Осколок Далекого Прошлого

Блин, чуть про капельницу не забыл. Теперь под нее приходится ложиться ежедневно. По моей просьбе наплечники комбинезона были усилены (Носимый мною комбинезон был медицинским, мало кто об этом знал, так как с меня ежесекундно снимали параметры. Думаю, именно так Нестеров и узнал мои предпочтения.) для того, чтобы птица свободно могла садиться мне на плечо.

Говорун, как я его назвал, видя, что я собираюсь уходить, перемахнул мне на плечо.

– Что, друг, решил составить компанию?

– Компанию...

Иногда мне кажется, эта птица больше разумна, чем некоторые представители людского племени.

Коридоры были пусты. Точнее почти.

– Олег, перестань! Отпусти!

Я замер у поворота. Открывшаяся картина едва не заставила меня ринуться вперед с намереньем свернуть Хмыреву шею.

– Олег, что с тобой? Перестань.

– Ну что ты все ломаешься? Ты же сама говорила, что я тебе нравлюсь...

– Я закричу! Прекрати, больно же.

– Кричи, здесь никого нет, а камеры я отключил.

Послышался треск разрываемой одежды и крик Эллис...

Прежде чем я сумел осознать, Говорун слетел с моего плеча, хлопнув Хмырева по лицу крыльями, а я, проделав двадцать метров коридора за доли секунды, хлопнул его ладонью по затылку, отправляя в беспамятство.

Время вернулось в свое русло, я же с трудом не упал после навалившегося на все тело отката. За все приходится платить - извечная истина.

Эллис била мелкая дрожь. Прижавшись к стене, она прижимала к груди обрывки красной блузки.

Присев рядом на корточки, я осторожно дотронулся до ее плеча и успокаивающе произнес:

– Все, все. Успокойся.

Девушка непроизвольно дернулась, едва не упав. В глазах появилась осмысленность.

– Андрей?

– Я, я. Идти сможешь или вызвать кого?

Отвлекшись от девушки, я прощупал пульс Олега. Нормально, жить будет. Тут на меня дохнуло крепким перегаром. Вы шутите? Этот шкет набрался в институте? Ладно, даже в нетрезвом виде такое спускать нельзя! Подхватив за правую руку бесчувственное тело будущего алкоголика, я закинул его на плечо.

– Говорун, посиди с девушкой, я пока отнесу это тело.

– Андрей, я с тобой.

В глазах Эллис застыл испуг.

– Хорошо, пошли, только учти, в лаборатории Нестерова ничего не трогать, можно остаться без руки.

Вот так я с молодым алкоголиком, а Эллис с моим пернатым соседом по комнате достигли медблока лаборатории.

Уложив Хмырева на свободную койку, я захватами закрепил его на столе и, активировав медицинскую установку, дал команду на очистку организма от алкоголя и последствий травмы головы. По идее, сила удара такова, что он может и не выйти из долгого сна.

После чего я утянул девушку в соседний медицинский блок, попутно отправив лично Нестерову сообщение об инциденте.

– Я вызвал профессора, так что посиди немного, я мне надо под капельницу.

Подойдя к синтезатору еды (профессор выбил, чтобы в каждом медблоке была хотя бы одна единица такого типа оборудования) и набрав команду, снял с лотка кружку с крепким черным кофе с коньяком. Пусть успокоится...

– Держи. Не волнуйся, больше такого не повторится.

Скинув куртку комбинезона на свободный стул, я лег на холодную пластину кресла для переливания крови и, надев на запястье синтетический захват, лег поудобнее. Боль от укола я почти не почувствовал.

Нестеров влетел в лабораторию, словно метеор, в сопровождении отца Эллис и двоих сотрудников службы охраны.

Дальше профессор много ругался. Заплаканную Эллис увел отец, а прискакавшую мать Хмырева остановила служба охраны, после чего ее сопроводили к медблоку.

Так я заработал себе врага на всю жизнь.

Я провел в медицинском блоке два дня, восстанавливая организм. Профессор долго меня отчитывал за то, что я едва не угробил себя, спасая эту дуреху явившуюся на свидание с еще большим придурком в закрытую часть лабораторий. Как только ко мне разрешили пускать людей, пришел Серебрянцев, поблагодарив и пожав руку. О Говоруне заботилась Эллис. Он от нее буквально "не отходил", отказываясь даже от еды.

На семейство Хмыревых насел комитет опеки и нравственности, так что Олегу светит полгода реабилитационных курсов (увы, заочно), так что общество может быть спокойно.

Хмырева попыталась возбудить уголовное дело в отношении меня за нанесение тяжких телесных повреждений ее драгоценному отпрыску, но откуда надо позвонили и предоставили весь необходимый материал, в итоге, она замучилась отбрехаться от возбуждения уголовного дела в отношении ее сына.

Эллис на целый месяц назначили еженедельные визиты к психиатру.

Да, отношения с Эллис улучшились. Это было сразу видно по тому, как она реагировала на мои появления в заповеднике. Да и куртку нужно было одолжить тогда...

– Идиллия. Хищники на отдыхе! Смотри дочь, какая живописная картина трех хищников. Пока я отбирал мясо для хищника, подошло семейство Серебрянцевых.
– Один, сытый и довольный, кормит двух других, признавших его главенство как вожака стаи!

Эллис засмеялась.

Мне потом показали несколько кадров, сделанных с помощью инфо-сети, действительно, неплохо вышли.

На траве возле силовой изгороди Тигрокрыса, рядом с окном кормушки сижу я с Говоруном на плече и протягиваю ломти парной говядины Тигрокрысу.

– Насчет сытый и довольный - это вы сильно пошутили, Олег Евгеньевич. Я бы не отказался от свежего прожаренного стейка со специями или от шашлыка с гарниром. И чтобы все на природе, на углях, как это полагается.

– Ну, мангал можно сообразить, главное, предупредить пожарных, иначе поднимут тревогу, а потом заставят отписываться.

– Я думаю, на сегодня они сделают исключение, - послышался приятный женский голос со стороны рощи.

Из-за березовых стволов, неторопливо шагая по дорожке, шла молодая светловолосая женщина лет тридцати-тридцати пяти, в свободном летнем брючном костюме белоснежно-белого цвета. На груди у нее висела пластинка пропуска на длинном шнурке.

– Ма-а-а-а-ам!

Рыжеволосый вихрь едва не сбил с ног женщину, повиснув у нее на шее.

– А ты выросла, Эллис. Вся в меня, еще немного, и придется замуж выдавать. Мать откинула с лица дочери челку.

Поцеловав мужа в щеку, женщина вежливо поздоровалась со мной.