Особняк одиноких душ

– Будь порасторопней, дорогая! – торопил женский голос. – Нас ждут!

– Уф-ф, – отвлёкшись на зов, Ди повернулась и с интересом взглянула на противоположную сторону коридора. Там, в конце, было огромное окно, занавешенное тяжёлой шторой, не пропускавшей солнечного света, рядом стоял немалых размеров горшок с метр в высоту, такой же симпатичный и очень привлекательный. Из горшка торчал раскидистый фикус с широкими листьями и плавно покачивался.

– Дорогая!

– Иду! – Ди помчалась по ступеням, держась за спиралевидные перила и не чувствуя ног.

Спустившись, пошла на аппетитный запах, задрав нос кверху.

– Наконец-то, – милая дама сидела за столом и поглядывала на часы с кожаным ремешком, которые то и дело прятались под ажурной манжетой. – Садись, уже всё остыло.

Женщина придвинула на край круглого стола, накрытый белоснежной скатертью, тарелку с яичницей и беконом. Налила из стеклянного кувшина апельсиновый сок, поправила столовые приборы, лежащие на салфетке, и пожелала приятного аппетита.

– Наш папа опять ночевал в конторе, – с сожалением вздохнув, дама принялась нарезать жареный сочный бекон на небольшие куски. – У него нет ни одной свободной минутки, чтобы провести время с семьёй, – положив кусок бекона в рот, подняла глаза и захрустела вкусным завтраком.

Ди опустилась на стул, накрытый таким же красивым чехлом, как и скатерть, взяла вилку и нож.

– А я так хотела посетить сегодня театр, – продолжила монолог симпатичная брюнетка, опустив вилку на спёкшийся белок свежеприготовленной яичницы, – как мне всё это надоело…

Слушая жалобы незнакомки, Ди ткнула вилкой в жидкий желтоватый шар и покрутила ею. Желток растёкся по беловатой лужице и полоске бекона.

– Не шали, – строгий тон заставил поднять голову. – Не Ш-А-Л-И, – повторила женщина нахмурив брови.

Оцепенев от грозного вида и ужасающе грубого голоса, Ди уронила вилку на пол.

– Ах, ты дрянь! – ударив кулаком по столу, женщина поднялась со стула и наклонила торс вперёд, нависнув над столом. – Никакого завтрака! Ты наказана! – вытянув руку, показала на дверь. – Выйди из-за стола и убирайся в свою комнату!

Сердце Ди забилось с невероятной скоростью. Вжавшись в спинку стула, она опустила нож на тарелку и медленно сползла, не сводя глаз с внезапно озверевшей дамы.

– Вон! Я сказала, вон! – завизжала брюнетка и быстро-быстро затопала ногами, как это делают капризные дети. – Сиди теперь голодной! Чтобы весь день не выходила из комнаты!

Прокравшись к лестнице, Ди влетела наверх и с грохотом захлопнула дверь. Обуявший ужас просочился в желудок и добрался до мозга, не позволяя опомниться и что-то сказать в ответ. С ходу запрыгнув на кровать, Ди спряталась под одеяло и зажмурилась.

В комнате возникла кошмарная тишина, пробирающаяся в пропитанную страхом голову и звенящая в ушах. Почему эта женщина не поднимается на второй этаж? Почему её надрывные крики растворились с уходом Ди? Она успокоилась и продолжила поглощать утренний завтрак? А как же… Ди? Неужели её не позовут полакомиться свежим беконом, поджаренным по соседству с аппетитной яичницей, которую так любит Ди? Кто она, эта меняющаяся на глазах дама, что вначале обняла, а после прогнала, как плешивого, блохастого, бездомного котёнка?

– Я хочу домой, – пронеслось в голове напуганной Ди, обеспокоенной своим появлением в чужом доме. – Я хочу в свою комнату…

И тут она услышала, как за пределами её убежища, сотворённого из одеяла, поют разноголосые птицы. Они так радостно щебечут, что Ди захотелось выглянуть из-под одеяла и убедиться, что ей не послышалось. Слегка пошевелив рукой, она потихоньку приподняла уголок и наклонилась, чтобы не поднимать ещё выше. А вдруг эта тётка стоит рядом и изображает пение птиц, чтобы вызволить Ди наружу? И вообще, что ей нужно?

