннулируется. — Продолжала я гнуть свою линию.

Глеб схватил меня за локоть и потащил в сторону коридора, как только мы скрылись из поля зрения Симакова, он схватил меня за горло и припечатал к холодной бетонной стене со словами:

— Сколько еще ты будешь испытывать мое терпение?!

В силу того, что ответить я не могла, оставалось только хрипеть, но Бессонову мои ответы были не нужны по всей видимости. Как только он меня отпустил и я смогла отдышаться, я выпалила:

— Послушай сюда, больной ублюдок! Мне плевать на Антона, на его жену и тем более тестя! Все, чем я занимаюсь с тех пор, как ты удостоил меня своим вниманием- это пытаюсь спасти свою жизнь! А ты настолько крут, что можешь принудить меня к отношениям и тебя не очень интересуют мои чувства, но вот защитить меня ты не можешь! Поэтому мне приходится делать это самой, кроме того, ты бесконечно путаешься у меня под ногами, создавая всякие препятствия. Это мой свидетель и сейчас я его допрошу. То, что он расскажет тебе вряд ли понравится, но клянусь, если ты хотя бы пикнешь, я не буду дожидаться, когда ты или кто-нибудь из твоих врагов или друзей выпустит мне пулю в лоб. Я сделаю это сама.

Глеб изумленно вытаращил глаза и смотрел на меня несколько секунд, потом мы вернулись к Симакову.

— Бор, оставь нас. — бросил он, и Борис вышел.

— Господин Симаков, рекомендую вам максимально правдиво отвечать на мои вопросы. — сказала я и включила диктофон на телефоне.

— Я уже все рассказал! Я не знаю, где этот говнюк!

— Меня интересует другое. Где и при каких обстоятельствах вы познакомились с Мариной Николаевой?

Я проследила за реакцией Беса, он по меньшей мере удивился, но промолчал.

— На курорте. Это был курортный роман. Она была пионервожатой, а я приехал отдыхать.

— Что было дальше? Курортный роман не закончился на курорте.

Симаков молчал.

— Послушайте, Андрей, вам лучше рассказать. Вы все равно расскажете, но зачем беспокоить ваших родных и проливать лишнюю кровь?

— Боюсь ты тоже долго не проживешь, если я буду с тобой откровенен. — ухмыльнулся мужчина.

— Вас это не должно беспокоить. Рассказывайте.

— Маринка была слишком добродетельна и порядочна, а во мне кипела молодая кровь. Я отправился за ней. Кто же знал, что она водит дружбу с уголовниками. Могла бы хоть намекнуть, сучка. — Озлобился Симаков. — Мало того, что крутила шуры-муры с этим зэком, так еще отдала мне. как бы это сказать… — замялся мой собеседник.

— Невинность-подсказала я.

— Да! Точно! — Обрадовался Андрей, а Глеб напрягся еще больше.

— Но вы не оценили подарка?

— На кой черт она мне сдалась со своим дружком-бандюганом! Я просто собирался покорить очередную вершину! У меня была любимая девушка и Маринка в мою жизнь не вписывалась!

— А Макаров? Он вам угрожал?

— Я думал, он меня убьет. Сначала очень испугался, но потом понял, что он до ужаса боится ее потерять, и хоть вишенка на торте была уже съедена, он предложил мне денег, много денег.

— Сколько?

— Пол миллиона, но я сторговался на восемьсот тысяч. Забрал деньги и исчез, без объяснений.

Я кинула взгляд на Глеба, он был бесконечно зол, желваки ходили на его лице, и он держался изо всех сил, а я молила Господа, чтоб он не убил старика, до того, как тот закончит рассказ.

— Вы знали, что Марина беременна?

— Это было скорее поводом по-быстрее смыться, чем остаться. — Хмыкнул Андрей.

— Тогда перейдем к самому интересному: зачем в ее жизни появился Бессонов?

— Уверена, что он хочет это знать? — Кивнул он в сторону Беса.

— Нет, но мы с вами рискнем, помните о дочери. — Улыбнулась я.

— Мы с Леней дружили еще с детского дома, конечно я ему рассказал откуда деньги. Тогда у нас появилось желание разыграть эту партию еще раз. Если Макаров такой лох, что не может свою бабу в узде держать, грех этим не воспользоваться. — Рассмеялся Симаков. — Он возник в жизни Маринки, как мой друг, разыскивающий меня. Я ведь без вести пропал. Эта романтичная чушь должна была запудрить ей мозги. Добился перевода в их город, и они начали тесно контактировать, при чем все это было окутано ореолом тайны, опять же романтика. Только Леня начал копать, и раскопал. Оказалось, что Макаров по малолетке отмотал срок за убийство с целью ограбления! Кого вы думаете он убил?

— Мать Марины? — догадалась я.

— Это была бомба! Маринка до старости лет якшалась с убийцей своей матери! Представляешь, что было бы если б она это узнала!

— Но она не узнала.

— Леня уговорил ее состряпать дело и сбежать. Они бы, конечно, далеко не ушли. Он устроил поджог и выкрал то старое дело.

— Макаров всю жизнь платил за то, что Марина находится в неведении?

— Я предлагал Лене, взять по максимуму один раз и оставить ему эту дуру, но это была золотая жила, тем более Маринка носила ребенка Макарова. К тому же Леня ее любил, сначала все было по расчету, но потом стало понятно-он влюбился. Бессонов не мог остановиться и не зря. Макаров содержал всех: и Бессоновых, и меня, и эту шлюху Агнесс с ее театром.

— При чем тут Агнесс? — удивилась я.

— Леня с ней роман закрутил, очень ребенка хотел. Маринка бы ему не родила. У нее был Глебушка- свет в оконце. А Агнесс родила, не бесплатно, конечно. Потом долго деньги из Лени тянула, пока он не пригрозил, что убьет ее.

Мои глаза полезли на лоб, но я успела заметить, что Бессонов и до этого пребывавший в шоке, теперь стоял бледный как покойник. Видимо, ничто человеческое ему не чуждо.

— Хотите сказать, что Борис… — промямлила я.