Осколок его души

– Так или иначе, ты войдёшь в мою Нить, – сказал он, а я заметила, с какой силой он сжал челюсть, прежде, чем продолжить, – поэтому, нам стоит…

– Для тебя это сложно, – констатировала я очевидное, – я понимаю.

– Я не нуждаюсь в твоём понимании, – резче, чем должно быть хотел, ответил он.

Я не злилась на него в этот момент. Я действительно понимала. И будь я на его месте, то не уверена, что даже возможная целостность «нити» остановила меня прежде, чем его кровь на моих руках позволила мне отпустить мой гнев. Но, так или иначе, я знала и ещё кое- что – я просто не смогу стать той, кто ему нужен. В конечном итоге может стать только хуже.

– Есть несколько вещей, которые я хотел бы обсудить с тобой так же, как у меня есть множество вопросов, ответы на которые я хотел бы получить. Ты подходишь мне. Я не могу не признавать очевидного, как не могу и не имею права противиться этому, – в каждом его слове чувствовалось сожаление и нескрываемая досада. – Но прежде, чем нам, – сделал он глубокий вдох, будто пытаясь заставить себя говорить дальше, – стоит начать двигаться дальше, я хочу знать, что с тобой произошло в Храме?

Я могла ответить на любой вопрос, даже самый интимный и нелепый, но я не желала обсуждать с ним свои страхи и проблемы. Он был совершенно посторонним для меня. Единственным, кто знал и мог говорить со мной об этом был Рэби. Всякий раз, когда о моих слабостях пытался говорить кто-то посторонний, я внутренне ощетинивалась. Это была больная тема. Моя слабость. Точно так же, как я не выносила собственного отражения в зеркале, я не выносила, когда кто-то посторонний переступал те самые границы, которые даже для меня были под запретом.

– Есть ли шанс, что тебе может подойти кто-то другой? – вместо ответа, спросила я.

– Я задал вопрос, – точно так же проигнорировал он меня, делая шаг вперёд и почти нависая надо мной.

– Как и я, – вспыхнула я, решительно поднимаясь с постели.

Сейчас мы смотрели друг другу в глаза, находясь так близко, что я чувствовала его обжигающее дыхание на своих губах. Он был выше меня, потому мне ничего не оставалось, кроме как задрать голову вверх и с такой невыгодной позиции, пытаться выглядеть внушительно. И, вновь, стоило нашим взглядам пересечься, как картинки недавно пережитого сна, словно вспыхнули у меня перед глазами.

«Не забывай, Ив»

Слова, сказанные во сне неизвестным мальчиком или драконом, звучали так ярко, что у меня невольно подкосились ноги. Я бы упала, если бы в ту же секунду

меня уверенно не подхватил за предплечья наследник, удерживая на ногах.

– Я хочу знать, что с тобой не так, – почти шепотом, спросил он.

Казалось бы, что такого, чтобы прямо ответить на вопрос?

«Я калека, Китарэ. Я боюсь огня, и мне кажется, что стоит слиться с собственной стихией, и я умру, а твоя Нить так и не станет полной. Я стану вторым эвейем, который поставит под угрозу разрушения наш мир».

Простые и честные слова, которые никак не желали вырываться из моего рта. Я так презирала себя в этот момент за собственное малодушие, что готова была провалиться сквозь землю. Но, я должна была это сделать.

– Я не могу взаимодействовать с огнём, – желая сдохнуть на этом самом месте, сказала я.

– Что? – нахмурился он, а его хватка в тот же миг ослабла. И только в этот момент я почувствовала, с какой силой он всё это время сжимал мои предплечья.

– Я не могу взаимодействовать с огнём, – цедя каждое слово сквозь зубы, я чувствовала, как во мне просыпается злость. Я не просила и не желала такой судьбы, так почему же я должна быть виновата?!

– Я не глухой, я хочу знать, что это значит? Любой эвей с рождения чувствует течение родной стихии, она как колыбель для каждого из нас. И, если вчера, твоя кровь откликнулась, то значит, и ты чувствуешь огонь в этом мире, по-другому не бывает…

– Я…

Отчаянно собираясь с мыслями и прикидывая, как именно буду отвечать на его вопрос, объясняя такие личные моменты своей жизни постороннему эвейю. Китарэ уже ненавидит меня, а после услышанного воз-

ненавидит с новой силой, если такое вообще возможно. Сжав кулаки, я набрала в грудь побольше воздуха, и уже приготовилась ответить так, как следовало, когда в дверь кто-то забарабанил с такой силой, что я невольно дёрнулась, рухнув на постель позади себя.

