Останься или уходи

– Дай мне время.

Он вдруг откинул плед, взял меня за руку и быстрым, но аккуратным рывком поставил мое тело на ноги и прижал к себе. Немного грубым движением запрокинул мою голову, смахнул волосы с лица и стал целовать в губы, требуя все больше и больше отдачи.

Я ответила. А что еще оставалось делать? Я ведь тоже истосковалась по нему.

Холод в комнате стал уступать адреналину и постепенно разогревающейся крови. Страсть, с которой он напал - подавляла и подчиняла разум. Все, что вертелось у меня на языке, растворилось его ласками, подалось навстречу и закружило в урагане предвкушения и томной радости.

– Научи меня, - шептал на ухо хриплый голос. – Научи любить и покажи свою любовь. Покажи, как ты ждала меня.

Я вцепилась в его волосы и измучила наши губы, как он хотел, плотно прижимаясь к напрягшемуся телу и опуская свою руку на твердый живот.

Мокрый плащ страшно мне мешал и одновременно охлаждал вспыхнувшую страстью голову. Я молниеносно развязала тесемки и отшвырнула противную ткань в угол комнаты. Саске усмехнулся, подхватил меня под ягодицы, посадил на себя и медленно развернул нас к кровати.

– Постель ледяная, - напомнила я. – Мы там околеем.

– Мы там вспотеем, - пообещалось мне.

Двое тел плавно опустились на неудобное ложе, руки Учихи забрались мне под рубашку и шокировали своими ледяными прикосновениями.

– Холодные, - выдохнула я, едва не рассмеясь. – Саске, ты меня заморозишь.

– Извини, - со смешком ответил он и тут же посерьезнел. – А так тоже холодно?

Его пальцы коснулись моих сосков, заставляя их мгновенно затвердеть и стать послушным импульсом в очереди за удовольствиями.

– Стой, подожди. – я уже начала задыхаться и перехватила над одеждой его ладони. – Мне надо тебе кое-что сказать.

Саске недовольно на меня посмотрел, выпрямился и присел мне на бедра, не вдавливая полностью своим весом в кровать.

– Так больше продолжаться не может.

В полутьме было непросто рассмотреть выражение его лица, о недовольстве мне приходилось, скорее, угадывать.

– Я знаю, как будет развиваться дальнейший сценарий. Мы будем заниматься любовью, на утро снова, затем еще два полунежных дня и какое-нибудь коротенькое путешествие вместе. А потом опять разлука, твое письмо голубиной почтой недели через три и свидание в одной из затерянных и увядающих деревень, где нас никому не удастся узнать. И ты снова скажешь мне, что тебе требуется время или что наших встреч больше не будет. Что ты потерял интерес ко мне.

– Я не потеряю интерес к тебе, - взвился с пол-оборота парень.

– Шшш, я не договорила. Даже если твои зарождающиеся чувства перерастут во что-то существенное, и ты захочешь сделать меня своей спутницей жизни, или наоборот, навсегда изгнать из нее, это не изменит нашей с тобой ситуации.

Мне показалось, что Учиха напрягся.

– Я не могу и дальше так жить. В этом противном подвешенном состоянии. Мне нужна определенность. Какой бы она ни была – горькой или сладкой.

– Ты говоришь так, как будто собралась ставить мне ультиматум.

– Да. Ты остаешься или уходишь, Саске? Твоя роль приходящего возлюбленного мне уже надоела.

– Ты пресытилась нашими встречами? – удивился он.

– Никогда. – с тоской протянула я. – Я никогда не смогу пресытиться ими, мое сердце говорит, нет, просто кричит, что их всегда будет мало.

– Тогда в чем дело? Почему ты не можешь подождать? – в его голосе послышались облегчение и надежда.

Я приподнялась и погладила любимого по груди.

– Потому что я на втором месяце беременности. Я жду от тебя ребенка. И отныне я просто катастрофически нуждаюсь в определенности и точками над «и».

Я ничего не могла толком разглядеть и почувствовать. Лишь лихорадочный блеск черных жемчужин и полнейшую прострацию его состояния.

Его руки все еще были под моей одеждой, уже согретые теплом моего тела. Саске сидел неподвижно, глядя мимо меня и утопая в океане собственных мыслей.

Испугался? Возненавидел? Захотел уйти?

Еще несколько мгновений и каменная статуя очнулась, высвободила ладони и ловко соскочила на пол. Я впилась взглядом в его фигуру, застывшую у холодеющего камина и сжала в комок свою душу. Если он сейчас приведет меня на гильотину – так тому и быть.

Он заговорил спустя минуту незнакомым более низким голосом:

– Почему ты так плохо натопила комнату? Где еще дрова?

– Я использовала все, которые мне выдал хозяин.

– Чертов жмот, - скрипнул зубами Учиха и направился к двери. – Жди, я принесу еще.

Прошло около пятнадцати минут, прежде чем по номеру разлился ленивый потрескивающий шум и запах полусырых полений. Саске быстро справился с алчной главой отеля и добыл две больших охапки тепла.

Когда с разведением огня было покончено, он подошел к кровати, присел на край и взял меня за стопу, больновато размяв область мышц под пальцами.

– Чтоб у тебя согрелись ноги, - последовал ответ на мой немой вопрос и массаж переключился на вторую. – Ты не должна мерзнуть. Вообще, было глупостью тут замерзать, дожидаясь меня и не менять ситуацию.

– Утром я бы ее поменяла. Но я запаслась теплой одеждой. Было терпимо.

Наступило молчание. Учиха продолжал разминать мне ноги, витая в неведомых мыслях и умозаключениях.

Вскоре эта пассивность начала меня утомлять, я выдернула стопы из его рук и аккуратно заключила в ладони его хмурое лицо.

– Ты остаешься или уходишь? Принимай решение сейчас. Я выдержу.

– Думаешь, я такой подлец, что смогу бросить беременную девушку? – сердито полыхнули черные глаза.

– Если ты не готов к этому, то лучше брось. Я хочу выносить здорового ребенка и не травмировать его психику уже в утробе.

– Конечно, не готов, но я тебя не брошу. – полуусмехнулся будущий отец. – Буду учиться по ускоренной программе. Курс молодого мужа и родителя в кратчайшие сроки. Надеюсь, ты мне поможешь.

– Это не смешно, - разозлилась я. – Я не хочу тебя принуждать быть со мной. Я не беременела специально, я..

– Прекрати, Сакура, ну что за вздор. Я ни в чем тебя не обвиняю. Это случилось и это логично. В глубине души я был готов к такому повороту.

– Оно и видно, - буркнула я.

– Прости, что не пляшу от счастья, - развел руками он. – Однако, я даже рад, что все произошло так быстро.

Я недоверчиво взглянула ему в глаза.

– Хватит сверлить меня своими зелеными глазищами. Ты чего себе напридумывала? Полагала, что я сбегу и оставлю своего ребенка на черт знает кого?