Осколок Вселенной [Песчинка в небе]

– Я не улавливаю, что же из этого следует?

– Разве это не очевидно? Жизнь на Земле возникла до того, как планета стала радиоактивной. Дорогой мой прокуратор, это единственное возможное объяснение, иначе пришлось бы отвергнуть или факт существования жизни на Земле, или половину химической науки.

– Вы серьезно? – недоверчиво спросил Энниус.

– А почему бы и нет?

– Да как же может планета стать радиоактивной? Радиоактивные элементы живут в коре планеты миллионы и биллионы лет, так меня учили в университете на моем курсе юриспруденции. Они должны были так же спокойно лежать и в глубокой древности.

– Но ведь существует искусственная радиация, прокуратор, уровень которой может достигать огромных величин. Есть тысячи ядерных реакций, при которых создаются различные радиоактивные изотопы. И если предположить, что люди здесь использовали ядерную энергию в промышленных, а то и в военных целях – насколько допустимы военные действия в пределах одной планеты, – то почти весь верхний слой почвы мог в результате стать радиоактивным. Что вы на это скажете?

Солнце заливало кровавым светом горные вершины, бросая красный отблеск на худощавое лицо Энниуса. Подул легкий вечерний бриз, и сонное жужжание тщательно подобранных парковых насекомых стало еще успокоительней.

– По-моему, слишком натянуто, – сказал Энниус. – Начнем с того, что я не допускаю применения ядерного оружия и не допускаю, что оно в такой степени может выйти из-под контроля…

– Естественно – вы недооцениваете ядерную реакцию, поскольку живете в такое время, когда она легко контролируется. Но если кто-нибудь – а то и целая армия – применил ядерное оружие еще до тога, как против него была создана защита? Это все равно что бросать зажигательные бомбы туда, где не знают, как тушить их – водой или песком.

– Хм-м… Вы говорите прямо как Шект.

– А кто такой Шект?

– Один землянин. Один из немногих приличных землян, с которыми не стыдно поговорить воспитанному человеку. Он физик. Однажды он мне сказал, что Земля, возможно, не всегда была радиоактивна.

– Ага… Ну, в этом нет ничего удивительного. Ведь свою теорию я не выдумал, а почерпнул из Древней книги, в которой излагается мифическая история доисторической Земли. Я только повторяю ее текст – разве что перевожу несколько туманную фразеологию в соответствующие научные термины.

– Древняя книга? – удивился и чуть насторожился Энниус. – Но где вы ее взяли?

– Собирал отрывки там и сям – это было непросто. Вся эта каноническая информация о нерадиоактивном мире крайне важна для моего проекта, хотя совершенно ненаучна… А почему вы спрашиваете?

– Потому что это Священная книга одной радикальной земной секты. Иномирцам ее читать запрещено. Я бы на вашем месте, пока вы здесь, не афишировал бы, что с ней знаком. Галактиан, или чужаков, как они зовут нас, казнили без суда и за меньшие провинности.

– Послушать вас, так имперская полиция здесь бессильна.

– Когда речь идет о святотатстве – да, бессильна. Мудрый да услышит, доктор Арвардан!

В воздухе прозвучал мелодичный звон, гармонично слился с шелестом листьев и медленно угас, точно жалея расстаться со всем, что было вокруг.

– Кажется, время обедать, – поднялся Энниус. – Не угодно ли последовать за мной и отведать того, что мы можем предложить вам в нашей скорлупке Империи?

Гости к обеду случались в резиденции не часто, и ее обитателям не часто представлялась возможность блеснуть. Поэтому блюда были многочисленны, обстановка изысканна, мужчины элегантны, а женщины обворожительны. Надо добавить, что доктор Арвардан с Баронны Сириуса был бесспорным львом общества – было от чего закружиться голове.

Арвардан не преминул в конце банкета поделиться с присутствующими многим из того, о чем говорил Энниусу, но тут его успех был далеко не столь велик.

Цветущий господин в мундире полковника, перегнувшись к Арвардану с тем снисхождением, которое военные всегда питают к ученым, сказал:

– Если я вас правильно понял, доктор Арвардан, вы пытаетесь нам доказать, что эти собаки-земляне принадлежат к древней расе, от которой, возможно, произошло все человечество?

– Не решаюсь утверждать это прямо, полковник, но думаю, что определенные предпосылки к этому есть. Через год я положительно надеюсь высказать свое окончательное суждение.

– Если вы обнаружите, что это действительно так, в чем я сильно сомневаюсь, вы меня крайне удивите. Я служу на Земле уже четыре года и приобрел некоторый опыт. По мне, все земляне – негодяи и воры, все до единого. И определенно ниже нас по интеллекту. Им не хватает той искры, что позволила человеку расселиться по всей Галактике. Они ленивы, суеверны, жадны и совершенно лишены душевного благородства. Покажите мне землянина, который хоть в чем-то может сравниться с истинным человеком – например, со мной или с вами, – лишь тогда я соглашусь с тем, что это представитель расы наших предков. А до тех пор избавьте меня, пожалуйста, от подобных утверждений.

Дородный мужчина с другого конца стола добавил:

– Говорят, что хороший землянин – это мертвый землянин, да и тот воняет, – и громко расхохотался.

Арвардан, хмуро уставившись в свою тарелку, сказал:

– У меня нет желания обсуждать расовые различия, тем более что к нашей теме это не относится. Я говорю о древних землянах. Их потомки долго жили в изоляции и подвергались воздействию неординарной окружающей среды, но я не стал бы небрежно отмахиваться даже и от них. Милорд, вы недавно упомянули об одном землянине…

– Вот как?! Не припомню.

– О физике по имени Шект.

– Ах да.

– Его зовут не Аффрет Шект?

– Именно так. Вы уже слышали о нем?

– Кажется, да. Это мучило меня весь обед, с тех пор как вы его назвали, но теперь я, кажется, вспомнил. Он работает, случайно, не в Институте ядерных исследований в… как же называется этот проклятый город? – Арвардан пару раз ударил ладонью по лбу. – В Чике!

– Это именно он. А что вы о нем слышали?

– В августовском номере «Физического обозрения» была его статья. Я это запомнил, потому что искал все, что связано с Землей, а земляне очень редко печатаются в галактических журналах. Автор пишет, что изобрел некий прибор, названный им «синапсатор», который якобы повышает способность нервной системы млекопитающих к восприятию.

– Правда? – нервно откликнулся Энниус. – Я не слышал.

Могу найти вам эту статью. Она весьма интересна, хотя не могу претендовать на то, что понял формулы, которые в ней приводятся. Говоря попросту, автор провел опыты на каких-то земных животных, кажется, они называются крысы. Он синапсировал их, а затем запустил в лабиринт. Ну, вы знаете: животному нужно найти выход из маленького лабиринта, чтобы добраться до еды. И оказалось, что синапсированные крысы в каждом случае находят выход втрое быстрее, чем контрольные крысы, не подвергавшиеся обработке. Понимаете, полковник, к чему я это говорю?