Останкинские истории (сборник)

«А вдруг, — испугался Данилов, — здесь теперь железнодорожная кухня! Вот Кармадон и ходит сюда!» Это подозрение Данилова расстроило. Данилов поводил пальцами над розовым камнем, словно над музыкальным аппаратом Термена, вызывая из кухни блюда. Прежде в буфете кормили не только мясом, случалась здесь и рыба. И Данилов заказал: «Икра минтая вяленая, 1–150, яснычковая». Икра поступила. На Земле Данилов не пробовал вяленой, яснычковой икры минтая, но теперь на память ему пришло огненное кольцо, вспыхнувшее над бесновавшейся толпой в Колодце Ожидания, он и пожелал икру. Икра лежала на тарелке твердой плиткой, видно, была прессованная. Данилов отгрыз кусок и обрадовался, икра была вполне сносная, пусть и прилипала к зубам на манер ирисок, соленая, к ней кстати было бы пиво. Данилов распорядился насчет «Хейникебир» и «Радебергера». Кружки возникли запотевшие и в пене. Голландское пиво было точно голландское, «Радебергер» же ему подменили пльзеньским апольдского завода. «Ну и ладно, — благодушно подумал Данилов. — Может быть, у них и нет на складе „Радебергера“. Да ведь и „Радебергер“, если разобраться, — типа пльзеньского…» Данилов вспомнил, что Апольда — под Веймаром. Там Гёте, соскочив с лошади, командовал когда-то тушением пожара. «Хорошо! — умилялся Данилов. — Разве дали бы арестанту, разве дали бы обреченному пиво и икру!» И повторял заказы.

Он как будто бы даже забыл о Кармадоне. Хотя, конечно, все время видел его. Кармадон сидел к Данилову боком, тихий и суровый, жевал что-то. И соседи Кармадона по столу тоже серьезно жевали.

— Можно присесть? — услышал Данилов.

— Пожалуйста, — кивнул Данилов.

— Ба, да это Данилов! — сказал присевший. — Здравствуйте!

— Здравствуйте, — неуверенно произнес Данилов.

— Какими судьбами?

— Обыкновенными… — замялся Данилов. Он все соображал, кто это перед ним.

Внешность присевшего казалась знакомой. Одет он был в европейский шерстяной костюм, но на голове имел белый капюшон от бедуинского плаща («бурнуса, что ли, — вспомнил Данилов, — или убруса…»). Лицо присевшего капюшон чуть ли не скрывал, но было заметно, что части его лица существуют сами по себе и могут меняться местами. Кто же это, думал Данилов. Не из лицейских ли знакомых? Ясно, что не из выпуска, но, может быть, старшего? Или младшего?

— Нет, я не из лицейских, — сказал демон. — Куда мне до лицея. Я мельче… Мы с вами встречались на курсах по повышению личных свойств… Вы делились наблюдениями… Я тоже с Земли… Тружусь в аравийских пустынях…

— Ах, да, да, — сказал Данилов. — Я вспомнил вас…

Он вспомнил на самом деле. Даже имя собеседника было когда-то знакомо Данилову, то ли Ураэл, то ли Ураил…

— Уграэль, — сказал демон.

— Да, да, — согласился Данилов. — Уграэль…

— Вы сюда с отчетом или за инструкциями?

— С отчетом, — быстро сказал Данилов и оглянулся.

— Ну да, — кивнул Уграэль и, как показалось Данилову, усмехнулся: мол, знаю, с каким отчетом.

— Вы здесь давно?

— Порядочно, — сказал Уграэль. — Я по вызову.

— И приятный повод, если не секрет?

— Хороший повод, — важно сказал Уграэль.

В это мгновение Кармадон, опустивший на стол бокал с черной жидкостью, повернул голову, и Данилов увидел правую сторону его лица, дотоле от Данилова скрытую, она была перекошена, словно Кармадона хватил паралич, пусть и не самый решительный, да так и не отпустил. «Экая гримаса неприятная!» — удивился Данилов и даже расстроился. Он-то знал, отчего перекосило лицо Кармадона, но прежде полагал, что все давно выправлено. Кармадон опять повернул голову, похоже так и не заметив Данилова, не ощутив его присутствия.

— Страдает, — сказал Уграэль чуть ли не с удовольствием.

