Основатель 6

Встретившись с Ираидой, мы последовали за ней. Она повела нас прочь от этого, с позволения сказать, «отеля» — клоповник тот ещё, если честно, даже в моих бандитских общагах в девяностые почище было.

Фома было открыл рот, чтобы поныть, как обычно: мол, ноги отваливаются и вообще жизнь — боль, но тут же вспомнил про свой великий «протест» и захлопнул варежку, не успев и слова выдать.

Прям гигант мысли, отец русской демократии, а не маг. Кремень-мужик.

Честно говоря, у меня язык не повернулся сказать этому колдуну хренову, что его молчание — это просто бальзам на душу по сравнению с его внезапными словоизвержениями и частенько бредовыми разглагольствованиями.

Уж лучше пусть молчит, ей-богу. И он, и мои нервы целее будем.

Ираида уже здорово ориентировалась в городе и, кажется, даже с кем-то временами здоровалась.

Повела она нас в некие Северные кварталы.

Судя по всему, там обитали те, кто составлял гарнизон города, — такие как Хемиш и его ящеры-охранники.

Здесь на них можно было посмотреть в их естественной среде обитания.

Здоровенные, надо сказать, рептилоиды. Нахальные, крепкие, бицепсы как у Шварценеггера на пике формы.

Ходят такие, зыркают, поигрывая мускулами, иногда клацают зубищами.

Может, это у них непроизвольно, а может, пугают. Хрен его знает, но все эти крокодилы мне не особо нравились. Мне бы моего простого Гену, а этих всех — убрать обратно в клетку.

Но это их квартал, и они тут у себя дома.

Глядя на то, как Ираида здесь ходит с уверенным видом, я тоже сделал лицо кирпичом и старался не показывать беспокойства.

А посреди всего этого драконьего Гарлема был высеченный в скале герб, вероятно, символика города.

Оленьи рога, какие-то долота или стамески и отпечаток лапы — всё вместе. Герб Паннонии или около того.

Местный колорит, запечатлённый в камне.

Рога, как я понял, символизировали архитекторов — каких-то древних оленелюдей, которые свалили в горы от драконов, что ими, не будь дураки, закусывали. Ну, типа, «наш дом — наша крепость», классика жанра. Долота — это, значит, их трудовые подвиги по вырезанию хаты в скале, а лапа — символ того, что в Паннонии, типа, всем зверолюдям рады. Эдакий «Зверополис» местного разлива.

И всё это было бы миленько, если бы не зверские крокодильи рожи. И если бы от них не пахло немытой псиной.

Здесь был проход в некий Внутренний Город, и его охраняло штук двадцать рыл таких же злых охранников.

Стояли как вкопанные, копия в копию, с дубинами наперевес, ни один мускул не дрогнет.

Выправка, конечно, как у кремлёвского караула, только рожи страшнее и чешуя вместо кожи. Я уж было подумал, пустят нас в город или нет. Может, туда какой-то специальный пропуск нужен? Всё-таки охрану выставили не просто так.

Однако, по счастью, Ираида повела нас не туда.

Может, фейсконтроль мы бы и не прошли, а может, у неё был другой, более тонкий план. Она свернула вбок от ворот, к какой-то неприметной лестнице, тоже высеченной в скале, но, прикинь, без охраны. Вообще никого.

Прям проходной двор какой-то, а не секретный вход в суперважное место.

Ступеньки становились всё круче и круче, мы шли по ним, булки уже горели от напряжения, а лёгкие пылали огнём.

Лестница, что ни говори, большая.

Вели они, как оказалось, на территорию этих самых Горных Козлов. Да-да, тех самых, что в горах живут и на всех свысока поглядывают, типа самые умные.

Проход этот, как выяснилось, был без охраны, потому что к Козлам, типа, мог подойти любой желающий, и это очень важная часть местной религии и философии.

Каждый имеет доступ к мудрости.

Ну, то есть, подойти-то мог, а вот попасть на аудиенцию — это уже фигушки, для избранных.

Не факт, что мудрость к тебе прикоснётся.

Опять-таки, надо понимать: подняться наверх желающий может, это его личное дело, а вот общаться с ним — личное дело козлов.

Имеют они право на своё мнение?

Ещё как.

Но полезть и покричать в горы, типа: «Эй, козлы, рассудите!» — это пожалуйста, сколько влезет. Демократия в некотором роде. Доступность органов власти.

Ираида уже один раз сюда лазила, чтобы подготовить почву и всё разведать.

Я бы на такой фитнес не подписался без крайней нужды, даже за большие бабки.

Её пламенная речь, полная праведного гнева и юридических терминов (наверное, я ж не слышал, но представляю себе эту картину), таки зацепила одного из этих горных судей, и он велел ей меня сюда притащить. Типа: «Пусть главный ответчик явится, посмотрим ему в его бесстыжие глаза». И вот теперь, когда мы карабкались по этой туманной горной тропе, пыхтя в унисон, как загнанные пони, меня не покидало ощущение, что за нами кто-то очень внимательно наблюдает.

Прям как в фильмах про шпионов, только вместо камер — чьи-то невидимые глазищи. Неприятненько, скажу я вам, аж мурашки по спине. Так и до клинической паранойи недалеко.

— Горные Козлы очень мудрые, — прошептала Ираида, когда мы немного отдышались, присев на какой-то валун, воняющий, кстати, козлятиной. — Некоторые считают, что они так же древни, как сам Панноний. Нужно проявить к ним максимальное уважение, Алексей Сергеевич, а то могут и копытом лягнуть, фигурально выражаясь. Или рогами боднуть, но вот это не фигурально, а буквально.

— Да ладно, что я, не понимаю, что ли? Не в первый раз с далай-ламами ручкаюсь.

Я старался восстановить дыхание и не показывать, что у меня уже ноги гудят, как телеграфные столбы.

— Я ж не пацан какой, понимаю. Будем предельно корректны, как на приёме у английской королевы.

Ступенек было до хрена, и высота уже давала о себе знать — дышалось тяжеловато, как будто мешки с цементом таскал. Сердечко, правда, пока не шалило, молодое тело — это вещь! Не то что моё старое, которое от такой прогулки уже бы раз пять инфаркт словило.

Но я ещё держался молодцом по сравнению с Фомой. Этот «маг» отстал на несколько пролётов, и его хронический алкоголизм давал о себе знать. Он останавливался передохнуть через каждые десять метров, пыхтел, как паровоз на подъёме.