Особо одарённая особа. Дилогия.

— У вас тут место есть? — отдернул скатерку Велий. Под столом я была не одна, рядом спала успокоившаяся овечка.

— Нету, самим тесно!

— А, ну извини. — Велий мазнул меня по носу сметаной. Я заорала, перепугав овцу, и полезла мстить, хотя подозревала, что это была провокация.

— Что толку было мыться и одеваться в чистое! — возмущалась я, стоя у рукомойника, но Алия ткнула меня в бок и кивнула на Сиятельного. Я глянула и зачарованно замерла, поняв, что Князь просто, как все, умываться не умеет, он совершал царское омовение, делая ручкой по волосам и личику так, что я бы умерла со стыда, и все это с чувством собственной значимости. Парни задумчиво молчали, понимая, что Князя за раз не исправишь.

— Может, он украденный сынок императора? — шепотом предположила я.

Алия хохотнула, а Лейя, посмотрев на нас с укоризной, подала Князю полотенце. Мне, как хозяйке овечки, пришлось отмывать и ее.

К вечеру, насмеявшись и отдохнув, мы договорились, что завтра с утра разъезжаемся по своим трактам. Когда наступил поздний вечер и мы остались в комнате вчетвером: я, Лейя, Алия и дремлющая овечка, я шепотом рассказала о том, где достала книгу с пляшущими человечками. Алия честно призналась, что про Гомункула даже не вспоминала, а Лейя смущенно потупилась.

— У меня еще несколько адресов. — Я помахала тетрадкой. — Только боюсь, что Велий помешает в поисках нужной книги.

— А ты попробуй уговорить его отпустить тебя одну. У тебя вон какой Зоря, да и овца-скороходка, — посоветовала Алия. — У Аэрона тракт самый неспокойный, пропадет вампирюга, а Велию за него ответ нести. Все-таки наследник урлакский, единственный.

И так уверенно она все это сказала, что я приободрилась и решила пойти к магу и этими же словами попросить его переключить свое внимание с меня на моего «жениха». Накинула на свою короткую ночнушку рыжую шубу, сунула босые ноги в сапоги и вышла за дверь.

Стоило мне только стукнуться к ребятам в дверь, как она тут же отворилась, словно маг ждал меня.

— Чего не спишь? — сурово спросил он. Я замялась, поняв, что нам и поговорить-то толком негде, стоим в коридоре, мимо народ снует, сейчас раскричимся, будут таращиться. Девчонки в нашей комнате уже завалились на кровати, а у парней храпел, сотрясая стены, доставленный благодарными поварихами Зоря. Велий правильно понял мое невнятное мычание и, взяв за руку, кивнул: Пойдем.

У трактира был великолепный, просторный чердак. И мы, усевшись на тюки с чем-то пахучим под связками веников, невольно Прижались друг к другу — было прохладно.

— Я… ну, это… Все убедительные слова вылетели из головы. В общем, давай я одна дальше поеду.

Велий у меня под боком закаменел, глядя в темноту чердака.

— Нет? — спросила я.

— Нет, — сказал Велий.

— Почему? — спросила я, начиная закипать.

Велий закрыл глаза, как это иногда делал Феофилакт Транквиллинович, не желая осквернять стены Школы убийством учеников. Я вскочила с тюка, уперев руки в боки, и стала долго и вдохновенно кричать, что не такая уж и дура, как обо мне думают, и худо-бедно дожила до своих лет, даже не изувечившись, что если и влипаю в какие истории, то без злого умысла, а исключительно по стечению обстоятельств. И мне не нужны ни конвоиры, ни охранники, а попутчиков у меня даже больше, чем хотелось бы. Чего не скажешь об Аэроне, которого бесстыдный Велий сначала увлек на самый опасный путь, а потом бросил!

Больше всего меня бесило, что в полутьме не видно его глаз, и я, сунувшись вперед, рявкнула:

— И вообще… — Собираясь продолжить вдохновенную тираду, я набрала побольше воздуха, и вдруг Велий подался ко мне навстречу, притянул к себе за щеки и впился мне в губы. Не знаю, от чего я задохнулась — от неожиданности или от возмущения, но времени на раздумья он мне не дал, настойчиво прижав к себе. И я, наконец разглядев его глаза, подумала «Колдун чертов!», со сладким ужасом понимая, что уже сама целую мага. А кончилось это тем, что я потеряла равновесие и мы в обнимку рухнули на тюки. Велий расхохотался, а я обиженно надула губы и ударила его в живот: — И чего смешного?! — Вскочить Велий мне не дал, и мы еще долго целовались, а над нами качались веники, и какая-то часть меня ехидно ухмылялась: — Как романтично!

Пока Велий не щелкнул меня в нос и не сказал, что на первом свидании смотрят только на любимого человека, а не по сторонам.

— А кто сказал, что у нас свидание? — удивилась я, делая вид, что собираюсь вырваться из лап цепкого мага, и покраснела. — На первое свидание не ходят в ночнушке и сапогах на босу ногу! Ну не смотри же ты на меня так!

— Как? — чуть приподняв бровь, спросил Велий, а я не смогла объяснить — без усмешки, слишком серьезно, не как обычно. И только выдавила:

— Так

После этого мы долго молчали, думая каждый о своем, пока я не спросила:

— А у нас свидание?

— Угу. — Маг притягивал меня к себе, а я изо всех сил уперлась в него руками, в который раз удивляясь: «Сильный, зараза».

— Нет, это получается, что я тебе нравлюсь?

Велий перестал меня тянуть к себе, но зато глянул так, что мне даже жутко стало, как серьезно он смотрел.

— Только не говори, что как увидел, так и понравилась. — Я уселась среди разбросанных тюков, чувствуя, как бешено стучит мое сердце. А маг, Велий, откинув прядь волос с моего лица, спокойно и уверенно кивнул:

— С первого мига, как ты княжий терем развалила.

— И чего ж ты молчал столько времени? — Я поджала ноги, ощущая, как к ним подбирается холод.

— Давай не будем о грустном, — сказал Велий, снова потянув меня за шубку. — Нам бы разобраться пока, кто с кем в дорогу отправится.

— Чур… я… с Зорей… и овечкой… — проговорила я между поцелуями.

— А если выпороть? — спросил, напирая, маг.

— А я, между прочим, правнучка Всетворца! — Я хлопнула его по шаловливым ручкам. — Вот пожалуюсь дедушке! — И выскользнула. — Свидание окончено! — И я убежала с чердака, радостная, как мавка, соблазнившая мужика.

Конечно, наутро мы никуда не разъехались. Хуже всего было то, что злопамятные Лейя с Алией сразу все поняли и полночи изображали из себя дур, вслух гадая, от кого это я такая радостная вернулась, перебирая по очереди всех мужиков на постоялом дворе, включая цепного кобеля. Не помогали ни битье подушками, ни сердитые окрики. Стоило мне решить, что они угомонились, как подруги трясли друг друга и злобно щурили глазки:

— А помнишь, как она нас?

— Я не буду тискаться по углам! — воспроизводила мои интонации Лейя, наставительно тряся пальчиком.

— Какие же вы, однако! — возмущалась я, сидя на постели, а Алия заступалась:

— Действительно, Лейя, она же не по углам, она же на чердаке! Я порычала, погрызла одеяло и заснула в бессильной злобе. Проснулась я за полдень под дикий крик:

— Подпирайте лавкой, лавкой!

Трактирщик визжал по-бабьи:

— Я же топоры на улице оставил!

Алия орала:

— Откройте дверь, я их порубаю!

Дюжина голосов вопила:

— Вали ее, дверь закрывай!