— Кто? — спросил Данилов.

— Кармадон. Вон как его скривило.

— Но, может быть, на задании? — сказал Данилов.

— На задании! — усмехнулся Уграэль. — Если бы на задании, так его бы давно починили! Да и в звании могли бы повысить. А тут вон куда бросили! Даже стал ходить в этот буфет, бывший-то ас со спецзаданием!

— А куда?

— Что — куда?

— Куда его бросили?

— Да вы что?.. — удивился Уграэль. — Вы разыгрываете меня? Все ведь знают. А вы были приятели.

— Я только из Москвы…

— Из Москвы! — опять усмехнулся Уграэль.

— Из Москвы, — хмуро и твердо сказал Данилов.

— И что же, вы не знаете, что Кармадона разжаловали из асов и бросили в микрокосмос на элементарную частицу?

— Нет, не знаю, — искренне сказал Данилов.

— Ну, так вот, бросили.

И тут же Данилов вспомнил видение в Колодце Ожидания. Был он усушен в немыслимое количество раз и помещен внутрь ничтожной крупинки. Там, посреди спиралей микрогалактик, каких-то кристаллических сеток, построений ледяных шаров и игл привиделся ему космический корабль и сверкнуло лицо Кармадона. Выходит, не зря сверкнуло. Но тогда лицо Кармадона было гордым, надменным, такой Кармадон на самом деле вряд ли бы зашел в мясной буфет.

— Ну и что же, — сказал Данилов, помолчав, — и там работа ответственная, там сложная работа…

— Сложная, — согласился Уграэль. — Просто ювелирная. И все же вы меня разыгрываете!

— Нет, нисколько… Мы теперь не так близки с Кармадоном, как в юные годы.

— Может быть… Конечно, я понимаю, в ту пору, когда Кармадон был блестящим асом со спецзаданием, он мог такими, как мы с вами, и брезговать… Но теперь-то?

— Я его только что увидел, — сказал Данилов. — Я не думал, что он в Девяти Слоях. Лиц, что сидят с ним, я не знаю, нарушить их беседу было бы неприличным. Но вид его меня поразил. Что произошло с ним?

«Зачем я оправдываюсь?» — отругал себя Данилов. Он понимал, что и не следовало бы расспрашивать (лукавить при этом) случайного собеседника, неизвестно зачем вызванного в Девять Слоев из аравийских пустынь, о несчастье Кармадона, но и удержать в себе вопрос Данилов не смог. В глазах Уграэля опять была усмешка, он словно бы давал понять: мол, я-то знаю, как вы не знаете.

— Я и сам не слишком информирован, — сказал Уграэль, — Кармадон никогда не удостаивал меня беседы… Кто я для него? Мелочь… Был.

Он сделал ударение на этом «был» и опять со значением поглядел на Данилова. Может, сюда Уграэль прибыл с надеждой на продвижение, а тут надежду его укрепили, вот ему и не терпелось намекнуть об этом хотя бы Данилову?

— Я знаю обо всем с чужих слов. А это что же? Слухи. Сплетни… Будто имел Кармадон приключение… Вовсе не связанное с делом… А этакое… лирическое… Он оконфузился. Тогда его и скривило. А вы сами знаете, что в таких случаях ран и повреждений не отменяют. К тому же, говорят, Кармадон нарушил правила… Стало быть, замарал честь. Покровители и родственники сделать для него ничего не смогли. Проигравший, опозоренный — разве мог он оставаться асом со спецзаданием? Сами посудите. Теперь он демон десятой статьи.

— Десятой? — не поверил Данилов.

— Десятой. И служит на элементарной частице.

Возле Уграэля на столе возникла бутылка имбирной настойки и на тарелке — кусочки сухого бамбука, словно от распиленной лыжной палки. «Видимо, надоело ему все аравийское…» — подумал Данилов. Уграэль пожелал угостить Данилова имбирной, но Данилов, любезно поблагодарив Уграэля, вызвал кружку светлого биржайского пива.

— И вы знаете, — сказал Уграэль, — никаких официальных разборов, пусть даже и закрытых, приключения Кармадона не было. Просто его разжаловали и послали в микрокосм. Говорят, он не подавал апелляций. Да и что тут подавать?.. Обидно! Из-за какой-то юбки…