Особо одаренная особа

— Нет, я думала, что ты за папу с мамой всем мстишь, — брякнула я, не подумав, и тут же прикусила язык, увидев, как он погрустнел. — Извини.

— Да ничего страшного. Вересени всегда были квесторами. В Конклаве тоже есть свои направления, так вот мой дядя Лунь Вересень возглавляет орден квесторов Конклава, и мать моя была чаровница, оттого они и оказались в Мирене.

— Так это не Лонгин на них напал, — догадалась я, а Велий тяжело вздохнул:

— Я же тебе говорил, что в нашем ордене смертность очень высокая. — И он, снова потянувшись к книжке, потребовал: — Давай теперь мне всю родословную Илиодоровичей, до сегодняшнего императора.

— Ты чего? — взвизгнула я. — Это же сколько имен! Да я до утра перечислять буду!

— А я не тороплюсь. — Маг делано зевнул, поудобнее располагаясь за столом. — Кстати, генеалогическое древо потомков Всетворца с тебя Феофилакт Транквиллинович будет спрашивать отдельно.

— Всех?! — не поверила я.

— Ага. А то ты постоянно находишь новых родственников, а потом таращишься на них, как на диво заморское. У директора уже спрашивать начали, учит он тебя чему-нибудь или нет? Или вы на пару груши околачиваете.

Я, жалея саму себя, стала перечислять проклятых императоров. Спасла меня от этой пытки возмутившаяся Алия, которая, шваркнув дверью, с порога заявила:

— Вы имеете совесть? Ночь уж на дворе, а это, между прочим, наша комната!

— Да! — пискнула у нее из-за плеча Лейя. — Торчим всеми вечерами в мужском крыле! На нас уже коситься начинают.

— Ясно. — Велий побарабанил по столу пальцами. — У Аэрона припасы закончились.

— Еще бы! — Лаквиллка плюхнулась на свою кровать. — Там два этих проглота так ложками стучат, что аж в ушах звон стоит.

— Кто тут проглоты? — возмутился с порога крыс, проталкивая свое красивое, но уж слишком могучее тело к нам в комнату.

— Мы крупные, нам питаться надо, — поддакнул бочком протискивающийся Зоря.

— О! Двое из ларца одинаковы с лица! — хлопнула себя по ляжкам Алия. — Только ржут и жрут! Чего вам надо?

Гомункул обиделся:

— А я, может, не к тебе зашел, а к Велию с Вереей. Привет, чем занимаемся?

— Ничем! — радостно воскликнула я, сметая со стола учебники.

— Э-э! Это мой! — Велий кинулся за неосторожно сброшенной мной книгой под кровать. — О! А что у вас тут скатерка делает? Хозяйки тоже мне! — Он вылез, отряхивая пыль с себя, книги и скатерти-самобранки. Мы с Алией подавились ответом и потянулись к скатерти. Что-то, наверно, было в наших глазах такое, от чего Велий попятился, кося одним глазом на нас, а другим на скатерть. Мавка позеленела и стала продвигаться к выходу, лепеча:

— Я не виновата, я ее на один раз взяла. Я ее забыла спрятать.

В глазах Велия вспыхнул жаркий огонь любопытства, и, прежде чем я успела лечь животом на стол, он швырнул туда нашу скатерть.

— Ух ты! — выдохнул Зоря.

— И вы это скрывали?! — заорал Гомункул. — Друзья впроголодь живут, а они жируют!

— Так. — Велий, хищно улыбаясь, облокотился на стол. — И что у вас еще есть?

— Ничего! Это последнее! — завыли мы с Алией.

— А это откуда? — не унимался маг.

— Повадился к Алии ходить Серый Волк, — заревела мавка от двери.

— Вот только не надо мне этих историй! — прикрикнул на нее маг.

— Ух ты! Скатерть-самобранка! — взвизгнула, появляясь на пороге, овечка. — И мужчины в неурочное время! — Она взгромоздила копыта на стол и, потянув носом, сладко пропела: — И вино в комнате несовершеннолетних.

— Это он! — хором воскликнули мы и показали на Велия.

— А я расследование провожу, — не моргнув глазом, сказал маг. — Вот, обнаружил неучтенный предмет.

— Не надо его учитывать! — закричали мы. — Пусть она останется у нас, и мы все вместе будем ею пользоваться!

— Ты же квестор, тебе она ох как понадобится! — уговаривала я Велия.

— То-то мы в Засеках только с нее и питались! — ехидно ухмыльнулся маг.

— Нет, ну до чего скаредные люди эта нечисть! — подхватил его обвинения крыс, присаживаясь к столу и накидываясь на яства. — Салатик будешь? — обратился он к овечке.

— Мы еще расследование не окончили, — заявила комендантша, но тем не менее ухватила со стола связку бананов. Поняв, что разграбление стола может плавно перейти в изъятие скатерки, я начала канючить:

— Нет, в самом деле, нам ее Серый Волк подарил, хоть у него спросите.

— Что у меня спросить? — донеслось с порога.

— О! — обрадовалась овечка, усиленно работая челюстями. — Налицо нарушение внутреннего распорядка.

Волк, чмокнув зардевшуюся Алию в щечку, улыбнулся всем остальным, а особенно овечке:

— Ты еще поговори мне тут, комок шерсти.

Комендантша фыркнула и оценивающе уставилась на апельсины, после чего перевела взгляд на Зорю и кокетливо похлопала глазками:

— Ну и кто очистит даме фрукты?

Богатырь поспешно кинулся удовлетворять ее прихоть, а стоявший все это время на пороге Аэрон потер руки:

— Я смотрю, у вас как всегда пир горой.

— Заходи, не стесняйся, — радушно пригласил его Гомункул, набираясь мужества перед решительным боем с трехэтажным тортом посреди стола. Судя по суровой складке меж его бровей у торта не было ни единого шанса.

Уроки пришлось отложить, тем более что слух о пире мгновенно разнесся по Школе. И вскоре в нашу комнату набилось столько народу, что я сбежала в комнату «жениха».

На следующий день, когда мы с Велием прогуливались по парку, топча просохшие дорожки, маг спросил:

— Знаешь, о чем я думал всю ночь?

— Даже не рискую предположить! — Я закатила глазки. — А когда предполагаю, вся краснею, вся краснею!

Он улыбнулся, всем своим видом показывая — он ни капельки не верит, что я такая, какую из себя строю, но оценил мои старания.

— Я тщательнейшим образом сопоставлял появление Сивки, Серого Волка, скатерку эту, яблочки молодильные, которые вы директору притащили, с твоей тягой ко всяким экзотическим книгам.