Останься только на время

– Итак, третий этап подошёл к концу, – мои мысли перебивает мужской голос и я, моргая, концентрирую взгляд на говорящем.

– Мы отобрали тридцать человек из ста двадцати присутствующих. В папках для вас лежит пропуск. Он именной. Финальный просмотр состоится пятнадцатого мая. Начнётся в восемь утра. Мы говорим тем, кто прошёл, «до скорого». А тем, у кого не получилось в этот раз, пробуйте ещё. Множество агентств вас с удовольствием примут в свою команду.

Иными словами, он послал всех, кто не получит заветный пропуск, искать другую работу. Совершенно отличную от шоу-бизнеса. Никто не двигается, пока команда не выходит за дверь. В секунду начинается настоящий ад.

Если многие думают, что модели или начинающие актёры, вежливы, то разочарую их. Нет. Они вышвыривают папки, бросая их за свою спину, образуя на полу мусор из порванных кадров. Где-то слышится плач девушек, кто-то свистит, а я стою и наблюдаю за этим. На самом деле крайне отвратительно видеть, насколько люди, разочаровываясь и злясь из-за своего проигрыша, желают нагадить другому, более успешному. Да, раньше я тоже не отличался спокойствием, но с годами и слишком частыми отказами привык ждать, когда волна негодования или счастья утихнет. И только тогда подойти к столу. На нём уже ничего нет, приходится присесть на корточки и искать на полу. Мне неприятно обесценивание работы других людей, когда по кадрам, и довольно хорошим, ходят или же, их рвут. Под завалами мусора первое, что нахожу, пластиковую карточку с моей фотографией. Оказывается, я даже не дышал, пока пытался откопать своё портфолио. Но то, что держу в руках, означает – прошёл. Чёрт, я прошёл дальше. Ощущение счастья, наполняет до отказа грудь, и хочется прыгать, как мальчику. Наконец-то. Хоть до финального добрался, это очень хорошо. Это прекрасно! Не передать словами насколько это значимо для меня.

Откапываю свои фотографии и папку и складываю всё на место. Отвратительное отношение, но это лишь цветочки. Этот мир изгажен и жесток. Здесь нельзя быть милым или добрым. А меня воспитали иначе. Лучше бы рос на улице, а не в лучших заведениях. Лучше бы учился быть грубым, злым, и наглым мерзавцем, чем с жалостью смотреть на ребят, которые теряют надежду. Я был на их месте и проходил этот момент, когда хочется сгореть от стыда или бежать. Но брал себя в руки и шёл дальше.

И сегодня есть повод выпить баночку пива, валяясь на постели и ничего не делая. Завтра мне необходимо встретить Лорейн, после долгих споров и моих ультиматумов, она согласилась вернуться. На самом деле я не понимаю, когда упустил то время, означающее крах наших отношений. Работал слишком много для её блага, а вышло – не уделяю времени. Но мне остался последний просмотр, я не знаю, сколько они готовы дать мест нам, поэтому волнуюсь. Чёрт, да я умираю от страха, что откажут. Возможно, именно так решила Круэлла. Позволить мне дойти до конца и не дать сделать последний шаг. Как обычно. И это угнетает, заставляет жалеть себя и, в то же время работать ещё упорнее.

Засыпать одному непривычно, некого обнять или же с кем-то просто помолчать. Иногда молчать с тем, кто тебе дорог, намного ценнее, чем пустые разговоры. А просыпаться по будильнику и начинать наскоро прибирать квартиру ещё ужаснее. Голова неприятно болит от мыслей, которые крутились всю ночь. Выскочить из здания и нестись к машине, чтобы успеть купить цветы и встретить Лорейн.

Конечно, я полный неудачник. Дороги загружены, и я опаздываю. Дерьмо. Мне предстоит очередная ссора и крики. Придётся придумать правдоподобное объяснение, потому что уборка квартиры не сойдёт. Сослаться на мать или же придумать ещё что-то.

Звонок телефона раздаётся так громко, перекрывая радио, отчего, закрывая глаза, кривлюсь и мечусь между «ответить» или «не ответить». Ведь знаю наверняка, что это Лорейн. А я и так на взводе. Нехотя я достаю мобильный, и удивлённо смотрю на незнакомый номер. Вроде я его уже видел, за последние три дня он был в пропущенных.

– Да, – отвечая, ставлю на громкую связь.

– Наконец-то. Это Рейден Броуд? – Приглушённо звучит девичий голос.

– Да, это я, – медленно произношу и надавливаю на газ, чтобы продвинуться на пару метров вперёд.

– Я звонила… но хоть сегодня. Моё имя Скай. Скайлер. Я…

– Ты сестра Круэллы, – шокировано перебиваю её.

