Осознание

– А теперь с самого начала и помедленнее, – вставил Эдвард, влезая между ними и закрывая почти что уничтоженного морально кибернетика, – А то я никак не пойму, в чем причина…

– Не тебя касается! – рявкнула на него Женя, а Электроник за спиной что-то промычал про сорванную полку, куда не очень удачно потянулся. Представив картину обрушенной полки с книгами и реакции библиотекарши на все это дело, Эдвард с трудом сдерживался от смеха, но кибернетика действительно надо было спасать, пока того окончательно не превратили в топливо для биореактора.

– Не спорю, но, Евгения, вы мне обещали мой заказ, и сейчас я позволю себе настаивать на его получении, – мирно, но твердо сказал Эдвард в ответ, – пожалуйста.

– Сейчас! – все еще кипя от возмущения, Женя резко развернулась и исчезла за книжными стеллажами.

– Беги, дурак! – тут же повернулся Эдвард к Электронику, – Беги, пока она тебя вообще на фарш не пустила! – с трудом сдерживая смех, посоветовал удивленному кибернетику, – Как ты только полку сорвал! У нее на глазах! Беги! Потом остынет, тогда и извиняться будешь, заодно полку снова повесишь. А сейчас беги! – кажется, слова начали доходить до получателя, и он неуверенно кивнул, – Да свали ты с глаз уже! – чуть ли не вытолкал Электроника за дверь, когда библиотекарша вернулась с стопкой книг, с громким звуком уложив все все на стол.

– Вот, расписывайся… – кивнула ему Женя, но отсутствие провинившегося пионера обнаружила сразу, – А этот слон где?

– За инструментами убежал, – объяснил Эдвард, ставя росписи в квитках, – Полку обратно вешать… Ты бы с ним помягче, что ли…

– Без тебя разберусь, – отрезала Женя, не отрывая взгляда от двери.

– Мое дело посоветовать, – в конце концов, это их личные отношения, пусть и разбираются, а у него теперь совсем другая задача. Подхватив книги, Эдвард вышел из библиотеки и направился к своему домику.

====== Осознание. Глава 12. ======

Глава 12.

Эдвард никогда не любил скрытные операции, где слишком многое зависело лишь от того, насколько неразумным окажется противник, оставляя бреши в своей системе охраны, куда и можно проникнуть, не оставляя за собой кучи трупов, какие, естественно, вызовут подозрения, как только будут обнаружены.

И еще глупее попытка проскочить незамеченным выглядела в пионерском лагере, где основное население составляли подростки, только достигающие совершеннолетнего возраста, да еще с кучей книг в руках. Эдвард отлично знал, стоит только ему быть обнаруженным, как шанс познакомиться ближе с этим миром, где и так чувствовал себя не слишком уверенно, не зная порой даже самых простых вещей, превратиться в очередное задание от вожатой или от еще одного ответственного пионера. Пусть и не очень срочное, но возможность спокойно посидеть в своем домике снова исчезнет, потому и приходилось пробираться через не предназначенные для подобного полянки и кусты между домиками, обходя дорожки стороной. Во всяком случае, удача в этот раз оказалась на его стороне, и до треугольного домика, облепленного сиреневыми цветами, добрался без каких-либо помех, надеясь только на то, что вожатой сейчас нет на месте, и она где-нибудь следит за тем, чтобы пионеры со всей доступной ответственностью превращались в довольные своим местом винтики общества.

Дверь заперта, и Эдвард позволил себе вздох облегчения, открывая ее собственным ключом. А зайдя внутрь, тут же снова запер за собой, чтобы избежать возможных нежданных гостей, и, не особо задумываясь, сложив книги на столик, сам свалился на жалобно заскрипевшую кровать прямо в одежде. Естественно, не стоит и надеяться на то, чтобы успеть прочитать столько книг всего лишь за сутки, даже владея техникой скоростного чтения, не говоря уже о том, чтобы запомнить все написанное там, но у Эдварда были возможности, каких лишены все остальные в этом лагере. Имплантат в его нижней челюсти был напрямую связан с усилителем памяти, встроенным в его мозг еще в раннем детстве, когда проходил цикл искусственного усиления организма, обязательной программы для всех дворянских детей. Один из самых необходимых имплантатов для любого командующего, чтобы держать в голове всю постоянно изменяющуюся оперативную ситуацию на поле боя и успевать на нее реагировать, либо же запоминать и постепенно усваивать даже самые большие объемы информации. Достаточно только отсканировать книжные страницы, а остальным уже займется его подсознание, постепенно считывая всю получаемую от расшифровки информацию, после подавая ее сознанию по мере необходимости. На сканирование книжного разворота уходило примерно полторы или две секунды времени, так что Эдвард рассчитывал со всем управиться за пару часов, главное, чтобы его никто не беспокоил. Продолжая валяться на кровати, не глядя достав из стопки первую книжку, какой оказалась география для десятого класса, разглядывая порядком истрепанный переплет, активировал выдвижную гарнитуру и дал команду на автоматическое сканирование печатного текста…

Информация полилась в его голову непрерывным потоком, успевал только страницы переворачивать. И чем дальше листал, тем более странным и непохожим на его собственным мир казался тот, в котором он сейчас оказался. Огромные массы воды разделяли сушу на континенты и острова, порой настолько сильно отличавшиеся друг от друга, что казались собранными с совершенно разных участков поверхности. Здесь не было аномалий и летающих островов, а пустыни и пустоши занимали далеко не подавляющую часть территории планеты. Ледники и джунгли, пустыни и саванны, горы и равнины, моря и океаны, леса и болота, собравшиеся на одном небольшом комочке суши, общей площадью не превышавший средний остров его родного мира.

