Останься только на время
Шрифт:
Модель. Многие считают, что мы тупые и необразованные. Умеем только задом вертеть, и абсолютно все – геи. Ложь. Большинство имеет высшее образование, но это не наша стезя. Мы просто делаем то, что любим и для чего рождены. Голливуд – прекрасное место для нас, а если ты был рождён среди звёзд и славы, то другого пути нет. Каждодневные тренировки по два раза, правильное питание, салоны красоты, чтобы поддерживать свой товарный вид. Кто-то прибегает к пластической хирургии, а кто-то теряется, так и не добившись своей мечты. «Город Ангелов» может дать надежду и забрать её, похоронив
Показываю свой пропуск, и мне открывают проезд. Бросаю машину и хватаю сумку с вещами. У моделей моего уровня нет личных стилистов и визажистов, поэтому необходимо уметь делать всё самому. Это привычка, которая должна появиться с молоком матери. Мне передалась с генами.
– Ден, – не успеваю дойти до фотостудии, как вижу своего агента, работающего со мной на протяжении десяти лет. Берт Бенни – сорокалетний холостой мачо, который пытается помочь мне найти моё место в этом мире.
– Привет. Ещё нет и половины второго, – кивая, протягиваю руку, которую он пожимает.
– Съёмки отменены.
От его слов бросает в холодный пот и настроение опускается до отметки «ноль».
– Почему? Они же… это было срочно, – запуская руку в волосы, устало смотрю на Берта.
– У «Рокси» какая-то накладка. Приехал их представитель, пока были пробные кадры, и закрыл всё.
– Дерьмо. Я надеялся на этот шанс, – подхожу к окну в коридоре и бессмысленно смотрю в него.
– Прости, Ден.
– А завтра? Они перенесли её? – Бросаю на уже стоящего рядом мужчину взгляд, но всё понимаю без ответа.
– Прости. Они пришлют своих. Лучших.
– Дерьмо, – жмурясь, надавливаю на глаза пальцами, чтобы справиться с разочарованием.
– Тебе тридцать…
– Ещё не исполнилось. Будет пятнадцатого мая, поэтому не надо говорить мне о возрасте, – обрываю его, продолжая массировать глаза, точнее, причинять себе намеренно боль.
– И всё же. Сейчас хотят молодые лица для таких съёмок. А твоих лет… они или уже зашибают бабки, или как ты бултыхаются в болоте.
– Дерьмо. Другой работы нет? – Отрываю руку и распахиваю глаза, по которым бьёт резкий свет.
– Боюсь что…
– Тебе насрать на меня, так и скажи. Ты занят другими, – зло поворачиваюсь к нему и смотрю в тёмные глаза. Ублюдок. Когда мог, он меня отправлял на низкопробные съёмки.
– Если бы я был занят другими, то ты здесь не стоял бы, Ден. Поэтому не моя вина, что твоё время прошло. Будет что-то, позвоню.
Ни черта он не найдёт для меня. Эту песню слышу последние месяцы, а потом со страниц журналов на меня смотрят модели, которых он протаскивает. Да, сам виноват. Не следовало идти к нему в девятнадцать, но другие не хотели брать, хотя я из кожи вон лез. Я должен добиться… должен, иначе проиграл. Всё проиграл. Не могу себе позволить этого.
– Сука, – шипение раздаётся за моей спиной, и я оборачиваюсь на него.
Из фотостудии вылетает блондинка, трясущимися пальцами роясь в сумочке «Диор». Наблюдаю, как она что-то ищет, и всё содержимое падает на пол. Тоже разочарована, как и я. С ней мне пришлось бы работать.
Красивая и идеальная для нашего бизнеса.– Не переживай, будут другие заказы, – бросая свою ношу на пол, подхожу к ней и присаживаюсь на корточки.
– Ни хрена не будет. Эта тварь уволила меня. Сука, – зло произносит девушка, собирая свои вещи. Замечаю прозрачный пакетик с травкой и грустно усмехаюсь.
– Из-за этого? – Подхватываю наркотик раньше, чем она прячет его. Блондинка поднимает на меня взгляд светлых глаз, и я вижу в них ненависть.
– Не твоего ума дела, придурок, – выхватывает из моих рук пакет и бросает в сумку.
Поднимаюсь и качаю головой. Вот, скорее всего, причина срыва съёмки. Моей надежды и взлёта. Из-за дерьмовых наркотиков. И, думаю, это самое безобидное, что она употребляет. Многие, чтобы не сойти с ума от выматывающей работы, попадают в эти лапы, которые обещают им энергию. И они же убивают их. Дерьмо. Действительно, дерьмо.
Подхватывая сумку, направляюсь к выходу и сдаю пропуск. Вряд ли сюда ещё когда-нибудь приеду. Фотостудия находится недалеко от съёмочных площадок, где я мечтаю быть. Где она мечтала, чтобы я был. И я сделаю всё, чтобы выполнить обещание.
К матери ехать нет желания, хотя собирался ей всё рассказать. Но она будет утешать, а мне это необходимо сейчас в последнюю очередь. Домой. К Лорейн. Она поймёт меня, всю жизнь понимала и поддерживала, подогревала мою жажду идти дальше. И сейчас поймёт.
Паркуюсь у комплекса, где мы живём и снимаем квартиру последние пять лет. Дорогая рента, здесь всё дорого, но другого она не хочет. А я люблю её, поэтому пытаюсь работать, где придётся, только бы она была счастлива.
– Ден? Ты уже вернулся? – Девушка выскакивает в коридор, протирая белокурые влажные волосы полотенцем.
– Привет, детка, да. Отменили всё, – бросаю ключи на тумбу, а сумку на пол.
– Как жалко. Значит, не полетим отдыхать, – она вздыхает, и от этого паршиво. Я обещал ей, что справимся.
– Может быть…
– Нет, Лорейн, никаких звонков твоему отцу, – опережая её предложение, прохожу на кухню и наливаю себе бокал воды.
– Но, Ден, он поможет. Его знают многие, и он богат. Он всего лишь…
– Нет, – зло поднимаю взгляд, встречаясь с обиженным взглядом серых глаз. – Найду что-то. Не первый раз.
– Что ты найдёшь? – Она бросает полотенце на стул, а я стискиваю зубы.
– Ты ищешь уже год…
– Пять месяцев, – поправляю её.
– Плевать. Это довольно длительный срок для такой жизни. Мы не ходим никуда, перебиваемся самыми дешёвыми продуктами! Ты сказал, что сможешь содержать меня!
– Я содержу тебя, Лорейн! Я делаю всё, чтобы у тебя была лучшая одежда, еда и место проживания. За эту дерьмовую квартиру плачу я, как и за всё. Чёрт, Лоло, мне хреново сейчас, – устало смотрю на неё в поиске хоть каких-то слов поддержки.
– А мне нет? Я позвоню отцу, и пусть денег пришлёт! Хватит! Ты обещал нам софиты, обещал, что всё будет. Твоя страничка в «Инстаграм» тухнет, от тебя отписываются, потому что теряешь форму и стареешь…
– Всё! Закончили! – Поднимая руку, останавливаю её упрёки.