Основная операция
Шрифт:
Черные дыры вертикальных стволов уперлись в незащищенное лицо Пьера, тот резко швырнул тяжелую каску, понимая, что это ничего не изменит. Но обрез вдруг отлетел в сторону вместе с держащей его рукой, невидимая швейная машинка прострочила «гориллу» неровными кровавыми стежками справа налево, бездыханное тело повалилось под ноги напарнику, а продолжающий свой полет шлем ударил того в лицо, рассекая бровь. Кровь залила глаза, и «АКМ» не успел выпалить заготовленную горячечную фразу. Пьер отпрыгнул в сторону, освобождая линию огня, Рик тут же нажал на спуск, поведя стволом сверху вниз. У второй «гориллы» будто расстегнулась «молния» от шеи до пояса, открывая красное, дымящееся и брызгающее нутро.
Счастливо избежавшие
— Значит, все прошло гладко? — бугристое лицо Поплавского выражало неподдельное внимание, что бывало нечасто.
Сергей Петрович пожал плечами.
— Гладко, негладко… Я ж там не был. Сидел у приемника, дождался сообщения: «Вышли из бухты, следуем в открытое море». Сразу поехал к летунам, и они меня отправили. Подробностей не знаю.
Живые глаза из-под серого папье-маше несколько секунд испытующе разглядывали Координатора.
— Ну ладно… Узнаем подробности-то… Про наши дела слыхал?
— Как не слыхать… Стоило мне уехать — и на тебе: Папин инфаркт, Эранбаев, Череп, дудариковские бабки…
— И что ты про все это думаешь?
Сергей Петрович снова пожал плечами.
— Для мысли должна быть пища. А информации у меня не густо…
— Слышал такую фамилию — Верлинов?
— Генерал? Года два назад тягался с ГРУ и проиграл, был большой скандал, он сбежал в Грецию…
— Это он остановил Богомазова.
— Вернулся? Как же так… С расстрельным приговором?
— Месяц назад. Коржов устроил ему помилование. Прибрал к рукам, одним словом.
— Верлинов крутой мужик. Как-то посадил на кол двух уголовников, потом его люди расшлепали Юго-Западную группировку… У него была очень серьезная программа борьбы с преступностью и наведения порядка в стране!
— Эранбаева и Черепа убрали профессионалы. И чеченские деньги взяли очень грамотно, — многозначительно проговорил Поплавский. — А главное… Эти случаи объединяет одно обстоятельство: самому «отмороженному» криминалу такое бы не пришло в башку! Слишком высокий уровень, чтобы даже замахиваться… Как никто из силовиков не осмелился бы остановить премьера…
— Вы думаете? — Сергей Петрович помолчал. — Вообще-то все это здорово на него похоже… Его манера, его стиль… И по времени совпадает… Я прокручу со всех сторон.
Поплавский отрицательно покачал крупной головой.
— Крутить уже некогда. Горец землю роет. Он же должен отомстить. И из-за денег у него проблемы. Очень большие проблемы. Пусть и разбирается с этим Верлиновым.
Сергей Петрович в третий раз пожал плечами.
— Так, значит, так. Пожалуй, это действительно его работа. Я так и скажу Горцу.
— А про ультиматум ты ничего не слышал? — безразличным тоном спросил Семен Исаевич. Самые важные вопросы он всегда оставлял на конец разговора. И старательно маскировал свой интерес к ним.
— Нет. Что за ультиматум?
Поплавский небрежно взмахнул рукой.
— Да так! Прошла одна информация, но без подтверждения. Подождем пару-тройку дней… Водочки хочешь?
— Можно, — рассеянно отозвался Координатор. Он думал о генерале Верлинове.
В то же самое время генерал Верлинов думал о Калядове. Контрразведывательный поиск имеет мало общего со слежкой, переодеваниями и размахиванием пистолетом, хотя эти методы в нем тоже используются. Но основное — анализ информации, вычленение совпадений и установление скрытых от посторонних глаз связей и закономерностей. Аналитики составили список всех лиц, с которыми контактировал Сливин, во втором списке фигурировали все связи Соколова, в третьем содержались сведения о тех, кто достаточно часто выезжает в Грецию. Компьютер осуществил сопоставительный поиск и среди
сотен и тысяч фамилий нашел одну, которая имелась во всех трех списках.Сергей Петрович Калядов. С высокой долей вероятности можно было предположить, что именно он и является «Восьмым».