Китарэ проводил моё падение суровым взглядом, покачал головой и, буркнув что-то типа «ненормальный», отправился открывать дверь.

Моим спасителем оказался взлохмаченный и запыхавшийся Дилай. Тот самый эвей, с которым я познакомилась на своей первой молитве в храме, и который показался мне тогда странно дружелюбным. Ну, что я говорю, он сразу понравился мне. Я бы хотела иметь такого друга, как он. Возможно, Верховный и впрямь был прав, говоря, что мы чем-то похожи на свои стихии. Может быть, и огонь во мне инстинктивно ждал поддержки от воздуха?

– Китарэ, – заголосил он с порога, потом увидел меня, поднимающуюся с развороченной постели, нахмурился, тут же что-то решил и широко улыбнулся, помахав мне рукой. – О, привет! – сказано было это так, словно мы и впрямь были приятелями. – Хорошо, что и ты здесь! Вы не появились на молитве, следом не явились на завтрак, но пропускать тренировки нельзя, потому я пришел. Почему ты в таком виде? – обратился он к Китарэ. – Посмотри на Ив, он уже собрался…

– Он и не разбирался, – буркнул Китарэ, пропуская друга внутрь. – Дай мне десять минут, – хмуро глянул на меня и добавил, – причесался бы тоже, на дикобраза похож, – покачал головой и отправился в сторону к высокому деревянному шкафу.

Мы шли по улицам храмового комплекса, а я ловила на себе заинтересованные взгляды проходящих мимо эвейев. Не надо было иметь особую интуицию, чтобы

понять, что и кто именно стал предметом их заинтересованности. То тут, то там я слышала своё имя и понимала, что, скорее всего, уже всем известно, чем закончилась церемония этой ночью. Китарэ и Дилай всю дорогу обсуждали что-то и даже под страхом смерти, я не взялась бы повторить темы их разговоров. Мне было достаточно собственных мыслей. И сколько бы я не думала, то приходила к тому, что нам действительно необходимо серьёзно поговорить. Я должна собраться, задвинуть свою гордость на задний план, как и все неподобающие моему положению эмоции и чувства, и просто сказать, почему именно ему не стоит прекращать свои поиски последней «жемчужины». Ложь тяготила меня. А тот панцирь из обмана и недоговорок, которым я обросла за последние несколько дней, уже казался неподъёмным.

Я всё ещё плохо ориентировалась внутри комплекса, потому понять, как мы оказались на огромной песчаной площадке, огороженной по периметру высоким забором, мне было сложно. Но место напоминало тренировочную зону, и тому подтверждением было то, что те одиннадцать эвейев, включая наставника, были облачены в форму для тренировок. Разумеется, то, что Дилай и Китарэ, облачились в кимоно для тренировок под своими темно-коричневыми халатами, я смогла заметить только сейчас.

– Неужели решили почтить нас своим присутствием, – изогнув бровь, поинтересовался невысокого роста эвей, который, судя по всему, был ни кем иным, как нашим наставником. – О, замкнул свою Нить? – прищурился мужчина, разглядывая меня.

Китарэ и Дилай замерли в нескольких шагах от учителя и поклонились, ожидая дозволения встать в строй. Их примеру, пусть и с опозданием, последовала и я.

– Игнэ? – поинтересовался он, словно речь шла о сорте сливы для его пирога. Ни пренебрежения, ни агрессии я не почувствовала.

– Да, – отозвалась я.

– Ниром был выше, – констатировал он. – Чего скривился? – точно так же, без какого-либо пиетета, поинтересовался он у Китарэ. – Бесит тебя? – кивнув в мою сторону, поинтересовался он. – Так не сдерживайся, – мужчина всего лишь провел стопой по одному из шестов, что лежали у его ног, палка послушно перекатилась, подпрыгнула, оказалась на носке его ноги, а всего через долю секунды у него в руках. – Набей ему рожу, – немного кровожадно предложил этот с позволения сказать наставник, который больше всего напоминал мне маленькую коротконогую хрюшку. Мужчина ловко подкинул шест в сторону Китарэ, а наследник в свою очередь сноровисто поймал предложенное оружие.