Ди наклонила голову так низко, что её правая щека оказалась упёртой в простыню… Странно, но простыня как будто лежит не на мягком матрасе, а на… камнях? Жёстко и неприятно ощущать холодную поверхность, покрытую каким-то мягковатым настилом. Внезапно Ди почувствовала болезненный укол в районе скулы, чуть пониже глаза.

– Ай! – взвизгнула и тотчас приложила ладонь к пылающему огнём месту. – Мамочки… – заскулила она, растирая пальцами моментально припухшую кожу. – Что это…

Ощутив на запястье что-то необычное, словно по руке побежал паук, встряхнула кистью и завизжала ещё громче, по-настоящему, по-девичьи. Под одеялом стало раздирающе душно, и Ди, откинув его назад, вскочила на ноги и затрясла рукой, будто отмахивается от прилипчивого роя пчёл. По белому покрывалу пробежал перепуганный муравей, спасаясь от взбудораженной великанши.

– А-а! – оглушала своё сознание укушенная Ди.

Вдруг в лицо подул тёплый ветерок, принеся за собой шлейф сладких ароматов, позаимствованный у плетистых роз, обвивающих небольшой фонтан, находящийся неподалёку, у фасада здания. Ди оцепенела от изменившейся обстановки. Только что она была в детской, сидела на кровати и пряталась под одеялом, как вдруг, по неизвестным ей причинам, она уже стоит посреди зелёной лужайки под высоченным дубом, окутанная летним дуновением ветерка, и вдыхает цветистое амбре, доносящееся со всех уголков неизвестной усадьбы.

– Арчи! Ко мне! – послышалось позади. – Арчи!

Ди обернулась и увидела несущегося прямо на неё в метрах десяти огненно-рыжего спаниеля, обнажившего острые клыки. Его висячие уши приподнимались и опускались с каждым прыжком, словно крылья заморского попугая Какаду, а длинный розовый язык висел из приоткрытой пасти и болтался на ветру, обжигаемый душным климатом летнего утра. Сейчас этот неуправляемый пёс накинется и загрызёт беспомощную, напуганную Ди.

– Стой! Арчи! – за спаниелем бежал мальчишка лет десяти и неистово махал руками. Казалось, он хочет взлететь и обогнать злобную псину, чтобы та не смела нападать на беззащитных людей. – Арчи! Остановись!

Ди зажмурила глаза в ожидании нападения. Её ноги не двинулись с места, чтобы унести свою хозяйку и спасти от неминуемой погибели. Руки висели вдоль тела, и Ди стояла, не шевелясь, наверное, представила себя невидимой. Собака подскочила и, не задерживаясь, всем весом бросилась на ребёнка, сбив его с ног. Встала короткими лапами на грудь и живот. Ди ощутила тяжёлое дыхание прямо над своим лицом. Такое неприятное, жаркое и очень слюнявое. Спаниель сглатывал безудержно текущие слюни с языка и часть их ронял прямо на закрытые веки и пылающие от волнения щёки Ди.

– Арчи! Фу! – мальчик продолжал догонять неуправляемую собаку, но Арчи его не слушал.

Широко раскрыв душную пасть, принялся облизывать лицо Ди, поскуливая при этом.

– Ой! – девочка открыла глаза, когда в груди стало немного больно, будто её кто-то полоснул лезвием ровно посередине по широкой кости.

Собака, изумившись поведением Ди, спрыгнула и села рядом. В этот момент к ним подбежал мальчик и упал на колени. Его прерывистое дыхание застопорило голосовые связки, и он не мог произнести ни слова. Ди приподнялась и расстегнула три мелких пуговицы на платье, чтобы посмотреть, почему вдруг стало больно.