Осознанность

Услышав это, философ поворачивается к соседу по креслу и говорит:

— Святые небеса! Если и номер четвертый заглохнет, мы проторчим здесь всю ночь!

Когда мышление движется в определенном направлении, само это направление делает возможными многие вещи — и даже абсурдные. Как только ты начинаешь принимать человеческие проблемы очень серьезно, как только ты начинаешь раздумывать над определенной проблемой, ты встал на определенные рельсы и совершил первый шаг в неверном направлении. Теперь ты можешь двигаться в этом направлении и продолжать двигаться без конца. Сейчас опубликовано столько литературы о явлениях ума, о психоанализе; израсходованы миллионы листов бумаги, написаны тысячи трактатов и книг. Как только Фрейд открыл двери определенной логики, это задало тон на целый век.

Восток смотрит на вещи совершенно по-другому. Во-первых, он говорит, что никакая проблема не серьезна. В то мгновение, как ты говоришь, что какая-то проблема несерьезна, эта проблема на девяносто девять процентов умирает.

Все твое видение ее меняется. Во-вторых, говорит Восток, проблема существует, потому что ты с ней отождествлен. Это не имеет ничего общего с прошлым, это не имеет ничего общего с ее историей. Ты с ней отождествлен — вот в чем настоящая проблема. И это ключ к решению всех проблем.

Например, ты гневный человек. Если ты пойдешь к психоаналитику, он скажет:

— Иди в прошлое... как возник этот гнев? В каких ситуациях он становился более и более обусловленным и более и более впечатывался в ум? Нам придется смыть все эти отпечатки; нам придется их стереть. Нам придется совершенно очистить твое прошлое.

Если ты придешь к восточному мистику, он скажет:

— Ты думаешь, что гнев — это ты, ты чувствуешь себя отождествленным с гневом — и именно потому все становится неправильным. В следующий раз, когда случится гнев, просто будь наблюдателем, просто будь свидетелем. Не отождествляйся с гневом. Не говори: «Я гнев». Не говори: «Я гневен». Просто видь, как он происходит, словно он происходит на экране телевизора. Смотри на себя, как смотрел бы на кого-то другого.

Ты — чистое сознание. Когда тебя окружает облако гнева, просто наблюдай его — и оставайся бдительным, чтобы не отождествляться с ним. Вся суть в том, чтобы не отождествляться с проблемой. Как только ты этому научился... тогда не может быть речи о том, чтобы у тебя было «столько проблем», — потому что этот ключ, один и тот же ключ откроет все двери. Так с гневом, так с жадностью, так с сексом. Так со всем, на что способен ум.

Восток говорит: просто оставайся неотождествленным. Помни — именно это подразумевает Георгий Гурджиев, когда говорит о том, чтобы «помнить себя». Помни, что ты свидетель, будь внимательным — именно это говорит Будда. Будь бдителен, когда мимо проплывает облако, может быть, это облако из прошлого, но это не имеет значения. Должно быть, у него есть определенное прошлое, оно не может возникнуть просто ниоткуда. Должно быть, оно происходит из определенной последовательности событий — но это несущественно. Зачем об этом беспокоиться? Прямо сейчас, в это самое мгновение ты можешь разотождествиться с ним. Ты можешь отрезать себя от него, мост можно разрушить прямо сейчас — и только сейчас.

Копание в прошлом не поможет. Тридцать лет назад возник гнев, и в тот день ты с ним отождествился. Теперь ты не можешь разотождествиться в этом прошлом — его больше нет! Но ты можешь разотождествиться в это самое мгновение, в это мгновение — и тогда вся серия гневных вспышек прошлого больше не будет частью тебя. Тебе не придется возвращаться назад и переделывать все, что сделали твои родители, общество, священник и церковь, — это будет сущей растратой драгоценного настоящего времени. Прежде всего, это разрушило много лет; теперь это снова будет разрушать твои настоящие мгновения. Ты можешь просто выпасть из этого, точно как змея выскальзывает из старой кожи.

Прошлое и его обусловленности действительно существуют — но они существуют либо в теле, либо в мозге; они не существуют в сознании, потому что сознание не может быть обусловлено. Сознание остается свободным: свобода его глубочайшее качество, свобода — это его природа. Ты можешь увидеть — столько лет подавления, столько лет определенного образования... В то мгновение, когда ты на это смотришь, сознание больше не отождествлено; кто, иначе, будет это осознавать? Если ты действительно стал подавленным, кто тогда будет это осознавать? Тогда не будет никакой возможности осознанности.