Почему они называли свой мир планетой, понял только тогда, когда добрался до учебника астрономии, впечатлившем его еще больше, чем география. Космос напомнил ему его собственный мир, такой же темный и холодный, жестокий и враждебный, но остальное, хоть и не выходило за рамки его понимания, казалось чудным и удивительным. Звезды и планеты, туманности и кометы, галактики и созвездия, совершенно не укладывающиеся в привычную ему картину мира. Словно древние легенды, собравшиеся вместе, превратились во все эти чудеса, так спокойно соседствующие друг с другом в одном измерении.

Однако страшнее всего оказалась история этого мира, до боли похожая на то, что он видел и читал в своем родном, буквально пропитанная кровью и страданиями. Вся история человечества идет сквозь постоянные войны и конфликты, геноциды малых народов и бессмысленные бойни во имя выдуманных религий, устраиваемые фанатиками и поддерживаемые королями и правителями ради больших богатств. Эдвард надеялся прочесть, что в мире, освещенном чистым солнцем, где нет необходимости постоянно заботиться о чистом воздухе, воде и незараженной земле, люди могут быть чуть добрее и спокойнее, но они словно из воздуха вытаскивают поводы для конфликтов, и чем старше становится их цивилизация, тем страшнее и сильнее становятся войны, в которых гибнет все больше и больше народа. Как и в его родном мире, главным механизмом для развития становятся непрерывные войны, от которых растет промышленность, создаются новые технологии, формируется система связи и снабжения, и все это в первую очередь внедряется в армии, а уж потом постепенно идет в гражданскую жизнь. И, как апофеоз, мировые войны, захлестнувшие всю планету и заканчивающиеся взрывами атомных бомб, стерших с лица планеты два города.

Эдвард вздохнул, откладывая учебник по истории в сторону, пытаясь уложить в голове все, что только что узнал. Получается, дело даже не в том, в какие условия поставлен человек, поскольку до этого искренне верил, что бесконечная и непрерывная война на выживание, что вел в своем мире, связана именно с тем, что его родной мир ставит невероятно жесткие условия перед людьми, где за любые ресурсы необходимо сражаться, где сама природа враждебна, не оставляя иного шанса, кроме как формировать постоянную защиту от всего и вся, привыкая к оружию и смерти как к чему-то обычному и повседневному. И здесь, где нет ничего подобного, все то же самое, войны сменяются войнами, государства сметают друг друга, города превращаются в развалины, и на них строят новые крепости победители, только для того, чтобы их снова разрушили новые завоевательные походы. И они уже дошли до атомного оружия… что же будет на этой тесной планетке, когда решатся обратить его друг против друга, накопив достаточное количество. А с первого боевого применения этого оружия, если верить учебнику, прошло меньше половины столетия… Эдвард помнил атомные зачистки городов, видел, как целый остров исчез во вспышке термоядерного взрыва, испепелившего почти два миллиарда местного населения… Видимо, действительно, как говорил один провидец, человек создан для того, чтобы уничтожать миры, вне зависимости от того, как это скажется на нем самом. Правда, в тот раз провидец говорил про него самого.

Стук в стекло прервал его размышления, заставив вздрогнуть от неожиданности. Кажется, он слишком сильно углубился в собственные мысли, оторвавшись от реальности, хорошо только, что неожиданный посетитель не вломился прямо в комнату через дверь, обнаружив его с активным имплантатом. Быстро отключив гарнитуру, снова убравшуюся в свое место в полости нижней челюсти и закрывшись складкой искусственной кожи, он резким движением поднялся с кровати и отдернул шторку. Там, с другой стороны, вытянувшись на своих коротких ножках, стояла Ульяна, никак не дотягиваясь до окна, чтобы разглядеть происходящее внутри, но вот роста, чтобы постучать в окно, все же хватило. Вздохнув, Эдвард открыл окно и, не говоря ни слова, ухватил Ульянку за руку, быстрым движением затянув внутрь, рыжая только охнуть успела, как оказалась внутри.

– Эд! Ты чего делаешь?! – она, кажется, была одновременно испугана и обрадована тем, что оказалась внутри, потирая свою правую руку, где, все же потянула мышцы, пока затаскивал ее наверх.

– Составляю себе компанию, – развел в ответ руками, усаживаясь обратно на кровать и откладывая в сторону учебник истории, где сканировать уже ничего и не оставалось, последние главы чуть ли не полностью были посвящены критике бывших союзников, с которыми теперь шло активное противостояние, а заучивать эту бесхитростную пропаганду не было никого желания. В учебниках, на самом деле, оказалось очень много подобного материала, если его выкинуть, то вряд ли останется даже половина от всего написанного, но Эдвард умел отсеивать информацию, пропуская большевистские материалы сквозь свое сознание, не видя в них особого смысла.