Осознание

И все же, никого Эдвард не расстреливал, даже наоборот, если откинуть абсурдность происходящего, ему даже было немного интересно все это представление, но вот вожатая, естественно, не нашла ничего лучше, как вновь обратить все происходящее в свою очередную трибуну для своего ораторского искусства. Конечно, красивый и поставленный голос позволяли ей хвастать подобным мастерством, но надо же иметь хотя бы какие-то ограничения. Сейчас же Эдварду пришлось снова выслушивать растянутую речь о том, что, как всегда, победила дружба, проигравших нет, а все происходящее лишь крепче спаивает пионерский коллектив. Само собой, с данным никто спорить не будет, сам он даже получил удовольствие от происходящего, но не благодаря игре, а налюбовавшись на красивых девушек, так эмоционально ведущих себя за карточным столом, но другие ведь серьезно настраивались на победу, испытывая вовсе не самые дружеские, а сопернические чувства друг к другу. Взять хотя бы Ульяну, что до сих пор дулась из-за своего поражения, напоминая Эдварду мину, готовую взорваться, стоит лишь ее коснуться. Или тот задор Алисы, с каким она сидела за столом, буквально в пол укатав своих соперников, зато сейчас смирно сидевшую на столе рядом с ним и болтающую ногами, ничуть не расстроенную из-за проигрыша, только озорно подмигнувшую, стоит только на нее посмотреть. Стравить людей друг с другом, объявить победителей и проигравших, а потом заявить, что победила дружба. Интересный ход…

– А в качестве приза все получат конфеты! – в итоге заявила вожатая, от чего зал взорвался аплодисментами. «Пряник» от Ольги Дмитриевны? Остается ждать «кнута», если она вообще собирается им пользоваться, но Эдвард все равно захлопал вместе с остальными, когда вожатая вернулась из кухни с большим пакетом конфет, раздавая каждому по три штуки. Пока все бросились к рукам вожатой, напоминая детенышей на птицеферме, сбегавшихся к кормушке, Эдвард и дальше остался сидеть на столе рядом с Алисой, наблюдая за происходящей картиной и искренне смеясь над происходившей там глупостью, не из ехидства или издевательства, а просто потому, что это все действительно выглядело забавно. И потому, что вожатая действительно находилась на своем месте, как любящая наседка заправляя пионерами, строго, но с материнской заботой. Достаточно только увидеть ее счастливые глаза, когда пионеры выгребали из рук конфеты, чтобы выбросить из головы любые сомнения в ее отношении.

Девушку рядом, кажется, тоже забавляла эта ситуация, беззаботно болтая ногами и улыбаясь, Алиса выглядела совершенно довольной, и каждый раз, когда их взгляды пересекались, счастливо улыбалась.

– Не расстроена поражением? – поинтересовался Эдвард, но, к сожалению, пришлось отвлечься, поскольку рядом с вожатой что-то происходило. Причиной всего, конечно, в очередной раз Ульяна, каким-то образом нахватавшая столько конфет, сколько вообще в руках уместилось, и теперь отказывавшаяся ими делиться с остальными. Уговоры Ольги Дмитриевны, что это не пионерское поведение, не работали, но и сбежать девчонка не могла, окруженная со всех сторон, попытки прорыва привели бы к потери большей части трофеев, – Прости, я сейчас… – он коснулся ладони Алисы, и девушка только кивнула, тоже считая, что без его помощи в данной ситуации никакого сдвига не будет. Кажется, если он действительно сейчас не вмешается, то дело закончится громким скандалом, поскольку Ульяна, равно как и Ольга Дмитриевна, начинала терять терпение. Самым сложным было пройти сквозь пионеров, собравшихся понаблюдать за происходящим, шурша конфетными фантиками.

– Так, пионерка реактивного порядка, – Эдвард выбрался со спины Ульяны, заставив вздрогнуть как ее, так и Ольгу Дмитриевну, сейчас как раз набиравшую воздуха для очередной порции уговоров. Девочка в красной футболке, двумя руками прижимавшая к груди кучку конфет, уже начинавших подтаивать, упрямо смотревшую на всех из-под челки, выглядела мило и глупо, но вполне резко отшатнулась от его руки, когда захотел потрепать ее по волосам, – Переставай народ задерживать, пока тебя тут не побили…

– Это мои конфеты! – упрямо гнула свою линию Ульяна, отрицательно покачав головой и даже топнув ножкой, – Я должна была выиграть! Вы просто все мне здесь плохо поддавались! – вот вам, Ольга Дмитриевна, и результат ваших коллективных мероприятий, человек серьезно обижен проигрышем, пусть он ничего и не значит, ни о какой «дружбе» здесь говорить и не приходиться.

– Так, подружка ты моя, – присел перед ней Эдвард под одобрительным взглядом вожатой, – Сейчас у тебя есть два варианта. Первый заключается в том, что ты поступишь как хорошая девочка и отдашь конфеты, оставив себе только свою часть… Не устраивает такой вариант? – понял он, когда его собеседница только крепче сжала шоколадные конфеты, уже, наверное, передавив большую часть, – Тогда второй вариант. Он состоит в том, что сейчас я их из тебя вытрясу. Нравится?

– Эдвард… – предупредила Ольга Дмитриевна, тотчас представив себе эту картину, а так же сопровождающие ее вопли и крики, но в ответ лишь бросил на нее быстрый взгляд и подмигнул. Приняв все за шутку, вожатая позволила продолжить.

