Особое мнение (Сборник)

Практически все сиденья в зале уже заняли, и Патрик Дойл, исполняющий в данный момент обязанности священника, с несчастным видом вышел вперед — а кто чувствовал бы себя счастливым в таком длинном белом одеянии — и поднял руки, призывая к тишине.

— Начнем заседание с молитвой на всякое доброе дело! — хрипловатым голосом провозгласил он, прочистил горло и вытащил маленькую карточку. — Пожалуйста, закройте глаза и склоните головы.

Он обернулся к Клюгману и президиуму, Клюгман кивнул — продолжайте, мол.

— Отец небесный, — проговорил Дойл. — Мы, жильцы многоквартирного дома «Авраам Линкольн», просим Тебя благословить это собрание. Эээ… Соблаговоли в милости Своей помочь нам собрать нужную сумму на починку крыши, ибо сие есть дело совершенно безотлагательное. Также молимся о здравии болящих, о том, чтобы безработные нашли работу, также молимся о ниспослании мудрости в деле различения анкет, дабы смогли мы отделить достойных кандидатов на звание жильца нашего здания от недостойных. Мы также молим Тебя о том, чтоб чужаки не проникли сюда и не нарушили течение наших жизней, в коих мы достойно являем пример законопослушания и благопристойности, и, наконец, ежели будет на то Твоя воля, молим избавить Николь Тибодо от гайморитных болей, из-за которых она не смогла выступить перед нами по телевидению, и также о том, чтобы эти боли не были вызваны тем несчастным случаем два года назад, когда рабочий сцены уронил ей на голову груз и ей пришлось лечь в больницу на несколько дней. В общем… эээ… аминь.

Зал единогласно ответил:

— Аминь.

Клюгман поднялся и сказал:

— А теперь, прежде чем мы приступим к делу, перед нами выступят энтузиасты нашей самодеятельности! Сначала три юные девицы Феттерсмоллер из квартиры номер 205 исполнят софт-степ на мелодию «Я построю лестницу в небеса».

Он снова опустился в кресло, и на сцену выбежали три маленькие светловолосые девочки, так хорошо известные залу по смотрам самодеятельности.

Девочки Феттерсмоллер, улыбаясь, отбивали ритм, мелькали ножки в полосатых брючках, блестели серебристые жакеты. И тут дверь в коридор отворилась, и вошел опоздавший к началу собрания Эдгар Стоун.

Он опоздал, потому что проверял контрольные задания своего соседа по лестничной площадке, мистера Иэна Дункана. И вот Эдгар стоял на пороге, мыслями все еще в заданиях. К сожалению, мистер Дункан — с которым он был едва знаком — выполнил их не лучшим образом. Да, уже по самым первым вопросам стало понятно, что мистер Дункан провалил все, что можно. На сцене девочки Феттерсмоллер запели визгливыми, царапающими слух голосами, и Стоун понял, что пришел сюда зря. С другой стороны, если не прийти — придется штраф платить. Присутствие на собрании считалось обязательным для всех жильцов… А ведь он помнил время, когда по телевизору показывали настоящие, сделанные профессионалами развлекательные передачи — а не эти вездесущие самодеятельные номера. Конечно, сейчас все приличные профессионалы работали на Белый дом, телевидение показывало лишь образовательные программы — какие уж там шоу и прочие излишества. Мистер Стоун вспомнил все эти замечательные, давно забытые фильмы с комическими актерами калибра Джека Леммона и Ширли МакЛейн, посмотрел на дрыгающихся на сцене девиц Феттерсмоллер и тихо застонал.

Случившийся рядом Корли смерил его суровым взглядом.

Хорошо, молитву удалось пропустить. Он приложил идентификационную карточку к новому сканеру Корли, и тот выдал ему зеленый свет. Стоун вяло поплелся к свободному месту в зале. Интересно, Николь смотрит все это сегодняшним вечером? Еще интереснее: а агент Белого дома, отыскивающий юные таланты, сидит в зале и смотрит представление? Но нет, кругом сплошные знакомые лица. Девочки Феттерсмоллер зря стараются. Он уселся, закрыл глаза и стал слушать — смотреть на это безобразие не достало сил. Куда им, подумал он… Когда-нибудь им придется смириться — и их излишне честолюбивым родителям тоже. У девочек нет таланта. Нет. Как нет его у остальных жильцов. Многоквартирный дом «Авраам Линкольн» мало что добавил в копилку талантов нации, и сколько бы вы, бедненькие, на сцене ни потели, все останется как есть.

Безнадежные усилия девочек из двести пятой квартиры живо напомнили ему, как бледный, словно покойник, Иэн Дункан дрожащими руками передавал ему бумаги со сделанным заданием. Увы, если Дункан провалит тест, его ждет участь несравнимо более горькая, чем у девочек Феттерсмоллер. Его выгонят из «Авррама Линкольна». Он просто исчезнет из виду и окажется в прежнем, крайне унизительном положении жильца в общежитии. Он будет заниматься ручным трудом — как все граждане в подростковом возрасте.

