Основной закон

Иринка поставила противень на плиту, повернулась и одарила Валерика смачным поцелуем.

– Это мой самый любимый. Он такой вкусный…

Она на секунду мечтательно закрыла глаза, и тут же по ее лицу пробежала досадливая гримаска.

– Только мне его много нельзя, лишь маленький кусочек. А то растолстею, буду страшной и некрасивой. И перестану тебе нравиться. Ну все, давай накрывать стол. Таскай закуски в комнату, а я выложу курицу на блюдо.

– Так можно и здесь порубать…

– Экий ты глупенький! Я сегодня хочу праздника. И не позволю тебе его испортить. Имей в виду, курица стынет быстро. Шагом марш!

Потом был обед на двоих. Церемонный, но, к счастью для гостя, недолгий. Потом Валерик был отправлен в душ, а когда вернулся оттуда, Иринка стояла в спальне у расстеленной кровати в чем-то кружевном, воздушном и длинном – до пола. Ее рыжие волосы рассыпались язычками пламени по белому шелку.

– Это бабушкина, свадебная, – ответила девушка на незаданный вопрос.

Валерик подошел, обнял Иринку за плечи и ощутил, что она вся дрожит. Почему – спрашивать не стал, не таким уж тупым он был. Дотянулся зубами до мочки уха, легонько прикусил, прошептал:

– Не бойся, любимая, все будет хорошо.

И это слово – "любимая" – вышло как-то само собой, совершенно естественно и без малейшего внутреннего напряжения. Потом он накрыл ее губы своими, и могучая золотистая волна унесла обоих куда-то очень далеко. Кажется, в Индии это называют нирванной.

Когда они очнулись, за окном уже смеркалось. Постель была измята до крайней степени, шелковая белая сорочка валялась в стороне на полу, поверх сброшенного туда же одеяла, а на простыне виднелось несколько бурых пятнышек. Ирина лежала на спине, и лицо ее выражало полнейший восторг. Немного поворочавшись, она села, закинула руки за голову и не торопясь, со вкусом потянулась, отчего ее и без того немаленькая грудь обозначилась ну очень рельефно. Валерик уж на что был привычен к разнообразным женским формам, но смотреть на это представление спокойно не смог. Физиология, мать ее!

– Класс! – емко обозначила Иринка недавно произошедшее. – Все, как я хотела. Спасибо!

– Пожалуйста, – отозвался Валерик и потянулся к девушке с явной целью продолжить интересные занятия. Но Иринка одним движением соскочила с кровати.

– Есть хочу, просто жуть! Кажется, никогда так не была такой голодной.

Она выпорхнула из комнаты, и через минуту вернулась уже в коротком домашнем халатике.

– Ну что же ты, одевайся! Холодная курица – это тоже вкусно. А потом – тортик.

Девушка плотоядно облизнулась.

– Давай, одевайся, а я сейчас чай заварю.

Иринка оказалась действительно голодной. Она аккуратно скушала куриную ножку, прислушалась к себе и резюмировала:

– Как в пустоту упало. Что ела, что радио слушала – результат один. А-а-а, пропадай, моя фигура.

И накинулась на следующий кусок. Валерик помогал ей по мере сил и вскоре на столе остались лишь пустые тарелки.

После перемены блюд стол оказался заполнен вазочками с вареньем, большой конфетницей и вожделенным тортом. Валерик больше налегал на конфеты, хотя к торту тоже неплохо приложился. Впрочем, ему показалось, что Иришка неплохо справилась бы и сама, без его помощи.

– У-ф-ф, – выдохнула она, отвалившись от стола. Тыщу лет так вкусно не ела. И подмигнула своему кавалеру:

– Ну что, продолжим?

– Обязательно, но сперва я закажу пиццу.

Валерик отправился домой не вечером, и даже не утром, а далеко после полудня. Пиццу пришлось заказывать еще дважды. Или даже трижды – он уже не помнил, да это было и неважно. А важным было то, что спутницу жизни он себе, кажется, нашел. Кто знает, откуда пришло это ощущение, но оно пришло, и было ярким, четким и вполне однозначным.

Он помахал высунувшейся в окошко Иринке, сел в машину на заднее сиденье и поехал домой.

У крыльца офиса стояла небольшая толпа. Люди явно чего-то ждали. Едва "десятка" вырулила из-за угла, как послышались голоса:

– Едет! Едет!

Зарулить на стоянку ему не дали. Едва машина приблизилась к крыльцу, ее тут же окружил народ. Все голосили, перекрикивая друг друга, и в итоге не было слышно вообще ничего. Валерик поднес к губам сложенные колечком пальцы и лихо свистнул, перекрыв на секунду шум толпы. Свистеть он умел хорошо, а вот использовать умение получалось нечасто. Но сегодня это было как нельзя кстати. Народ затих, даже несколько отхлынул от машины, так что можно было открыть дверку и выбраться наружу.

Стоять, окруженным толпой, было неуютно. Правда, оружия ни у кого не было, но ведь есть и другие способы убийства! И не пройти никак, не пустят.

– Чего хотите, граждане? – спросил Валерик, пытаясь перекричать толпу.

Ему ответила какая-то старушка из тех, что зовут божьими одуванчиками:

– Ты уж не прогневайся, будь милостив, помоги нам убогим.

Народ, почувствовав, что начался разговор, притих, а Валерик начал злиться. Он не любил такого вот нарочитого самоуничижения.

– Так кто вам мешает? – хмыкнул студент. – Телефон известен, звоните, записывайтесь на прием. Я еще никому не отказал.

– Так берешь ты больно много, нет у нас таких денег.

Внутренний голос был категоричен: "@&$дит".

– Вот надо же, врет и не краснеет! Да того, что ты, старая, скопила, на пятерых хватит! Помирать будешь – деньги с собой в гроб положишь?

Бабка стушевалась и, шустро орудуя острыми сухонькими локтями, принялась пробираться наружу под насмешки людей:

– Так ее! Молодец, колдун!

На волне краткого успеха Валерик продвинулся к двери на несколько шагов, но снова завяз. Надо было срочно что-то предпринимать.

– Троих сейчас приму, – крикнул он. – Остальные – по записи. Только дайте до крыльца дойти!

– А не сбежишь? – выкрикнул кто-то из толпы.

– Не сбегу, чтоб мне дар свой потерять!

Толпа зашевелилась и расступилась, давая студенту дорогу.

Он остановился перед крыльцом, краем глаза увидел дежурящую у дверей Катерину. Ну все, теперь можно слегка выдохнуть.

– Ну, давайте. Как обещал, три человека.

Женщина лет сорока из первого ряда сделала шаг вперед.

– Мужик у меня пьет-запивается. Отучи его от этой гадости!

Хренасе запросы у тетки!

– Ну так никто ж ему силком водку в рот не заливает. А против собственной воли человека не переделать. Захочет – можно зашиться, закодироваться. Это все намного дешевле будет, чем ко мне идти.

По толпе пронесся разочарованный вздох и сразу десяток теток исчез. Перед крыльцом поредело.