Осквернитель Соломон III

Он направился прямо к ней, испытывая беспокойство и тревогу.

– Меня зовут Соломон.

Они с Хаос резко остановились, когда старуха тряхнула седой головой в их сторону. Два молочно-мраморных глаза устремились прямо на них, а ее беззубый рот исторгал непонятное мычание. Возможно, она все же была глухой. В ту же секунду, как он подумал об этом, на пол упал карандаш, и она издала сердитый крик, почти лающий, звучащий как ругательство. Но именно ее руки заставили Соломона замереть на месте. Или их отсутствие. У нее отсутствовали кисти рук.

Она хаотично махала своими культями на упавший предмет, и Хаос поспешила подбежать к ней и поднять карандаш, а затем помогла зажать его между обрубками.

– Ну вот, теперь он у вас, - она помогла положить планшет прямо на колени женщины. – Вы, что, рисуете картину? Мне нравятся картины.

Соломон в смятении смотрел на женщину, которая сверлила Хаос невидящим взглядом.

– А-а-а?
– Женщина провела карандашом по странице одним обрубком, а затем потянулась к Хаос другим.

Соломон съежился, когда Хаос мягко взяла женщину за руку и поднесла ее к лицу.
– Я здесь, - тихо сказала она, проводя обрубком по своему лицу с разных сторон. – Теперь, Вы видите меня?

Соломон потерял дар речи. В общине, где жила Хаос, были люди с подобными физическими ограничениями? Хотя он не был бы шокирован этим фактом. Он отметил, что она вела себя очень по-домашнему с этой незнакомой женщиной, которая явно пережила что-то ужасное, заполучив такие увечья.

Хаос улыбнулась ему и поманила к себе, будто только что нашла самое удивительное сокровище.

– Здесь Соломон, - сообщила она женщине, которая разразилась множеством невнятных слов и звуков, двигая ртом. Она, что, отчитывала его? Судя по интонациям, так и есть.

Старуха вдруг сжала карандаш изувеченными руками и начала писать. На удивление разборчиво и быстро. Вау.

– А? А? А?
– повторяла она немой вопрос.

– Она что-то спрашивает, - прошептала Хаос, глядя на бумагу.
– Фамилию.

– Гордж, - ответил он, опустившись перед женщиной на колени, рядом с Хаос.

Она разразилась гневными восклицаниями, дергаясь на стуле и стуча карандашом по планшету, прежде чем снова начать писать. Тогда его осенила догадка, вызвав приступ тошноты. У нее не было языка. Вот почему она так разговаривала. Как и у Джимми.

Они прочитали еще одно накарябанное слово.

– Второе, - пробормотал он.

– Второе имя? Ее интересует мое второе имя. Хенсли, - сказал он.
– Соломон Гордж Хенсли.

Слепая женщина внезапно уставилась на него. Молочный цвет ее глаз неприятно тревожил его. Пряди белых волос торчали, как игольчатые шипы, удерживаемые в вертикальном положении призрачными электрическими зарядами. Ее рот приоткрылся, вялый и кривой. Затем Соломон заметил, как она начинает хмурить тонкие белесые брови, и ее лицо становится разозленным.

Она протянула к нему свой обрубок, и он инстинктивно отстранился. Хаос обхватила его ладонь, переплетая их пальцы, и он понял, как глупо себя повел. Перед ними сидела пожилая пациентка больницы, которая использовала свои руки, чтобы видеть. Не какая-то чокнутая дамочка из фильма ужасов.

Неловкое прикосновение началось с удара прямо по его лицу, не сбоку, а по самому центру. Соломон крепко сжал губы, убеждая себя, что это всего лишь рука, пусть и изуродованная.

Соломон вздрогнул от ее внезапных ударов и громкого мычания. Он отодвинулся в сторону, когда старуха вернулась к письму, сгорбившись над планшетом. Закончив, она подняла карандаш вверх, словно оружие, которое собиралась воткнуть в чье-то сердце, ее белые глаза широко раскрылись, рот задергался.

– М-м-м? М-м-м! – все громче мычала она.

– Прочти это, - быстро сказала Хаос.

– Хорошо, - закричал он, перекрывая шум.
– Читаю, я читаю Агнес. – И снова он был потрясен, увидев, насколько хорошо она могла управляться с карандашом.
– Не старый, - он посмотрел на сердитое лицо женщины, пытаясь понять, что она имела в виду.
– Не старый?

– М-м-м!!!
– обвинила она.

– Кажется, она сказала "да", - прошептала Хаос.

– Нет, я не старый.

Она швырнула в него карандаш и отчитала его своим невнятным мычанием.

– Она сердится на меня?
– спросил он Хаос, желая убедиться, что он понял все правильно.

– Я... может быть. Агнес?
– позвала она.

Женщина сразу же затихла, и ее лицо смягчилось, как только она перевела взгляд к Хаос.

– Э-э-э?
– практически проворковала она.

– Вы когда-то жили в...
– она взглянула на Соломона, и он кивнул, с облегчением позволив ей.

По ее позе можно было судить, что она не поняла вопроса, а потом начала писать. Хаос наклонилась и прочла: - Мой дом.

– Да, - прошептал Соломон.
– Спроси ее, почему она ушла, - едва выговорил он, когда Хаос посмотрела на него.

– Агнес?

– Э-э-э?
– снова ответила она на свой манер, на этот раз ее разинутый рот расплылся в легкой улыбке. Ей нравилась Хаос. Отлично, значит, к ней можно найти подход.

– Почему Вы покинули "Луна-Хиллз"?

Выражение лица пожилой женщины было полно замешательства, и она снова начала писать. Соломон наклонился достаточно близко, чтобы прочитать то, что она нацарапала.

– Нет денег, - пробормотал Соломон.

– У Вас не было денег?
– переспросила Хаос.

Женщина долго качала головой, издавая раздраженные звуки, и снова продолжила писать.

– Больница, - прочитала Хаос, посмотрев на Соломона.

– У больницы не было денег?

Брови женщины взлетели вверх, будто она только что вспомнила об этом.

– Э-э-э!

– Спроси ее, что случилось, - Соломон указал на ее руку, на свои глаза, а затем на рот, на что Хаос покачала головой. Тогда он дал понять, что хотя бы руки.

– Мисс Агнес?

– Э-э-э?
– еще одна улыбка.

– Могу я задать Вам один вопрос?

Растерянность во взгляде сменилась беспокойством.

– Э-э-э, - едва слышно проблеяла она.

– Могу я спросить, что случилось с вашими руками?

Она сидела неподвижно в течение нескольких секунд, и снова Соломон не был уверен, что она понимает их.

– Э-э-э! – наконец, прошипела она, заставив их обоих отпрянуть.

– Неважно, - сказал он Хаос, переживая, что она может щелкнуть не тем переключателем, и они потеряют Агнес в каком-то мрачном безумии.
– Агнес? – позвал он, опустившись рядом с Хаос.