Конечно, ему вернут сумму, которую внес в качестве квартплаты — приличную, весьма приличную. На такой взнос люди копят всю жизнь. С одной стороны, Стоун ему завидовал. «Что бы я сделал с такими деньжищами, если бы мне их прямо сейчас вернули наличными? Наверное, эмигрировал. Купил бы одну из контрабандных дешевых колымаг, которыми торгуют на…»

От сладостных мечтаний его отвлекли бурные, продолжительные аплодисменты. Девочки оттанцевались, и он тоже принялся старательно хлопать. Со сцены махал ручками Клюгман — призывал к тишине.

— Отлично, ребята, я рад, что вам понравилось, кстати, это не последний приятный сюрприз нынешнего вечера. Кроме того, у нас весьма обширная повестка дня, не будем забывать об этом.

И он белозубо улыбнулся залу.

Ага-ага, подумал Стоун. Повестка у них. И он не на шутку напрягся — в конце концов, Эдвард Стоун принадлежал к радикальному крылу либеральной фракции жильцов здания и ратовал за то, чтобы начальную школу в здании закрыли, а дети бы ходили в городскую начальную школу. И там встречались с детьми из других зданий.

А вот эта идея пока не находила поддержки. Хотя в последние недели им удалось убедить часть жильцов, что это правильно. Почему бы не расширить опыт толерантности? Дети, в конце концов, узнают, что люди из других многоквартирных домов ничем не отличаются от тех, что живут в «Аврааме Линкольне». Нужно уничтожить барьеры между жителями многоквартирных домов, и тогда начнется новая эра взаимопонимания и толерантности.

По крайней мере Стоуну будущее представлялось именно в таком свете. А вот консерваторы видели его совсем иначе. Нет, возражали они, дети еще не готовы к такому опыту: как они отреагируют на чужаков? Все это кончится драками между мальчиками: каждый будет кричать, что его здание — самое лучшее. Так что, конечно, идея сама по себе неплоха, но надо повременить с такими радикальными мерами.

Иэн Дункан очень рисковал, когда не пошел на собрание, — за такое полагался серьезный штраф. Но вечером он остался у себя в квартире. Дункан штудировал правительственные брошюры по религиозно-политической подготовке. «История Соединенных Штатов» или «рел-полы», как их обычно называли. Увы, он не был отличником религиозно-политической подготовки. Действие экономических факторов, сменяющиеся и противоборствующие идеологии двадцатого века, как это все способствовало созданию нынешней религиозно-политической ситуации — ох, все это представлялось ему крайне сложным и запутанным. Вот, к примеру, история создания Демократическо-Республиканской партии. Некогда на ее месте действовали две разные партии — они соперничали почем зря в борьбе за власть. Прямо как нынешние многоквартирные дома. Но где-то к 1985 году две партии слились в одну. Теперь в Соединенных Штатах была одна партия, она правила сплоченным и мирным обществом — ибо все граждане вступили в нее. Все платили партвзносы, ходили на собрания и голосовали — каждые четыре года — за нового Президента. За мужчину, который, как они думали, понравится Николь.

А ведь здорово знать, что мы, американский народ, своим свободным волеизъявлением решаем, кто станет мужем Николь, каждые четыре года. К примеру, последний мужчина, Тофик Нигел. Отношения между Тофиком и Первой леди оставались прохладными — похоже, ей не очень-то понравилось прошлое решение избирателей. Однако леди на то и леди, чтобы вести себя сдержанно и прилично.

Когда статус Первой леди стал почетнее, чем должность Президента? Такой вопрос содержался в «рел-поле». Другими словами, они спрашивают, когда в нашем обществе установился матриархат, подумал про себя Иэн Дункан. А что тут думать, где-то ближе к 1990 году. Это и так понятно. Хотя все к тому шло и раньше. Перемены не были внезапными. С каждым годом Президент все больше уходил в тень, а вот Первая леди пользовалась все возрастающими симпатиями публики. Это избиратели сделали, не кто другой. Возможно, им нужна была фигура, замещающая мать, жену, любовницу — или все три женские ипостаси разом? И они получили, что хотели. Теперь в Белом доме сидит Николь — а уж она-то отлично сочетает в себе все три образа. И не только три, а еще кучу других.

В углу гостиной рявкнул телевизор — предупреждал, что сейчас включится. Со вздохом Иэн Дункан отложил официальный правительственный учебник и уставился в экран. Наверное, сейчас покажут специальный выпуск новостей, посвященный работе Белого дома. Очередная поездка по стране или подробный (регистрирующий каждую мелочь и деталь) репортаж о новом хобби или увлечении Николь. Неужели Первая леди решила коллекционировать костяной фарфор? Мда, если это так, покажут каждую чашечку «Ройял Алберт»…