– Так что, какой выбираешь? – спросил Эдвард, еще раз посмотрев на девчонку. Та, конечно, упорно, но отрицательно закивала головой, на что кивнул в ответ, принимая ее позицию, – Что ж, дорогая моя, сама выбрала… – поднявшись, он сделал вид, что отворачивается, но потом резко развернулся и, схватив Ульяну под руки, быстро поднял в воздух прежде, чем кто-либо успел даже сказать хоть что-то. Наоборот, все синхронно вздохнули от страха, когда Ульянка взмыла под потолок на вытянутых руках Эдварда, и, в первую очередь, напугалась сама девчонка, тут же забывшая и о конфетах, и обо всем остальном, глупо растопырив руки и ноги в разные стороны, завизжав от страха. Естественно, конфеты тут же полетели в разные стороны.

– Не так уж и сложно, – рассмеялся Эдвард, опуская Ульяну на землю, но потом пришлось спешно закрываться от налетевшего на него реактивного снаряда, принявшегося молотить его кулачками по всему, до чего доставала, под всеобщий хохот, даже Ольга Дмитриевна рассмеялась, пока кто-то из пионеров собирал разлетевшиеся в разные стороны конфеты. Отбиться от девчонки удалось только обещанием отдать ей свои конфеты, но одну ему все же всучила Славя, когда удалось усадить Ульяну на стол, где она, болтая ногами, сразу принялась набивать шоколадом рот. Славя в этот момент стояла рядом с ним, тоже ничуть не расстроенная проигрышем, но Эдвард обернулся в поисках Алисы, которой оставил обещание вернуться. Рыжая в этот момент была уже в дверях и, перехватив его взгляд, подмигнула и вышла за дверь, оставив его с остальными в орущей и галдящей толпе довольных пионеров, сразу на месте поедавших конфеты и, как всегда, что-то обсуждавших.

– Это было неожиданно, – сказала Славя, когда отошли чуть в сторону, где меньше народа, – Я по-настоящему испугалась, когда ты Ульянку вверх подкинул, – блондинка почти что прижималась к нему, чтобы слышать друг друга, поскольку гам стоял неимоверный.

– Я ее даже не отпускал, так что все было под контролем, – кивнул Эдвард, – Этой девочке надо в легкую кавалерию, там таких реактивных уважают, – он усмехнулся, вспоминая кавалеристов, среди остальных считавшихся настоящими маньяками из-за пристрастия к скорости, – Ветер и огонь! Как раз про Ульяну…

– Славя! – в их начинавшийся разговор вмешалась вожатая, бросив на Эдварда строгий взгляд, так что им пришлось срочно отступить друг от друга на шаг, – Помоги мне собрать младшие группы, а то уже темно на улице, и их развести надо…

– Конечно… Эдвард… – кивнула Славя, бросив следом вопросительный взгляд на своего собеседника, но он только замахал руками, отказываясь участвовать в подобном мероприятии по работе с маленькими детьми.

– Ну уж нет, – отрицательно покачал головой, на всякий случай еще и руками отгородившись, – Я туда и носа не суну, а если и суну, то кого-нибудь прибью… у тебя это все равно лучше получается, а без меня еще и гораздо быстрее, – он обнял девушку за плечи, прежде чем отпустить, выдержав очередной свирепый взгляд от Ольги Дмитриевны, готовый прожечь его насквозь, но ее помощница моментально покраснела и, примирительно кивнув, стремглав побежала к сбивавшимся в кучки маленьким пионерам, беспокойным и галдящим. Как опытная наседка, девушка сразу начала собирать их вместе, подгоняя друг к другу, а вот вожатая еще мерила Эдварда тяжелым взглядом, на что, впрочем, ответил такой же железной выдержкой. Прежде, чем Ольга Дмитриевна решилась, стоит ли говорить что-то по этому поводу или нет, он поклонился ей в знак окончания немого спора и покинул столовую. Вожатая за его спиной только тяжело вздохнула, но все-таки махнула рукой, поскольку фактически за рамки принятых правил подопечный пионер не выходил.

За дверью ночь постепенно вступала в свои права, отгоняемая от лагеря только светом фонарей и еще горящими теплым электрическим светом окошками в пионерских домиках, но небо когда-то уже успело основательно потемнеть, растворив в себе белые кудряшки облаков и верхушки деревьев, сейчас практически невидимые. Вместе с наступавшей темнотой отступила и жара, а легкий ветерок, что порой отдельными порывами проносился по аллеям лагеря, даже отдавал легкой прохладой.

Не без облегчения вдохнув свежий воздух после перенасыщенной людьми столовой, Эдвард спустился по ступенькам, размышляя, что делать в ближайшее время. На ночь у него оставались большие планы, но лезть в администрацию прямо сейчас, по меньшей мере, было бы глупо, необходимо дождаться, пока пионеры лягут спать.

Не хотелось и возвращаться в домик, делать там все равно нечего, и именно такие моменты Эдвард ненавидел больше всего, именно когда нет конкретной цели, а мозг простаивал, не находя себе задач для решения, в голову не лезли даже размышления о «Совенке», поскольку каждый раз они все равно возвращались к зданию администрации, какое необходимо проверить, но этот вопрос отложения до наступления ночного покоя в лагере. Может быть, это специально кто-то придумал, устроить карточный турнир и растянуть бодрствование пионеров именно в эту ночь, какая ему и нужна?