Останется память

– На Дворцовую выезжай. Спуск у Зимней канавки знаешь? Вот оттуда прямиком в крепость. По Неве. Проедешь?! Гони!

Мужик помолчал, поцокал языком, что-то высчитывая, и махнул рукой.

– Довезу! Как есть довезу!

Надо признать, что мне попался форменный лихач, даже подгонять не пришлось. Оставалось только держаться за стенки, чтобы не выпасть на поворотах, и сдерживать вопли ужаса, когда мы проносились в нескольких сантиметрах от препятствий и людей. Я очень надеялся, что мы никого не задавим и не перевернемся, иначе все мои потуги останутся втуне.

В одно мгновение мы домчали до спуска у канавки. Извозчик притормозил, привстал на козлах, что-то высматривая впереди, а потом решительно подхлестнул лошадь.

Возок чиркнул по булыжникам, переваливая через бровку, высек искры полозьями, вильнул, чуть накренился и выехал на лед Невы.

– Э-э-х, залетные!
– извозчик завращал над головой концами длинных поводьев, громко присвистнул и потом заорал нечто невразумительное. Да, это не по городу ехать, где того гляди столкнешься с встречным. Простор. Красота. Белый нетронутый снег. Гнать и гнать. Свобода...На белом льду у стены Петропавловки скапливалась темная масса, чтобы вылиться на простор.

– Давай, к ним!

Извозчик прекрасно понял, подогнал к первым рядам лейб-гренадер, лихо развернул и встал. Я вывалил ему в ладонь несколько монет и подбежал к молодому офицеру, идущему во главе мятежных рот.

– Николай Алексеевич! Я с площади! От Оболенского! Новый приказ!

Я пристроился к нестройной толпе солдат и засеменил рядом с Пановым. Он посмотрел на меня и кивнул, признавая.

– Вы сейчас куда?
– продолжил я.

– К Зимнему, - низенький Панов еле успевал бежать впереди своих рослых гренадеров.

– Почему так?

– Так договорено, - он попытался на бегу пожать плечами.

– Очень хорошо! Ваша задача - занять Зимний и арестовать царскую семью! Стрельбы с саперами не устраивать - они пропустят. И после этого - взять Николая под стражу.

– Где же я его найду?

– Ничего. Он там, на Дворцовой. Не ошибетесь. Я укажу, в случае чего.

– Как ваше имя?

– Константин, - отозвался я.
– Константин Владимирович Шумов.

Мы повторяли путь, который я проделал, когда ехал навстречу Панову. Действительно, спуск к Неве у Зимней канавки был единственно удобным, по которому могли подняться на набережную девятьсот человек. Гренадеры чуть ли не вынесли нас с Пановым на набережную. В едином порыве гренадеры вслед за нами, обтекая Эрмитаж, вышли на Миллионную. Прошли по ней и всей толпой влились во двор Зимнего дворца.

Перед нами стояли саперы.

– Да это не!...
– начал удивленно Панов, но я толкнул его в плечо, и он замолчал.

– Вперед!
– скомандовал я.
– Царскую семью под стражу!

Гренадеры с большим желанием повиновались. Они прошли сквозь ряды сапер, которые и не подумали воспрепятствовать. Комендант Башуцкий, стоящий поодаль, не отдал никакого приказа солдатам Саперного батальона, словно не заметив прихода мятежников. Большая часть солдат, ведомая Пановым, шумно и весело прошла в высокие двери. Кто-то из внутреннего караула попытался преградить путь толпе, но его враз смяли и отодвинули к стенке с криками: "Не балуй!" Караульный отступил. Я остался снаружи с сотней гренадеров, которые не могли решиться - идти вслед за остальными или дождаться их здесь.

Солдат, который пытался удержать гренадер, потоптался у входа, а потом подошел ко мне.

– Что это, ваш бродь? Что происходит?

– Власть меняется. Новый закон будет.

Солдат захлопал глазами, и я ему ободряюще улыбнулся. Ничего, скоро поймет, что случилось.

Довольно быстро Панов вернулся - раскрасневшийся, в расстегнутом у горла мундире.

– Взяли!
– выдохнул он.
– Караул поставил. Теперь куда?

Гренадеры, спустившиеся вслед за ним, обступили своего командира, с радостным ожиданием поглядывая на него сверху вниз. Панов махнул им рукой, и вся толпа пошла за ним - обратно на Дворцовую площадь. Они шли со знаменами, но в полном беспорядке, вдохновленные своими же действиями. Сейчас они могли бы сравнять горы и повернуть реки, дай им только волю. И когда от группы всадников отделился один и закричал толпе: "Стой!", ему дружно ответили: "Мы - за Константина!"

– Это - Николай!
– сказал я Панову.
– Арестовать его!

Поручик дико посмотрел на меня, но скомандовал:

– Взять!

Человек двадцать обнаженными штыками оттеснила свиту императора. Несколько гренадеров окружили лошадь Николая, наставили на него штыки и принудили спешиться. Император растерянно стоял, не понимая, что происходит. Солдаты тоже слегка растерялись. Тогда я пробился к самому царю и внятно сказал:

– Вы низложены. Отдайте оружие поручику!

Николай побледнел, нервно дернул за эфес, Панов подскочил и взял из рук царя шпагу.

– Командуйте войскам сдаваться!
– жестко сказал я.
– Или нет. Лучше передайте командование на поручика. Крови больше не будет.

Гренадеры, которые успели уйти вперед, пока мы разбирались с императором, остановились, частично смешавшись с войсками, которых вызвал император. Наверняка, слух об аресте пошел дальше, поднимая волну удивления и каких-то не оформившихся еще надежд на лучшее.

– Поручику?! Бригадой?! Да никогда!
– вдруг заверещал Николай.

Я чувствительно сунул ему под дых, так что он закашлялся и согнулся.

– Не надо, ваше величество. Я - человек мирный. А вот у солдат - ружья. Со штыками. Знаете, что бывает, когда штык попадает в тело? Тут каждый может об этом порассказать. И показать тоже. На вашем примере. Так что давайте без эксцессов. Мирно давайте. Может, вас и не потребуется убивать.

– Вам это с рук не сойдет, - придушенно просипел Николай.

– Это мы еще посмотрим, - я улыбнулся.
– Отдайте приказ!

Николая водрузили обратно на коня, двое гренадеров взяли лошадь под уздцы с двух сторон и повлекли императора к войскам. Навстречу ему уже скакали какие-то офицеры. Не доехав до нас, они остановились, спешились и подбежали к Николаю.

– Отныне...
– прохрипел император. Чувствовалось, что ему тяжело говорить, и он просто заставляет себя шевелить языком и выталкивать непослушные слова.
– Отныне... Командование всеми подразделениями передается поручику...

– Генералу, - перебил я.
– Панову Николаю Алексеевичу.

– Генералу Панову Николаю Алексеевичу, - послушно повторил Николай и указал на поручика. После чего закрыл глаза и обмяк в седле. Гренадеры сняли его вниз и взяли под руки, чтобы император совсем уж не свалился на землю.

Панов взгромоздился на лошадь и громогласно заявил, чуть ли не срывая голос:

– Полки!! Слушай мою команду! Поротно, поворот кругом, шагом маар-рш!

Потом склонился к шее коня и тихо меня спросил: