Ослепительный оскал

Когда я подходил к двери, мимо окна прошла молодая женщина. Она шла одна в южном направлении. Четверо мальчишек продолжали свой бурлескный ритуал. Крайний толкнул соседа, который чуть не свалился на женщину. Он выровнял равновесие и взъерошил куцую стрижку третьего, а тот саданул под дых четвертого. Они затоптались у входа, задыхаясь от искусственного смеха.

Я пробрался мимо них. Женщина обернулась и с презрением взглянула на мальчишек. Я узнал ее лицо, хотя она сменила полосатое форменное платье на белую батистовую блузку и юбку. Это была та пышная темноглазая медсестра, которая указала мне комнату ожидания доктора Беннинга. Моя шея зачесалась от предчувствия неожиданных совпадений.

Женщина продолжала идти, гордо неся перевязанный красной лентой конский хвост черных волос над мягко покачивающимися округлыми бедрами. Я пошел за ней, испытывая угрызения совести. Она почему-то напоминала мне Люси, хотя ее фигура была шире и имела низкую посадку тех деталей, которые у Люси располагались высоко. Уверенной походкой она вошла в тот район, где я впервые увидел Люси. А когда она перешла улицу и вошла в кафе «Том», угрызения моей совести усилились до предела.

Перед стеклянной дверью она замедлила шаги и оглядела себя. Войдя, она направилась к одной из дальних кабин. В ней, спиной к двери, сидел мужчина. Его панама торчала над низкой деревянной перегородкой. Он встал, приветствуя женщину и застегивая пиджак из верблюжьей шерсти. Затем стал восхищенно созерцать, как она протискивает бедра между сиденьем и столом. Как бы завершая обряд, он снял панаму и пригладил толстыми белыми пальцами вставший дыбом хохолок, потом сел напротив нее. Макс Хэйс так и излучал очарование.

Я прошел к бару, занимавшему всю левую стену. Кабины вдоль противоположной стены были полны, а бар был забит субботними любителями выпить – солдатами, востроглазыми темными девчонками, по виду слишком юными, чтобы здесь находиться, суровыми женщинами средних лет с перманентом на голове, стариками, в тысячный раз вспоминавшими свою молодость, шлюхами с асфальтовыми глазами, работающими по пьяным рабочим, несколькими беглецами из верхнего города, спешащими утопить в вине одну свою половину, чтобы возродить вторую. За стойкой дюжий грек в переднике, с застывшей улыбкой, раздавал горючее.

Я заказал пшеничное и выпил его стоя, следя за Хэйсом в зеркало за баром. Он навалился на стол, устремившись к брюнетке, а на ее лице было написано приятное замешательство.

Кабина за его спиной освободилась, и я занял там место, не дожидаясь, пока уберут со стола. Комната гудела от шума. Громче всех гремел автомат-пианола. Холодильник, стоявший возле стойки с напитками, временами издавал звуки, похожие на пулеметную очередь. Я пристроился на углу сидения, прижав ухо к деревянной перегородке. В метре от меня Хэйс говорил:

– Я весь день думал о вас, мечтал об этих огромных, прекрасных, удивительных глазах. Сидел и мечтал об огромных, удивительных, прекрасных глазах и так далее. Вы знаете, что означает «и так далее», Флосси?

– Могу догадаться.

Она засмеялась сладким смехом.

– Вы, большой шутник. Между прочим, мое имя не Флосси.

– Значит, Флори, какая разница. Будь вы единственной в мире женщиной – а я уверен, что так и есть – то какая разница? Вы – девушка моей мечты. Но готов держать пари, что у вас полно друзей.

Я догадался, что Макс пил весь день и дошел до такого состояния, когда его речь стала звучать как стихи, переложенные на музыку.

– Держу пари, что нет. Во всяком случае, это не ваше дело, мистер Десмонд. Я вас почти не знаю.

Но игру она знала.

– Садись со мной рядом и ты узнаешь меня лучше, малышка Флори. Милое имя для милой девочки. Кто-нибудь говорил тебе, Флори, что твой рот похож на цветок?

– И говорун же вы, мистер Десмонд!

– А, называй меня Джулиан. И подвигайся поближе. Но предупреждаю тебя, что это небезопасно. Когда рядом со мной будет огромное, удивительное, прекрасное и так далее, я могу откусить от него кусочек, предупреждаю тебя.

– Вы что, голодны?

Я услышал возню и скрип диванчика, на который перебралась Флори.

– А я вот, Джулиан, очень голодна. Я бы охотно что-нибудь съела.

– Я собираюсь съесть тебя, – проговорил Макс приглушенным голосом. Но вначале не мешает тебя немного подкормить, да? Бифштекс и что-нибудь выпить, так? А потом, кто знает? Кьен сабе, так вы говорите?

– Я говорю только по-английски, – строго заметила Флори.

Установив это обстоятельство, она смягчилась.

– Бифштекс – очень хорошо, Джулиан. Ты веселый парень.

Макс подозвал официантку. Та подошла – худенькая, с крашеными хной волосами, семенящая на изящных ножках.

– Что будете?

– Бифштекс для маленькой леди. Сам я уже обедал.

– Подождите-ка, ведь вы пьете шерри?

– Очень сухое шерри, – сказал Хэйс.

– Конечно, очень сухое.

Официантка отвернулась и бросила куда-то в сторону:

– Можно даже в порошке.

– Для меня «александер», – заявила брюнетка.

– Конечно, малышка, пей на здоровье.

Но в голосе его промелькнула нотка: «можно было бы и подешевле».

С улицы вошла женщина и быстро двинулась вдоль кабин. Ее черное пальто с широкими плечами вилось за ней, не поспевая за ее энергичными движениями. Она меня не заметила, но я увидел ее и выпрямился на своем диванчике. Она остановилась возле Хэйса и Флори. Ее голубые глаза холодно сверкали на фарфоровом лице.

– Хелло, миссис Беннинг. Вы хотите меня видеть?

Голос Флори был тихим и тонким.

– Вы не закончили работу. Идите и заканчивайте ее сейчас.

– Я сделал свою работу, миссис Беннинг. Сделала все, что вы сказали.

– Вы хотите со мной спорить?

– Нет, но сегодня суббота. Я имею право на субботний вечер. Когда же еще развлекаться?

– Хорошенькое развлечение! Вы занимаетесь болтовней о моих делах с грязной ищейкой!

– Что такое? Прошу прощения, леди... – сказал Хэйс.

– Я вам не леди. Вы идете, Флори?

Голос женщины был тихим, но пульсировал, как перегруженная электроцепь.

– Надеюсь, ничего дурного не случилось? – быстро проговорила официантка за ее спиной.

Миссис Беннинг повернулась и посмотрела на нее. Я не смог перехватить этот взгляд, поскольку она стояла ко мне спиной. Официантка попятилась, прижимая, как щит, меню к груди.

Хэйс встал. Ростом он был ниже женщины.

– Я не знаю, кто вы, леди, но должен сказать, что вы не имеете права приставать при всех к моей девушке.

Он старался придать лицу твердость, но когда его быстрый взгляд встретился с ее взглядом, он отвел глаза.

Она наклонилась к нему и тихо проговорила звенящим монотонным голосом:

– Я знаю, кто вы. Я видела, как вы следили за домом. Слышала, как вы говорили с Флори по телефону. Предупреждаю вас: держитесь подальше от нее, а особенно от меня.