Особо одарённая особа. Дилогия.

Я даже зажмуриться от страха не успела, а князя мотнуло от смачного удара, люди ахнули, и, если б не Аэрон, успевший отдернуть Велия от Прыща, нас бы подняли на копья. Счастье, что вампир так не по-человечески быстро соображал. Сграбастав княжича за грудки, он звенящим от злости голосом, четко, чтобы слышали даже в дальних рядах, проговорил:

— Вы оскорбили мою невесту, князь! Я вызываю вас на поединок, завтра утром. Если вы не явитесь на ристалище, это будет оскорбление уже всему Урлаку. — С силой швырнув Прыща в объятия сотника, он круто развернулся на каблуках.

Серый и Сиятельный оттерли готового на глупости Велия от князя, показав нам глазами, что пора уносить ноги. Зоря почтительно пропустил меня вперед, не забыв смерить взглядом каждого охранника Прыща, и никто не посмел сунуться за нами. Шагов сто мы прошли молча и так решительно, что люди издалека уступали нам дорогу, пока Алия не сорвалась:

— Нет, чего мы ему голову сразу не оторвали?!

— Он — князь, — ответил Сиятельный.

— Скотина он, гад прыщавый! — Я затопала ногами, чувствуя, как слезы злости наворачиваются на глаза.

— Гад, — согласился волк, — а хуже всего — гад привилегированный.

— Сама знаю! — рявкнула я, потом посмотрела на Аэрона: — А у вас политических трений не начнется?

— Вряд ли. — Неунывающий вампир махнул рукой. — Морду я ему разобью, конечно, как следует, но в меру.

— Не пырнет он тебя? — спросила я.

Мавка и Алия тоже вопросительно уставились на Аэрона, он расхохотался:

— Он?! Да этот… Я удивлюсь, если он вообще меч удержать сумеет.

— Главное, чтоб теперь его отец за нас не взялся. Этот сумеет все, что захочет.

— Нет, — качнул головой Князь, который оставался до этого вроде как совершенно безразличным к тому, что произошло, — этот человек слишком подл, он наверняка попытается отомстить собственноручно. — Он пристально посмотрел на Велия, потом на Аэрона: — До поединка.

— Жить-то как весело, — проблеяла овечка, вертя головой. — И чего я от бабки раньше не смоталась?!

— А запечатано было, вот и не смоталась, — сказала я, чувствуя, как и саму потихоньку отпускает накатившая было волна гнева.

Не знаю, как слухи умудрились опередить нас, но в гостинице, когда мы пришли, уже все обо всем знали. Хозяин гостиницы, пряча глаза, указал нам на сложенные у крыльца вещи, бормоча извинения и оправдываясь тем, что не может идти против власти, пообещал нам только присмотреть за конями. Пришлось искать новое жилье. Почти за гроши мы нашли дом на окраине у полуслепой бабки, которая удивилась, с чего это такие важные господа на постоялый двор не едут, но от денег не отказалась. Вместо веселого гуляния по городу пришлось вечером устраивать посиделки.

— Счастливая ты, Верея, из-за тебя мужики драться будут! завистливо проговорила Лейя.

Я даже ответить ничего не смогла, а Алия постучала ее по лбу:

— Чисто лягуха болотная! Ладно бы Велий с Аэроном дрались, полюбовались бы, а здесь только измараешься и никакого удовольствия.

Лейя надула губы и прицепилась к Сиятельному, донимая его вопросом: станет он за нее биться или нет?

— Не приставай к человеку, — посоветовала ей Алия, — а то он тебя обратно на болото вернет.

Велий сидел мрачный как туча, словно не замечая попыток растормошить его.

— Не-э, — бормотал Аэрон, рассматривая свой короткий фамильный меч, впервые за все время путешествия бережно извлеченный из сафьянового чехла, — пора мне с Вереей помолвку расторгать. А то «невеста» она моя, а морду за нее бьют какие-то посторонние мужики. Если так дальше пойдет, нас подозревать начнут леший знает в чем!

— Да ну тебя с твоими шутками, — махнул на него рукой маг, не отрывая взгляда от окна.

— Слышь, Аэрон, а что ты там плел насчет Аллара из Урлака? — спросила Алия.

Вампир вспыхнул до кончиков ушей и, стесняясь, пояснил:

— Это мое имя.

— А Аэрон?! — уставились мы на него.

— Это мое детское прозвище. Мама говорила, что я маленьким не весил ничего. Легенький был, чуть не летал, когда в воздух подбрасывали.

— На чем тебя подбрасывало? — не поняла слушающая вполуха мавка, а мы наконец засмеялись, будто камень с души свалился. К ночи Аэрон уже нас всех готов был поубивать своей фамильной железякой. Мы склоняли его новое имя и так и этак.

Все веселье наше прекратила бабка, авторитетно заявившая, что только нечисть по ночам не спит. Овечка ее уверила, что мы с нечистью ничего общего не имеем, и потребовала себе места на полатях, а волк с ухмылкой сказал, что с радостью ее подсадит, глядишь, к утру будет тушеная баранина. Мне, привыкшей по ночам шляться леший знает где, не спалось. Даже мавка, казалось бы ночная нечисть, дрыхла без задних ног, а я маялась, время от времени подтягивая ее назад на наши матрасы. Даже во сне она пыталась отползти поближе к мужикам, нюх у нее, что ли?

Поняв, что так лежать — только маяться, я натянула платье и запалила свечу, решив почитать на ночь, благо и книга, изъятая у фон Птица, у меня имелась. Вынув довольно тяжелый фолиант в черной коже, я водрузила его на стол, но, не успев открыть, услышала, как тоненько дребезжит стекло.

— Кто там? — Я сунулась со свечой к окну, сквозь мутное стекло

ничего не было видно, но зато голос я узнала сразу. — Верька, это я, Лилька! Дверь открой!

— О! Ты откуда?! — удивилась я.

— Дак услышала, что ты в город приехала, да еще начудить успела! Наших-то в Белых Столбах никого не осталось, думаю, дай зайду, побалакаем!

Я кивнула головой, хотя вряд ли она могла это видеть, и, стараясь никого не разбудить, пошла открывать двери. Оно даже и лучше, посидим на кухне, вспомним приют.

Я отодвинула щеколду и, поднимая свечу повыше, гостеприимно распахнула дверь. Раньше чем я успела что-нибудь рассмотреть, меня выдернули на улицу и стукнули по голове, да так ловко, что я тут же и свалилась кулем.