Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Особо одарённая особа. Дилогия.
Шрифт:

Шедшие нам навстречу обозы воспринимали это как борьбу прославленного богатыря с нечистью. Подбадривали Зорю, я и сама втайне надеялась, что до Велия к вечеру дойдут слухи, что богатырь Зорян таки пришиб рыжую на летающем коне. Вдоволь намахавшись воеводиным подарком и получив свою долю денег, бывший вор отмяк и даже развернул карту, планируя, куда нам топать.

— Вот хутор Погорельцы, а вот Гугнево, пройдем через них. А заночевать можно или в Кедровом, или у Афанасия-калачика.

Нам в общем-то уже было безразлично, куда идти, поэтому я повелела:

— К Калачику.

Индрик нырнул под мохнатые лапы елей, и мне пришлось спешиваться.

День был не по-зимнему теплым, снег липким, настроение расслабленное, а обилие припасов провоцировало делать привалы каждый час, чем мы и занимались. С великим трудом, лишь к вечеру мы добрались до Погорельцев. Сытые, пьяные, довольные.

Вечером в моем зеркальце возник Аэрон, застенчивый, как дитя, позванное на взрослый пир, чтобы спеть песенку.

— Привет. — Он сделал мне ручкой.

— Ой, кого мы видим» — влезла овечка. — А где же твои дружки? Глазок своих бесстыжих не кажут?

— Ой, да все в делах они, все в делах, — в тон ей отозвался вампирюга. — А у вас как жизнь-здоровьице?

— Вашими молитвами, — буркнула я.

— Ага, стало быть, все еще не в духе? Дуемся?

Я фыркнула и оборвала связь.

Хозяева хутора огнищан-староверцев смотрели на Индрика со священным трепетом. Дети норовили ненароком то перо у него вырвать, то состричь клок шерсти с овечки. Когда они стали с интересом поглядывать и на меня, я поняла, что пришло время добыть очередную архивную книгу.

— «Густав фон Птиц из Красного города», — прочитала я и, почесав голову, спросила у Индрика: — Где этот Красный город?

Дядя осуждающе уставился на меня и даже головой покачал:

— Чему вас только в Школе учат?

— Красный город — это богатейший квартал в столице. — Зоря вздохнул мечтательно, забыв на миг о том, что, став тайным богатырем, порвал с преступным прошлым.

— А у меня куча шикарных платьев без дела валяется, — сразу вспомнила я. Быстро выпотрошив сумку и обрядившись в лисью шубку, я чмокнула Индрика в нос; — Прости дядя, но крылатый конь в столице будет привлекать ненужное внимание, — и, прежде чем Индрик сообразил, в чем дело, выскочила на улицу, свистнула, гикнула и умчалась прочь на Сивке-Бурке.

В столице, учитывая разницу во времени, была полночь, но люди этого словно не замечали, падая с небес, я с удивлением увидела море огней, а когда мы приземлились посреди широкого бульвара, то услышала еще и смех с песнями. В снежной пыли мы лихо пронеслись по освещенной улице, уворачиваясь от несущихся навстречу упряжек. Немного подпортили гульбище, изрядно напугав толпу на площади, потому как погасили случайно десяток фонарей.

— Вот так тут всегда, — радостно сказал мне Сивка. — Хоть дракон трехглавый с небес упади, не заметят.

Я оглянулась: компания, которую мы пугнули, уже вовсю хохотала, забыв про нас, дамочки хлопали глазками, мужики по-индюшачьи раздувались. Вздумай я их топтать дядей Индриком, то и наутро обо мне бы вспомнили лишь потоптанные. Перейдя на рысь с видом завсегдатая, знатока и ценителя, Сивка решил прокатить меня по столице. И мне пришлось признать, что родной Княжев произвел-таки на меня впечатление. Если сияющие витрины не обманывали меня, то народа богаче северцев в природе не существовало, а Великий Князь мог скупить Мирену, Урлак и Златоград, просто ему девать их некуда было. Здесь все сияло золотом, серебром и драгоценными каменьями. Даже самая захудалая лавчонка была отделана красным деревом, самый последний трактир был расписан так, что маэстро Рогацио

умер бы от зависти, а храмы пугали своим величием, но даже они терялись на фоне ослепительного кремля.

