Основной курсъ международного языка Эсперанто (Второе изданiе)

Мы тронулись, и я взял в свои ладони теплую руку девушки.

— Что? — Она посмотрела на меня.

— Переживаешь? — спросил я.

— Немного, — призналась она и добавила: — На базе столько всего понаслушалась, что неспокойно.

— Не бойся. Здесь более-менее тихо. Бандитов нет, зверье выбили, местность зачистили, а дикари ждут перемен и с нами в союзе.

— Но опасность все же есть?

— Да. Незначительная. — Девушка вздрогнула, и я сказал: — Могла бы остаться на базе.

— Нет. Я должна быть сильной, а если бы хотела спокойствия, то нашла бы работу на Орисабе и занималась бы финансовыми обозрениями.

— Ну, как знаешь.

Кармен улыбнулась и спросила:

— А нам долго ехать?

— Часа три. Здесь недалеко, но прямых дорог нет, и они раскисли.

— Так может, пока едем, расскажешь, кто же они такие, эти самые дикари? А то материала много, но я официальным данным не очень доверяю. Нужно нечто интересное.

— Это да, рассказать нужно. — Я отпустил ладонь девушки и начал: — Когда негуманы атаковали Аякс, они применили новые виды оружия и среди них лучи, которые, помимо всего прочего, стирают память человека. После этого было еще много всякой хрени, и те, кто выжил, превратились в растения. Многие и умерли-то не от вируса, которого здесь все так боятся, а от непонимания, кто они и что им нужно делать. Ну, а кто все-таки уцелел, в том остались только минимальные базовые знания: язык, что поесть да как в туалет сходить. Следующие поколения более-менее оклемались, видимо, память у стариков стала восстанавливаться, и даже буквы смогли вспомнить. Но на базы пройти они уже не смогли, там ведь все на кодах, и для охранных систем дикари — чужаки, которые не имеют допуска. Впрочем, на материке, где мы находимся, исследовано чуть более четырех процентов территории, так что, может, и есть где-то цивилизованные люди, сидят себе в бункерах, тушенку лопают и на нас со стороны глядят, как мы здесь корячимся. Но это вряд ли.

— А дикарей много на планете?

— Никто не знает. Слышал, что сто тысяч человек на всей планете насчитали. Но я думаю, что больше, так как многие в джунглях сидят или в пещерах, и с орбиты их не сосчитаешь.

— А в том племени, с которым ты торгуешь, сколько людей?

— Примерно около шестисот человек, и из них сотня мужиков и подростков. Живут они в пещерах, которых здесь хватает. Оружие у них только огнестрельное, тяжелого нет. В общем, мелочовка, так что уничтожить их можно. Да вот в чем проблема. Помимо этого у аборигенов на руках куча фугасных снарядов и мин, которые они могут применять. Ну и, кроме того, дикари знают про все подземелья в радиусе полусотни километров. Так что достать их, если у кого-то появится такое желание, весьма проблематично.

— А чем они питаются?

— Как и все дикари: рыба, подземные крысы, водоросли, дикие злаки и фрукты.

— И все?

— Еще птиц ловят, и в подземных озерах вроде бы какая-то живность вроде слепых тюленей водится. Это в основном, но сейчас, когда у них оружия прибавилось, мутантов иногда отстреливают.

— А с кем нам придется общаться?

— С одним из вождей.

— А много их?

— Всего в племени четверо. Первый отвечает за еду, второй — за войну, третий — законник и шаман, а четвертый — что-то вроде хранителя знаний. С нами на связь выходит Никко Карвен, вот с ним и разговор, и торговля.

— А он не будет против, что я буду на встрече?

— Не думаю. Он человек понятливый, и мы ему нужны.

За разговором мы скоротали дорогу, и спустя три с половиной часа наша маленькая бронеколонна вышла в точку встречи с аборигенами.

Остановка. Мы вышли, и я осмотрелся.

Под ногами узкая каменистая дорога. Слева ручей, а справа обрыв и пропасть. По мокрым веткам кустарника вдоль дороги скачут птички-невелички. Невдалеке лиственная роща, и на опушке стоял Никко Кавер, который помахал мне рукой.

— Пока сам. — Поудобнее перехватывая автомат и останавливая бойцов, я направился в рощу.

Никко скрылся среди деревьев, и я последовал за ним. Вышел на небольшую полянку, где помимо вождя находилось полтора десятка воинов. Нормально, ловушки нет, пока все спокойно, и я приблизился к аборигенам.

