Особняк
Шрифт:
Четверка не спеша обошла два раза вокруг офиса и уселась на лавочке в глубине проходного двора, рассматривая здание.
– Я полностью согласен с вами, - начал разговор француз, разложив перед собой нарисованный накануне план территории, прилегающей к офису. Незамеченными проникнуть туда можно только с крыши, так как весь двор у них на мониторах. На крышу, раз мы не умеем летать, пробраться можно только по дереву.
– Ничего не выйдет, - возразил Агеев.
– Это почему же?
– спросил Ребров.
– Потому что дерево стоит слишком далеко от лестницы и еще дальше
Вячеслав привлек к себе жену, из глаз которой вот-вот грозили политься слезы. У нее, как и у всех присутствующих, не выходила из головы мысль, что 24 часа, отведенные им похитителями, заканчивались. И если для других это был конец срока, то для нee мужем - рубеж, за которым жизнь не имела смысла.
Смотреть на эту несчастную пару не хватало никаких сил.
– Может, все-таки через главный вход попытаться? Отберем крепких ребят и внезапно нагрянем. Отключим сигнализацию - и милиция побоку, - предложил от безысходности Ребров.
– Хотя как ее отключишь, если на территорию незамеченным не попадешь? Это нужно сначала камеры отключить, а как только их вырубишь мониторы погаснут. Тогда они сами милицию вызовут.'Черт знает что. Тупик какой-то.
– Через главный не пройдем, раз там стоит такая система. В вестибюль, возможно, и прорвемся, но стекло не пробьем, - авторитетно заявил Мартен. Окна тоже непробиваемые. Остается все та же крыша.
Наступила пауза. Других идей не было. Теперь все волей-неволей посматривали на французского полицейского, понимая, что если не он, то никто не найдет способ освободить девочку.
Густав молчал, догадываясь, чего от него ждут, но был убежден, что попасть в здание невозможно. Во всяком случае, сделать это тихо.
– Что же мы имеем?
– прервал молчание Ребров.
– Главный вход и крыша. Первое отпадает, остается крыша... Нужно перейти туда с лестницы, а потом по веревке спуститься до окна туалета. Вон оно открыто. По дереву нельзя, а летать мы не умеем...
– Можно перейти на крышу по силовому кабелю, - подала голос Елена и твердо добавила: - Я пройду.
Действительно, от здания, стоящего на капремонте, к офису тянулся силовой кабель на уровне третьего этажа.
– Лена, ты с ума сошла! Без тренировок...
– Вячеслав определил на глаз высоту крыши.
– Ты же знаешь, в нашем деле надо быть очень точным. Здесь ничего нельзя делать приблизительно. К тому же ты всю ночь не спала.
– До кабеля еще надо добраться, стена глухая, - вставил Ребров.
– Я пройду, - упрямо повторила циркачка.
– Остальные могут по канату, который я втяну с собой. До кабеля меня подбросите доской, я же верхняя в номере сколько лет... Ну же, мужики вы или не мужики.
Все считали себя мужиками.
– Я перехожу по кабелю вместе с концом каната. Закрепляю его, и остальные перебираются по нему ко мне. Потом вниз до фрамуги - и все в сортире.
Елена говорила так уверенно, что никто уже не сомневался в успехе. Каждому теперь было ясно, что только так, и никак иначе,
они вечером проникнут в офис и освободят дочку этой крошечной женщины.– Раз Елена убеждена в успехе, не будем спорить с профессионалом. Только прошу все продумать до мелочей, - сказал Мартен.
В проходном дворе раздались осторожные шаги. Все насторожились. Неужели у них еще и внешний обход существует? Тогда труба, мелькнуло у Мартена, а Ребров изготовился, чтобы завалить охранника, но не успел - голос Горохова тихо позвал его по имени.
– Что вы здесь делаете? Кто разрешил?
– Думаешь, один такой умный? Наши все уже подписали, но Сашу отдадут только завтра. После того как французы дом посмотрят. Не кипятись, нападения уже не будет, а мы тоже на что-нибудь сгодимся.
В словах Горохова был смысл, и Ребров успокоился.
– Пусть остаются.
– Агеев подвинул чету Гороховых ближе к свету. Весишь сколько?
– Чего?
– не понял Слава.
– Вес какой у тебя и жены?
– Семьдесят пять, у нее не знаю.
– Восемьдесят четыре... Я в бане была, взвешивалась, - ответила Оксана.
– Все на стройку. Ищите брус.
Заговорщики-освободители обогнули пустой дом, отодрали доску на двери и, проникнув внутрь, разошлись по помещениям. В одном из них нашлось то, что нужно. Здесь были вскрыты полы и обнажилось старое потолочное перекрытие. Оно-то и держалось на брусе. Кое-где его демонтировали и свалили на лестничной площадке до вывоза.
– Подойдет, - ощупал материал Агеев.
– Несите. И нужно взять кирпичи.
Истекал срок ультиматума. Точно в назначенное время во дворе появились люди с фирмы. Когда Владимир с двумя охранниками вошел в дом, вестибюль был пуст. Помощник Кулагина начал с первой квартиры.
Звонок пронзительно зазвенел, и дверь открылась. Оставив ребят на лестнице, Владимир зашел в квартиру, где и застал Краузе с Дым Дымычем.
– Ну что, аксакалы, - обратился к ним гость, доставая пачку ордеров, надумали подписывать?
– Слушай, как тебя там?
– спросил Семен Семенович.
– Владимир.
– Так вот, Владимир. Приходи завтра.
– Как бы не так. У нас уговор, через 24 часа или...
– Если желаешь, чтобы и я подписал, сделай как он просит, - заявил Дым Дымыч.
– Нам надо подумать, где свой век доживать. Соседям тоже нелегко на что-то решиться. Хочешь не хочешь, а дай еще сутки нам всем подумать.
– Ну вы даете, старики, у нас иностранцы сидят, а вы их в дом не пускаете. Неправильно это.
– Да кто не пускает, пусть хоть завтра приезжают и смотрят. Но мы все решили, что думаем еще сутки. Так что можешь по квартирам не ходить. Но если что с девочкой случится...
– Ну вы меня достали...
Володя достал сотовый и набрал номер.
– Куда это он?
– с тревогой спросил Воронцов.
– А мужикам! Девочка аппетитная, боюсь, не удержатся ребята еще сутки, - холодно проинформировал помощник Кулагина.
У стариков были точные инструкции: если не удастся потянуть время, подписывать все. По сути дела, в случае неудачи им так и так придется переезжать. Не оставлять же Сашеньку в руках бандюков.