Если ты можешь сказать «двадцать лет в безумной системе образования», одно определенно: ты еще не безумен. Система потерпела поражение; она не сработала. Джайананда, ты не безумен, поэтому ты видишь, что безумна вся эта система. Безумный не может видеть своего безумия. Только человек в здравом рассудке может видеть, что все это безумие. Чтобы видеть безумие как безумие, нужен рассудок. Эти двадцать лет безумной системы потерпели поражение; вся эта подавляющая обусловленность потерпела поражение. Она не может действительно добиться успеха — она успешна лишь пропорционально тому, насколько ты с ней отождествлен. В любое мгновение ты можешь отсоединиться... она есть, я не говорю, что ее нет, но это больше не часть твоего сознания.

В этом красота сознания — сознание может выскользнуть из чего угодно. В нем нет никакой преграды, никакой границы. Лишь мгновением раньше ты был англичанином — осознав абсурдность национализма, секундой позже ты больше не англичанин. Я не говорю, что твоя кожа перестанет быть белой — она останется белой, но ты больше не отождествлен с тем, чтобы быть белым; ты больше не против черных. Ты видишь, как это глупо. Я не говорю, что, просто увидев, что ты больше не англичанин, ты забудешь английский язык, нет. Он будет по-прежнему оставаться у тебя в памяти, но твое сознание выскользнуло, твое сознание стоит на холме, глядя вниз на долину: теперь англичанин умер в долине, и ты стоишь на холме — далекий, непривязанный, незатронутый.

Всю восточную методологию можно свести к одному слову: свидетельствование. Всю западную методологию тоже можно свести к одному: анализ. Анализируя, ты без конца ходишь кругами. Свидетельствуя, ты просто делаешь шаг прочь из круга.

Анализ — это порочный круг. Если ты действительно будешь двигаться в анализ, ты будешь просто озадачен — как это возможно? Если, например, ты попытаешься войти в прошлое, где ты сможешь остановиться? Где именно? Если ты идешь в прошлое, где началась твоя сексуальность? Когда тебе было четырнадцать лет? Но возникла ли она из ниоткуда? Наверное, тело к этому готовилось; когда это началось? Когда ты родился? Но, пока ты был в утробе матери, не начало ли тело готовиться уже тогда? Тогда в какое именно мгновение ты был зачат? Но прежде этого половина твоей сексуальности зрела в материнском яйце, а половина — в отцовском сперматозоиде. Если так продолжать... где ты окажешься в конце концов? Тебе придется дойти до Адама и Евы! И даже тогда ничто не кончится: тебе придется дойти до самого Бога Отца — почему, прежде всего, он создал Адама?..

Анализ будет всегда оставаться половинчатым, поэтому анализ никому по-настоящему не помогает. Он не может помочь. Он позволяет тебе немного лучше приспособиться к своей реальности, вот и все. Это своего рода приспособление, которое помогает тебе достичь некоторого понимания своих проблем, их генезиса, истории их возникновения. И это небольшое интеллектуальное понимание поможет тебе лучше подстроиться под общество, но ты останешься тем же человеком. Это не вызовет никакой трансформации, это не принесет никакой Радикальной перемены.

Свидетельствование — это революция. Это радикальная перемена, до самых корней. Это приносит в существование новое человеческое существо, потому что выводит твое сознание из всех обусловленностей. Обусловленности есть в теле и уме, но сознание остается необусловленным. Оно чисто, всегда чисто. Оно девственно; его девственность не может быть нарушена.

Восточный подход направлен на то, чтобы сделать тебя внимательным к этому девственному сознанию, к этой чистоте, к этой невинности. Восток фокусируется на небе, Запад — на облаках. Облака имеют историю; чтобы найти, откуда они происходят, тебе придется добраться до океана, затем перейти к солнечным лучам и испарению воды, формированию облаков... и так можно продолжать без конца, но это будет движением по кругу. Облака формируются, приплывают, влюбляются в деревья, начинают изливаться на землю, становятся реками, текут к океану, начинают испаряться, поднимаются под действием солнечных лучей, становятся облаками, снова падают на землю... Это продолжается без конца, круг за кругом. Это колесо. Где ты из него выйдешь? Одно поведет к другому, и ты окажешься в колесе.