Теперь Сливин входил в свой подъезд со страхом. Мир был не таким простым и понятным, как год, два или три назад. В нем обнаружились пугающие закономерности, страшные силы и угрожающие лично ему интересы других людей, организаций и даже государств. А события последнего времени показали, что именно в подъездах убивают неугодных лиц.
Газета в почтовом ящике насторожила: днем Маша уже вынула почту. К тому же они не выписывали «Криминальную хронику»… Оказавшись в квартире и заперев дверь, он раскрыл специально подвернутую кем-то страницу. «Чудовищная авария на Ярославском шоссе! Несчастный случай или убийство?» Под броским заголовком — фотографии трех искореженных огнем машин и небольшой текст. Несколько раз он прочел, не воспринимая смысла, потом оцепеневший взгляд наткнулся на фамилию Эранбаева, и все стало ясно. Вот как выглядят произнесенные за обеденным столом слова после их материализации… Что это черное вытарчивает из приоткрытой дверцы? В доносящиеся из кухни запахи итальянского пакетного супа вплелись вонь российского бензина и интернациональный дух обуглившейся человеческой плоти. Слегка закружилась голова, Сливин присел на тумбочку.
— Чем ты так зачитался? — голос жены доносился словно сквозь слой ваты. — Почему не разуваешься?
Маша вынула из расслабленной руки газету, просмотрела. С болезненным любопытством он ждал ее реакции.
— И ничего интересного! Поторопись, обед готов…
Она не знала фамилии Лечи, потому сообщение о нескольких смертях не выделялось среди других и терялось на повседневном криминальном фоне столицы. Да и для тысяч читателей информация об очередной аварии с гибелью семи человек не казалась сенсацией: это не столкнувшийся с троллейбусом на Садовом кольце бензовоз… Только он, Ахмед да несколько его подручных знают, что стоит за катастрофой на Ярославке…
— Я пожарила твои любимые куриные котлеты!
Она была хорошей женой. И старалась искупить вину. Хотя бы перед собой. Ведь Маша не догадывается, что он выследил ее и даже рассмотрел, в каких трусиках она вернулась. Ушла в черных, пришла в красных. Мелочи… Сливин смотрел на жену слегка свысока. Осведомленность о тайне, известной узкому кругу, возвышает человека в собственных глазах. Хотя ей тоже известно это чувство: слишком много лет они были допущены к особо важным секретам государства, слишком много выслушали инструктажей о том, как маскировать свою работу. Иными словами, о том, как врать.
— Да что с тобой?
— Ничего.
Сливин снял ботинки. Он испытывал двойственные чувства. Месть свершилась, и это приносило удовлетворение, но с другой стороны, отчетливо ощущался страх, ибо он влез в игру, где ставками были человеческие жизни. Дьявол выполнил свои обязательства и неизбежно потребует ответных услуг… Тогда дистанция между словами и делами сократится настолько, что придется самому ощущать запах пролитой крови… У него пропал аппетит.
— Я немного отдохну…
Как только Сливин прошел к дивану, зазвонил телефон.
— Прочли? — услышал он неприятно знакомый голос. — Надеюсь, вы удовлетворены. На днях встретимся…
Положив трубку, конструктор обреченно вздохнул.
На следующий день Сливина вызвал начальник отдела кадров. Кроме бесцветного, вечно прячущего глаза Федосеева, в небольшой комнатке находился широкоплечий незнакомец характерной «комитетской» внешности. Он, напротив, смотрел прямо и остро.
— Валентин Сергеевич Межуев, — уставившись в крышку стола, представил гостя кадровик. — У него есть к вам несколько вопросов. С дирекцией ваша отлучка согласована, пропуск подписан.