— Ух ты! — в который раз восхитилась я. Там и здесь кипели балы. Сивка для моего удовольствия время от времени перемахивал через кованые чугунные ограды, чтобы я могла прильнуть к высокому окну и завистливо полюбоваться зрелищем. В бальных залах было светло как днем, паркет блистал, пары кружились или лихо отплясывали, явно не собираясь завтра с утра трудиться или чесать голову, думая, как достать денежку.

«Да, — подумала я, — воску и масла здесь не жалеют!»

А уж ярмарка с шутихами и фейерверками, с ледяными фигурами в огнях и вовсе заставила с тоской вспомнить о подругах. Вот кого от ночных каруселей с огоньками не оторвать бы было, так это мавку! А жонглеры с огненными булавами? Да Алия не успокоилась бы, пока вся не пообжигалась! А лоточники, а карамельщики, а конфетчики, а мороженщики! Решено! На каникулы едем сюда втроем! И плевать на парней! Здесь новых найдем, вон их тут, как тараканов!

На меня действительно поглядывали, масляно щуря глазки и подкручивая усы, добры молодцы, половина из которых была, по словам Сивки, конокрадами, домушниками и ворами. А я вспоминала Зорю и многозначительно им улыбалась, заклинание Гомункула до сих пор еще работало. Даже мелькнула шальная мысль — привести из столицы с десяток красавцев.

— Да, скучновато здесь. — Сивка покивал головой. — Ну дак будний день он и есть будний, а вот в праздники… — Жеребец закатил глаза. Я поняла, что умру сейчас от зависти к столичным, и, сжав бока Сивки, велела двигаться в Красный город.

Вопреки моим ожиданиям, во всем районе оказалось только одно здание, сложенное из кирпича помидорного цвета. Солидные люди предпочитали обходиться мрамором. Фон Птиц не стал исключением, хоть и показался мне оригиналом, облицевав свой домище диким камнем. Злобные грифоны при входе грозили мне когтями, я состроила им жуткую гримасу, но испугать бронзовых было нелегко. Колотушка на дверях в форме бычьей головы гулко бухнула в гонг.

Надо сказать, что и в Красном веселье лилось рекой, гуляли все, кроме моего должника. Фон Птиц предавался здоровому сну. И мне пришлось изрядно попотеть, прежде чем на отчаянный звон из дверей особняка выглянул заспанный старикан.

— Вы — Густав фон Птиц? — спросила я.

Старик с волшебным светильником в руке с достоинством поправил съезжающий с плеча шитый золотом кафтан, оглядел меня с ног до головы.

— А вы, собственно, по какому вопросу?

Сразу стало ясно, что наглостью тут не возьмешь, здесь наглых пачками видали, но тут мне на помощь пришел Сивка-Бурка, с удовольствием почесывающийся о вытянутую вперед лапу грифона.

— Передай Густаву, что пришло время вернуть старый должок.

А я, чувствуя прилив вдохновения, добавила:

— Грядет расплаты страшный час!

— Зря ты это. — Богатырский конь вздрогнул.

И впрямь — раздался жуткий вой, а между мной и старикашкой выросла стена оранжевого огня, нас швырнуло наземь и понесло, кувыркая, словно сухие листья. Вслед полетели молнии, с сухим треском впивавшиеся в снег вокруг меня.

— Держись! — проорал Сивка, передо мной ничего, кроме его хвоста, не было, но уж в него-то я вцепилась так, что конь хрюкнул, но злого слова мне не сказал, а наподдал во всю свою лошадиную прыть. Так мы и летели в облаке огня и блеске молний. Сивка кричал встречным: — Поберегись!

Поделиться с друзьями: