Особо красив и опасен

– Герман, как ты умудрился завладеть ключом от квартиры Гены?

– Да это элементарная психология. Не так уж сложно вычислить человека, особенно из этой среды, который сидит на легкой наркоте. А у меня как раз много осталось «скорости» после последней поездки в Москву. Вот я и выцепил одного ханурика у нашего гадюшника, я имею в виду клуб, где собираются эти уроды. «Скорости» дал, денег немного, плюс пообещал, что потом еще дам и плюс трахну его. Последнее, наверное, больше всего его простимулировало, – Герман хихикнул. – Я, если честно, не ожидал, но этот шкет вынес мне ключи, типа их хозяин пьет у бара, а куртка на диване валяется. Я быстро сделал слепок и отправил его обратно.

– И что, не сдержал свое обещание? Я не про «скорость», – спросила я ехидно, не удержавшись.

– Пусть радуется, что не покалечил его. Денег дал, чтобы не возникал. И все! Да и где бы он меня нашел потом? Даже описать-то толком не смог бы. Да и не надо ему это, он на следующий день уже, поди, ничего не помнил.

– Понятно, – протянула я. – А Стаса ты выбрал, потому что присутствовали личные мотивы? Ты был зол на всех, а на него особенно…

– Да, я очень хотел его замочить. Плюс тебя немного погонять. Так, для забавы. Мне было неинтересно просто нападать и избивать. Мне хотелось интриги, элемента игры. Хотелось ощущать, что меня кто-то ищет, может опередить. Я даже благодарен тебе, Татьяна, с тобой было интересно. Ты достойный противник!

– Я, видимо, должна сказать спасибо за комплимент? Спасибо, Герман! И последний момент. – Я кивнула на связанного Сергея. – Сергей!

– А что – Сергей! Урод вонючий! Ему я заготовил особую участь. Я решил пойти дальше. Сереж! – глянул он на Сергея и немного подался к нему.

– Оставайся на месте! – посоветовала я.

– Ха!.. – Герман снова прислонился к стене. – Сергей, я сейчас скажу то, что ты, наверное, всегда жаждал от меня услышать! Я хотел тебя изнасиловать. Да, да, ты не ослышался! А что, ты симпатичный, хорошенький! Не то что твои педоватые дружки. Только мне пришлось бы убить тебя! Ведь ты меня видел. Да!.. я, думаю, нам было бы с тобой весело. Это был бы мой последний аккорд. Надеюсь, у меня бы хватило воли остановиться и не продолжать. Вот этого я не знаю. Но ты был бы последним, по крайней мере, в этом вшивом городе. А через месяцок я уже думал свалить в Москву. Вот так, Татьяна… – он глянул на меня совсем уже пустыми глазами.

– Герман, мне очень жаль, но за свои поступки надо отвечать.

– Да ты что! Кстати, Татьяна, а где твоя полиция? Что-то долго она едет.

– Приедет, не переживай. А сейчас я советую тебе не делать глупостей.

С этими словами я достала из кармана ветровки наручники и хотела приковать ими Германа к чему-нибудь прочному – к батарее или трубе под раковиной. Потом вызвать полицию. Да, я блефовала, я сюда приехала совсем одна, что было довольно неосмотрительно с моей стороны. Но я ехала почти наугад, я не была на все сто процентов уверена в правильности своего решения. Поэтому и не стала преждевременно подключать правоохранительные органы. Да и уж больно мне хотелось поговорить с Германом, выяснить некоторые детали, что я и сделала.

– Татьяна! – вскрикнул он, и глаза его при этом безумно блестели. – Прошу тебя, дай мне уйти!

Сергей в это время яростно заелозил на стуле и что-то промычал. Видимо, его задело наглое заявление Германа, и он выражал таким образом свой протест.

– Нет, Герман, – спокойно ответила я. – Я же сказала, что за свои поступки надо отвечать. Особенно за нехорошие поступки. И понести за них наказание.

– Татьян, я все равно буду сопротивляться, до последнего! Давай решим все спокойно. Поверь, так будет лучше.

Глаза его горели бешеным огнем, на меня смотрел загнанный в угол зверь, готовый броситься в любую минуту. К нему просто так не подойти, он не дастся мне, я это чувствовала. Поэтому мне, скорее всего, придется его ранить. Но я не хотела этого делать, я попробовала дать ему последний шанс.

– Нет, Герман! – твердо ответила я. – Не советую оказывать сопротивление. Хочешь решить все спокойно – просто сдайся, – и я продемонстрировала наручники.

Холодный взгляд в мою сторону.

В следующую секунду он схватил стул, на котором совсем недавно сидел, и с силой кинул его в меня.

