Осколок

— Странно, — Молчун с задумчивым видом разжевал шарик. — Чуть язык щиплет, но вкуса нет. Я-то учёный уже, ждал худшего.

— Так — плохо, сяк — тоже плохо. Жуй усерднее, лучше станет, — чуть обиженно проговорил Далур и закинул мешок на спину.

Спустя несколько часов они дошли до вытоптанного берега лесного озера. Здесь стояли несколько деревянных домиков, на берегу сиротливо лежали выволоченные на берег рыбацкие лодки. Они лежали и смотрели вверх своими чёрными животами, брошенные и жалкие. Несколько покачивалось на воде, привязанные к недавно отремонтированному причалу. Тёмные, серо-стальные волны, одного цвета с осенним небом, плескались о свежую и крепкую древесину.

— Часа через два стемнеет. Может, тут заночуем, в одном из тех домиков? — Арди с тоской посмотрела в сторону строений. Они выглядели совсем небольшими и хлипкими. — Всяко безопаснее, чем в лесу, да и сухо будет. Вдруг дождь. Тучи-то вон какие.

— Каждый час на счету. Идти надо, — Адрей переминался с ноги на ногу шагах в пятнадцати. — До темноты ещё немало пройдём.

— Я согласен с ним, — Далур кивнул в сторону Адрея. — Из-за Молчуна не остановились, так теперь из-за крыши над головой встанем? Ну намокнет, да и хрен с ним. Давай дальше топать.

— Пошли, — жар ещё не покинул тело Молчуна, и теперь на его потном лице застыла маска отупляющей усталости. Его качало сильнее чем днём, но мужчина упрямо нагнул голову. — Палец бы отдал, чтобы прямо сейчас лечь спать. Но пошли.

— Как бы голову отдать в лесу не пришлось, — едва слышно пробормотала девушка, а затем добавила громче: — Хрен с вами. Куда все, туда и я.

— Вот это дело! — Далур взял у Молчуна заплечный мешок и закинул на себя. Человек возразил было, но почти сразу сдался и пошёл, внимательно смотря под ноги.

Отряд, вымотанный за последние сутки, еле плёлся. Молчун казалось вот-вот упадёт, но так казалось последние полтора часа, а мужчина всё переставлял шаг за шагом уставшие ноги. Один Далур шёл легко и бодро, словно только встал с постели. Дварфийская выносливость давно вошла в легенды и о ней слышали даже те, кто этих самых дварфов в жизни ни разу не видел. Пасмурный вечер медленно сгущал сумерки под ещё не облетевшими кронами деревьев. Они шли, пока не стало совсем темно. Невольно в голове стали оживать события прошедшей ночи. Далур с опаской всматривался под каждый куст и держал руку на топоре. Горло стало пересыхать, а вдоль позвоночника заструился холодный пот.

— Предлагаю заночевать здесь, — Далур указал на небольшую площадку, где едва угадывался толстый ствол упавшего дерева и огромный валун. — Молчун вообще непонятно как ногами шевелит. Находились за сегодня, хватит!

— Знать бы где это — здесь. Не видно же нихрена всём кроме тебя бородатый. Но согласна! — буркнула Арди, таращась в темноту.

— Значит, встаём.

Молчун побрёл к тёмной громаде валуна и тяжело прислонился к нему. Мешок упал на землю и через мгновение измученный человек сполз спиной по замшелому камню. Голова упала на грудь и Молчун застыл.

Далур скинул мешок рядом с человеком, снял с пояса топор и направился к поваленному стволу. Дварф поплевал на руки и споро, в несколько ударов, отсёк пять больших ветвей и принялся отламывать от них сухие ветки помельче. Холодок не покидал спины и дварф пытался отогнать непрошенные мысли, сосредоточившись на хрустящем сушняке под пальцами.

Арди напилась воды, утёрла лицо и принялась кинжалом рыхлить землю. Когда девушка закончила, она руками выгребла её и получилась небольшая яма под костёр. Адрей ловко нарезал кинжалом солонину в котелок и принялся отмерять крупу для ужина.

С валуна за ними наблюдал ворон с одной лапой. Он наклонял голову то в одну, то в другую сторону, и кажется не спешил обнаружить себя криком.

Вскоре они вчетвером сидели у небольшого, уютно потрескивающего костра. Молчун дремал. Из плаща торчала только обожженная макушка, на неровной коже которой плясали тени. Адрей не переставая помешивал в булькающем котелке. Время от времени он вылавливал оттуда что-то, пробовал, и удовлетворённо хмыкнув, продолжал мешать. Далур меланхолично правил лезвие топора. Время от времени он кидал взгляд на Арди. Она села чуть поодаль, за границей круга света, и, положила лук возле себя. Девушка замерла и слушала лес.

Далур-же вздрагивал при каждом крике совы в темноте. В ночном лесу казалось, что это кто угодно, и скорее всего кто-то очень недобрый и опасный, но не небольшая птица

— Почти готово, — в очередной раз попробовав, сказал Адрей. — Поужинаем, и лично я — спать. В прошлую ночь отдохнуть так и не вышло.

— Нам-то не рассказывай, — Далур отложил топор в сторону и убрал правильный камень глубоко в мешок. Следом отправился небольшой кусок войлока и пузырёк с пахучим маслом. — Бьюсь об заклад, у нас ночка пожарче выдалась. Стражу будем выставлять? Я бы первый подежурил. До полуночи посижу вполне.

— Я вторая, — донеслось из темноты. — Ты, главное, от пуза не ешь, сморит.

— Ну тогда я третий, — Адрей поднёс ко рту деревянную ложку и подул. — Молчун пусть до утра спит, раз болезный.

— Хрен. Жар вроде спал. За два часа до рассвета буди, — негромко сказал проснувшийся Молчун. В его глазах отражалось пляшущее пламя костра. — Свою работу я сам сделаю.

— Как чувствуешь себя? — Далур посмотрел на Молчуна. — Не лихорадит?

— Плохо. По мне, как стадо коров пробежало. Но лучше, чем днём. Спасибо. И за тролля, и за снадобья твои.

Повисла неловкая пауза. Молчун не похож на человека который привык благодарить, а Далур не привык принимать благодарности.

— Брось. Сегодня я тебе, завтра ты мне. Мы тут в одном штреке, — медленно и задумчиво проговорил дварф. — К тому же ты меня тоже не бросил. Ну там, когда… — Далур с досадой потянулся к зубам и с сожалением вспомним свой шлем. — Ну в общем там. Так что, почитай, и сочлись.

Молчун едва заметно кивнул.

— Каша готова. Давайте плошки, ужинать будем, — Адрей попытался переключить неловкий разговор. — Не от пуза, конечно, но голодными спать точно не ляжем.

— Ты давай-ка пиво откупоривай. Потом не до него будет, — принимая парящую плошку из рук человека, Далур кивнул на несколько полных до краёв бурдюков. — Чую последний вечерок спокойный. Не скоро я ещё пивка-то попью.

— Кружку давай. Налью.

— Давай бурдюк. Там уже как раз налито.

— Мне тоже целый давай. Не жадничай, — Арди неслышно подошла к костру и села между Далуром и Адреем.

Еда была простой, но усталость и свежий воздух сделали своё дело. Каша казалась невероятно вкусной, а когда предварительно обжаренные на огне кусочки солонины попадали на зуб, раздавались вздохи удовольствия. Бурдюки постепенно пустели, и казалось, что здесь, в забытых всеми лесах, между бревном и валуном, окутанные пляшущими тенями от костра они находятся в самом уютном месте на сотни вёрст вокруг.