— Привет, Тор, — ко мне подошел Никко.

— Здравствуй, вождь. Мы приехали и товар привезли.

— Это хорошо, я в тебе не сомневался. Но с тобой больше людей, чем мы договаривались. Что-то случилось?

— Да. Мелочь. За мной журналистка с базы увязалась, хочет с вами пообщаться. Отказать ей было нельзя, и я взял девушку с собой. С ней охрана — это и есть лишние люди.

— Ладно, — Никко кивнул, — мы тебе верим и подвоха не ждем. Товары по списку?

— Как договаривались. А вы притянули, что обещали?

— Все рядышком. Можешь взглянуть.

— Давай.

Мы отошли в сторону, и в кустарнике я обнаружил прозрачные пластиковые мешки, в которых лежали золотые слитки весом по одному килограмму каждый с клеймом в виде ромбика в квадрате.

— И сколько здесь?

— Пятьдесят килограмм.

«Килограмм золота стоит две с половиной тысячи реалов, — сразу прикинул я. — Итого: сто двадцать пять тысяч».

— Отлично. — Я кивнул вождю и поинтересовался: — Откуда металл?

— Ага! — усмехнулся он. — Так я тебе и сказал.

— Проверка. — Я тоже усмехнулся. — Не хочешь, не говори.

— Ну что, — вождь посмотрел в сторону дороги, — теперь ты покажи, что привез.

— Да. Пойдем. Заодно представлю тебе журналистку и человека, который будет с вами от меня торговлю вести.

Глава 18

Император Сергей Первый посмотрел на огромную карту-экран, которая висела на стене его кабинете. На ней были изображены звездные системы и планеты Рукава Персея. Часть из них, небольшая, была окрашена в красный цвет — имперский. Другая часть светилась серым — это корпоранты. Некоторые системы имели зеленый оттенок — нейтралы или желтый — пиратские анклавы. И несколько окраинных миров были покрыты фиолетовым цветом — лер-ариш. По желанию хозяина кабинета карта могла увеличить масштаб, и тогда на ней появились бы обозначения орбитальных фортов, флотов, армий, промышленных комплексов и пунктиры торговых маршрутов. И обычно каждый рабочий день государя начинался с того, что он рассматривал карту, а затем принимал доклады своих верных министров и сподвижников.

Однако сегодня Сергей Первый грустил и не хотел заниматься делами. С утра он взглянул на свое отражение в зеркале и отметил, что, несмотря на регулярные процедуры омоложения организма, выглядит усталым и потрепанным. После чего государь подумал, что, видимо, стареет. И хотя он прогнал эту мысль прочь, она все равно напоминала о себе, и вскоре Серый Лев задумался о том, кому оставит империю.

Детей у Серого Льва было много. Девятнадцать душ мужского пола и еще шестнадцать женского. В свое время, когда он захватил власть в Республике Ламантея и разгромил войска местных олигархов, то решил породниться с теми, кого не так давно уничтожал, ибо без профессиональных чиновников и военных специалистов править было нельзя. Сначала на одной красавице из разбитого клана женился, затем на другой, и за семьдесят лет император сменил семь жен, по одной на десятилетие.

Местные кланы воспринимали это нормально, ибо нравы на окраине человеческих миров царили особые. И некогда влиятельные семьи, поняв, что Серого Льва просто так не сковырнешь, считали за честь породниться с государем, который имел романтические представления о неофеодализме. Тогда он надеялся, что его потомки будут помогать друг другу и они, все вместе, создадут сильную династию. Однако сейчас, по прошествии лет, утратив много иллюзий, он понял, что ошибался, поскольку каждый из его потомков был сам по себе. Главные претенденты на престол, братья и сестры Харфагеры (фамилия по материнскому клану), смотрели на младших как на будущих верноподданных слуг. Далее шли Строговы, представителями которых являлись покойный принц Константин и его сестра Валентина. Потом Фатеевы, от природы ловкие и скрытные ребята, которые хотели бы свалить старших родственников и занять их место в очереди на трон. Следом четыре сестры Маркины, хитрые женщины, которые вышли замуж и влияли на политику империи через своих мужей. На пятой ступеньке клан Кроуфорд из двух братьев, которые служили в ГРУ. Затем юные восемнадцатилетние близнецы Горячевы, которые сидели на родовом архипелаге и в гости к отцу выбирались только по большим праздникам. И, совсем уж молодая поросль, клан профессиональных моряков Верден, в коем были два мальчика и две девочки.