Я успела нажать на курок, но выстрелила куда-то в сторону, так как инстинктивно закрылась руками от летящего стула. Я не успела моргнуть, как Герман оказался рядом со мной, пистолет отлетел в сторону, а сильные руки обхватили меня боевым захватом и принялись душить. Бешеные глаза были прямо передо мной, еще несколько секунд – и я отключусь. Собрав всю свою волю, я что было силы стукнула его средними фалангами пальцев под ребра. Это называется «лапа леопарда». Хватка на моей шее значительно ослабла, и я тут же, снизу вверх, отбила его руки, освободившись полностью от захвата. Сразу нанесла ему удар головой, но он среагировал, и я попала в подбородок. Он тут же ушел в сторону и попытался нанести мне серию ударов руками. Я еле успевала ставить блоки и отходить назад. Потом тоже стала наносить контрудары – один из них попал в цель, ему в голову, но и я сама тут же получила удар по скуле, отчего отлетела к голландке. Нащупала что-то рукой – это была маленькая кочерга. Схватив ее, я замахнулась на Германа, который снова пытался на меня напасть. Попала ему в плечо. Не останавливаясь ни на секунду, я продолжила атаку кочергой. Герман закрывался, я попадала ему в руки, один раз по корпусу, затем изловчилась и стукнула вниз по ногам, а потом снова вверх. Задела его по подбородку. Но Герман, не обращая на это внимание, отскочил назад и ногой выбил из моих рук кочергу.

Я тут же схватила стул, валяющийся рядом, и замахнулась им на Германа. Но он успел среагировать, перехватил стул, вырвал его из моих рук и тут же нанес мне удар ногой в живот. Я отлетела к стене. Сейчас ему остается меня добить, и все, но я не могла этого допустить. Он ринулся на меня, но я успела перехватить его руку и одновременно нанесла удар ребром ладони по шее. Следом – удар коленом по ребрам. Потом я взяла его за голову и, не отпуская до последнего, со всей силы впечатала в сервант, стоящий у противоположной стены. Голова Германа разбила стекло и часть стоящей там посуды. Не отпуская, я вынула его голову обратно и стукнула лицом о сервантную стойку. Потом еще раз. Он, видимо, нашел в себе силы и резко оттолкнул меня. Я снова отшатнулась к голландке, а Герман, потеряв равновесие, упал прямо на бедного Сергея, и они вместе свалились на пол.

Герман воспользовался этим, схватил Сергея за шею и заорал с кровавой пеной у рта:

– Я придушу его!

Нет, милый мой, не придушишь. Особенно так сразу и в таком неудобном для тебя положении. Не обращая внимания на его слова, я подскочила к нему и с силой ударила по ребрам. Он не отреагировал. Я стукнула еще раз, потом еще. Он вскрикнул, отпустил Сергея, перевернулся чуть на бок и умудрился стукнуть меня ногой. Я успела среагировать и отскочить, но по голени он мне все же попал, но не очень сильно. Пока я мешкала, Герман успел подняться на ноги.

Он пошатывался, его лицо было в крови, нос и губы разбиты. Но, несмотря на это, он вдруг резко взмахнул ногой. Я еле успела поставить блок. Хотела перехватить ногу и подсечь его опорную, но не смогла. Он тут же другой заехал мне коленом в бок. Я чувствовала, что его удары были уже не такими мощными. Он ослаб, но и меня силы тоже покидали. Противник был очень сильный, я уже начала бояться, что не справлюсь с ним.

Собрав всю свою волю в кулак, я продолжила борьбу. Мы сцепились, как звери, не удержались и повалились на пол. Герман снова пытался произвести захват моей шеи, а я не давала ему этого сделать. Я уже стала использовать все средства – пыталась исцарапать ему лицо, один раз укусила за шею. Но он будто не чувствовал всего этого. Мы сплетенным комком перекатывались по полу, один раз зацепили бедного Сергея. Герману вроде удалось взять мои руки в захват, но я снова вырвалась, умудрилась схватить его за пах. Он заорал и тут же замахнулся на меня свободной рукой. Попал по скуле. Из моих глаз полетели искры, и все вокруг стало плыть. Он, видимо, поняв, что я ослабла, снова схватил меня за шею и принялся душить. Я его уже почти не видела, я отключалась. Но не сдавалась. Практически наугад я била туда, где должна быть его голова, я метила в ухо, вроде попала. Хватка ослабла, я выбросила вперед руки и тоже схватила его за шею. В глазах немного прояснилось. Я видела его кровавое искаженное лицо. Несколько секунд мы так лежали – он сверху, я снизу – и держали друг друга за шеи. У обоих почти не оставалось сил. В конечном итоге он первый отпустил меня. Я тут же скинула его с себя и пнула ногой. Он откатился в сторону. Я, кашляя и стоная, поднялась на ноги. Герман тоже стал подниматься.

Так, где мои наручники, надо его быстро сковать. А где пистолет?

Пистолет!

Каким-то чутьем я поняла, что пистолет у Германа. Он уже поднимался с ним руке. Не дав ему поднять руку и уж тем более выстрелить, я метнулась к нему, ногой выбила оружие. А он тут же ударил меня рукой наотмашь по лицу. Из глаз в очередной раз полетели искры. Подавшись чуть в сторону, я увидела, как Герман снова что-то поднял с пола. Но это был не пистолет, это была та самая кочерга с короткой ручкой, которой я вначале отбивалась.