Особый пассажир

Тупая боль никуда не делась, я ведь действительно имела глупость полюбить Марка, но в груди рядом с тоской созрела злость. Значит, ничего не значило, так? Пусть. Переживу. Но вот тот факт, что он и на секунду не задумался о моей невиновности, который вначале выдирал сердце наизнанку, теперь изрядно злил.

Еще считает себя умным.

Нет, я украдкой плакала по ночам. Но зареклась иметь хоть какие-то дела с Архаровым.

Я выше этого. Я ни в чем не виновата, а он не поверил. Ни на секунду. Унизил. Вот унижения я не прощу.

В церкви я чуть не подалась глупому чувству и не попыталась заговорить с ним, но ему было настолько противно находиться рядом со мной, что он просто ушел с такого праздника. И скатертью полоса ему.

А мы с Айрин рванули в Париж, правда, завтра уже назад.

***

– Степачка, ты спички купил?

– Да, баб Люд, - крикнула щуплой старушке, разуваясь.

С моими доходами, а точнее, их отсутствием, удалось найти только скромную комнату даже не в попе города, а, скорее, физиологически в том месте, куда доступ есть только у специалистов очень узкой направленности.

Баба Люда лично комнату не сдавала, скорее, ее внуки, но она, вроде не против. Тем более у них есть доверенность, договор подписали, пусть они и удивились, зачем мне коморка с диваном, который ощетинился торчащими пружинами, но вопросов лишних не задавали. Сама же бабулька периодически считала меня ее покойным супругом Степаном, который упорно забывает купить то спички, то хлеб, то халву. Иногда я ее подружка Шурочка, а пару раз она думала, что я приведение. Просыпаться ночью от того, что тебя поливают святой водой и тычут свечой в лицо – такое себе удовольствие. Но комната стоит копейки. А сегодня дам ответ Илье, поднакоплю, потом съеду отсюда.

Мои друзья предлагали пожить у них, но с моей стороны было бы наглостью. Подозреваю, именно они и купили мою квартиру. Причем скинулись с вражеским домом. Другого ответа, как так быстро удалось продать свою халупу, у меня не находилось. А они не кололись.

Но, был еще страх, что адвокаты Архарова ещё что-то предъявят. А у меня уже не хватит ни сил, ни финансов. То есть, я сбежала. Сбежала подальше, прямо к бабульке, которая сейчас тыкала в меня одеколоном с говорящим названием “Игорь”. Это она мне подарок купила.

“Я дома” – Отправила дежурную смс Айрин.

В Париж много вещей не брала, можно даже особо ничего не распаковывать.

– Баб Зин, - позвала хозяку.

– Да, Шурочка? – Старушка щербато улыбнулась, выглядывая из кухни.

– Я вам Шушу-мушу привезла.

– Ась?

– Сыр, говорю, козий привезла! – Крикнула уже достаточно громко, и в стену моментально раздались раздраженные стуки соседей, отчего со стены дежурно свалилась поблекшая иконка, которую баба Люба прицепила обратно.

Добро пожаловать домой, Сеня.

***

– Поздравляю! – почти прокричал Илья в трубку.

– Спашибо, - прошепилявила в ответ, зажимая блинчик с ливеркой в зубах, - открофенно гофоря, там не было нишего сложного.

Работу я на самом деле получила быстро. Все таки, опыт у Архарова дал о себе знать. Было страшно, что шумиха в СМИ обо всей этой истории будет неким клеймом на моей репутации. Но Иосиф Штеймлер – тот самый судья, который оставил свой след в международном праве, казалось, даже и не слышал ни о чем таком.

После собеседования я в нетерпении нырнула на просторы интернета, но не нашла ничего. То есть, совсем ничего о такой невероятной истории. Только сухие сводки о падении акций Архаровского холдинга.

Помнится мне, в самом начале, когда я была еще в больнице, что-то уже в прессе начинало раздуваться. Видимо, Марку хватило ударов по репутации, и он просунул свои длинющие руки настолько далеко, что информации не осталось даже во всемирной сети.

На следующий день господин Штеймлер уже ждал меня у подъезда элитного дома. Я-то приехала вовремя, но, кажется, надо приезжать ещё несколько раньше.

– Доброе утро, - улыбнулась новому боссу, распахивая заднюю пассажирскую дверь.

– Моя жена, Любовь Стефановна, приготовила вам кофе, Есенечка, - дружелюбно улыбнулся старичок, тем не менее, окидывая меня цепким взглядом, - таки смотрит сейчас из окна, дабы убедиться, отдал ли я его.

Вслед за судьей обернулась на окна многоэтажки. За темными шторами второго этажа увидела моложавую женщину со строгим прищуром. Иосиф Робертович не сводя взгляда со своей жены протянул мне термокружку, которую я, так же не сводя взгляда с его жены, приняла.

Наверное, все начальники всего мира с прибабахом. Но этот хотя бы милый. Тем более у бабы Зины места для Эдмундо не нашлось. Этот факт причинял мне боль. Плюс ко всему, моя хозяйка была против кофеина, потому что «Степочка, а давление ж?».

Господин Штеймлер не был против напитков за рулем. А кофе был очень даже ничего, хоть еще и горячий. Не любовь от Эдмундо, конечно, но все же лучше, чем черный чай, который окрашивал в такой же черный цвет и зубы, и настроение.

Настроение стало почти сносным, как на нашу полосу выскочил какой-то идиот, жестко подрезав.

– Вот, дьявол! – Воскликнула я, облившись уж очень горячим кофе.

– Есенечка, вы впорядке?

– Да, - бросила взгляд в боковое зеркало, вроде, аварийную ситуацию не создали, - извините.

В первый момент обратила внимание только на саму дистанцию и стояночные огни, а вот сейчас присмотрелась на подрезавшую нас машину. Сердце ушло в пятки. Это был тот самый Мерседес, который я выбирала для Архарова. Да это и есть Мерседес Архарова!

– Вот сучий потрох, - процедила сквозь зубы удаляющейся машине.

– Что вы сказали? – Господин Штеймлер пододвинулся на край сидения.

Меня уволят в первый же рабочий день. Хотя бы потому, что я зарекомендовала себя как исполнительная и сдержанная, но то, что я сейчас сделаю, перечеркнет весь тот светлый облик, который новый начальник пока еще видит перед собой.

Поток достаточно плотный, но быстрый.

– Извините, господин Штеймлер, - бросила почти бывшемуначальству, и выскочила на левую полосу.

Мерседес опередила быстро. Теперь я уже подрезала нахала. Мне показалось этого недостаточно. Вся злость на Архарова, клубившееся в груди, радостной змеей выползала наружу.