– Кого? Нет, Шай. Я младшая сестра Шайди Лоу, – поправляет меня.

– Хм, так, – совершенно не понимаю, зачем она звонит мне.

– Мама… папа… в общем, мне нужна помощь. Я нашла твой номер и адрес в урне. Собрала разорванные листы, и я отослала на твоё имя пакет для Шай. Передай ей. Меня отправляют в Швейцарию. Прошу тебя, передай ей и скажи, что они забирают меня, – дрожь голоса девушки, а я хмурюсь.

– Прости, Скайлер, но это не моё дело. И тебе лучше быть с родителями.

– Нет! Нет, пожалуйста, передай ей. Я слышала, как мама говорила, что ты знаешь о нас. И о ней… обо всём… и ты… обещал никому не рассказывать, – всхлипы наполняют мой слух. Не люблю, когда женщины плачут, наверное, это моя слабость.

– Скайлер, послушай. Тебе следует…

– Нет! Они её ненавидят! А я люблю! Люблю её и храню поцелуй! – Истерически кричит она.

– Ну после того, что она сделала, я бы тоже ненавидел. Твои родители пытались ей помочь, а она отплатила им воровством ваших вещей. Скайлер, это не моё дело…

– Она ничего не крала! Ничего! Я была маленькая, но всё помню! – Перебивает меня.

– Твоя мама сказала, что Шайди была в психиатрической клинике и затем сбежала, обокрала вас и угрожала убить тебя, – медленно произношу я.

– Не было такого, это всё ложь. Ложь, которой они прикрываются. Я не знаю, не всё помню, но она никогда не желала мне смерти. Ты не друг ей, да?

– Хм… я… просто знакомый. Говорю же, я не тот, кто должен говорить с тобой.

– Просто знакомый, который до сих пор не продал информацию? Значит, ты непросто знакомый. Именно ты мне и нужен. Так вот, я передала пакет на твоё имя, – уверенно произносит девушка, а я ловлю себя на мысли, что наглости ей не занимать, да и сталь в голосе явно напоминает Круэллу.

– Слушай, я не собираюсь помогать человеку, который хотел убить ребёнка, – вздыхая, выглядываю из окна машины, чтобы проверить, как далеко ушла пробка.

– Ложь! Я же сказала, что это ложь! Шай никогда бы мне не причина боли! И эти похороны, так противно… отвратительно. Я помню их. Помню, как они плакали. Всё ложь! Последний раз я видела её, когда она желала мне спокойной ночи и поцеловала ладонь. Она всегда так делала, сколько себя помню. Родителям было плевать на нас, а она растила меня. Заботилась, одевала, учила, и взяла с меня обещание, что я буду хранить поцелуй и верну его ей. Это было нашей связью. И я это делала каждое утро за завтраком. А в тот день она не вернулась. Пропала. Они забрали её… а потом взялись за меня. Они…

– Скайлер, не плачь. Сейчас я ничего не понимаю, – кривясь из-за громких всхлипов в телефонной трубке, стараюсь не отстать, двигаясь по шоссе.

– Это они всё, они что-то сделали с ней. Полтора года назад ей удалось передать мне телефон, и мы общаемся каждый день ровно в одиннадцать сорок пять по вашему времени, ночью. Я не сплю и жду, чтобы отправить сообщение Шай, а она мне. Если пишу, значит, всё со мной хорошо. Но там не будет работать телефон. А я… она не должна волноваться за меня. Не говори родителям об этом, прошу. Ты же хороший, а мама боится, как и папа. Они запрещают мне выходить на улицу, только с охраной. Они говорят про Шай плохие вещи. Но я всё помню. Однажды пришёл какой-то мужчина весь в крови и сказал, что он возвращает её. Разрывает с ними договор, и Шай пропала. Я подслушивала и плакала. А потом… потом… позвонил ты и сказал им, что она жива. Они знают, они хотят ей причинить вред. Защити её, пожалуйста. Она добрая и хорошая, только я её люблю. И передай ей от меня пакет. Пожалуйста. Прошу тебя, – умоляюще скулит девушка.

– Чёрт, ладно. Передам. Но…

– Мне надо идти, иначе они узнают. Будь осторожен, – раздаются гудки, а я сижу с открытым ртом.

– В какое дерьмо я влип? – Шепчу я, бросая мобильный на сиденье.

Если Скайлер не врёт, а у неё нет причины делать это, то мать Шай меня обманула. Для чего? И не верю я в доброту Круэллы. Она другая, злая и грубая, неприятная и не могу поймать ни одной мысли, чтобы составить нормальный анализ разговора. Но у меня есть новый шанс продолжить свой путь к вершине.