Останься в прошлом
Шрифт:
Но девушка не спасалась, а топталась по подоконнику. Скоро стало понятно, почему – за ней маячил голый мужчина, и прикрывался ею – от съемок, и вообще, от свидетелей.
Женщина освободилась от простыни, отставив ее в руках мужика, и явив миру свои прелести (она была совершенно голой), сиганула вниз. Я же брать у нее интервью не спешила, ибо теперь смогла разглядеть мужчину, кутающегося в простыню, под которой, как я успела заметить, тоже не было ничего. И этим мужчиной был Валентин Северов. Мой Валентин, мой жених.
Северов не столько старался
Жорик снимал девицу, которую нежно обнимали пожарные, спасая от неведомой опасности – у стен отеля огня не было. Они не спешили ее чем—нибудь прикрывать, чем и пользовался мой оператор.
Северов плюхнулся на батут, вскочил, завопил:
– Не снимайте! – и заткнулся, потому что увидел меня.
– Не снимай! – сказала я Жорику, и пошла к машине.
– Почему? – спросил оператор, спеша за мной следом.
– Засудит! – коротко ответила я.
Северов догнал меня возле машины. Он все также прикрывал простыней лицо, сверкая голой задницей.
– Аля! – сказал он – Ты же понимаешь, что я не должен фигурировать в репортаже?
– Понимаю! – ответила я, села в салон, и захлопнула дверь.
Всю обратную дорогу Жорик зудел, как я лоханулась: если бы я сняла известного бизнесмена в неприглядном свете, то получилась бы бомба, от меня отстали бы с сокращением, и может, даже похвалили бы. А я чего-то испугалась, что крайне не профессионально. С моим женихом он, слава Богу, знаком не был, и не узнал его.
Я Жорика не слушала, пытаясь осознать произошедшее
– До сорока годов дожила, а ума не нажила! – резюмировал оператор.
– Мне тридцать четыре! – машинально поправила я.
– С каждым годом твой возраст уменьшается! – заметил Жорик – В прошлом году, помниться, мы праздновали твое тридцатипятилетие. Этак скоро в школу будем отправлять. Впрочем, – добавил Жорик – что тебе теперь, какие-то репортажи, и пожары! Муж—олигарх добьется для тебя теплого местечка.
– Он не олигарх! – опять поправила я, однако сообщать, что богатого мужа у меня уже не будет, не стала.
Глава вторая
У Марго был ключ от моей квартиры, поэтому она вошла беспрепятственно, предварительно покричав, для приличия – вдруг я не одна.
Но компанию мне этим вечером составляла только бутылка вина. Вернее, мы с ней остались тет-а-тет, потому что две ее подружки уже были пусты, и просто валялись на полу – рядом со мной. А я сидела на коврике возле кровати.
– Извини, только освободилась! – сказала Марго, уставилась на меня и рявкнула – Э! Возьми себя в руки! В нашем возрасте бухать и плакать критично! На кого ты будешь похожа утром? Опухшая, с мешками по глазами! Здоровье, опять же! Почки, печень… Кончай пить!
Она села рядом со мной, и продолжила:
– Когда ты поумнеешь? Сорок лет скоро! Повелась на мужика, и его красивые слова!
– Мне тридцать семь! А не сорок! – воскликнула я, и опять
заплакала – уж Марго-то знает, сколько мне лет!– Вот именно! – произнесла подруга, взяла бутылку, изучила этикетку, и налила себе.
– Мужики козлы! – сказала я.
– Что ты сделала с кольцом? – спросила Марго, оглядывая раскиданные по полу вещи – подарки Северова.
– Выбросила!
– Куда?
– В мусорное ведро!
Марго вскочила, унеслась на кухню, и вернулась с кольцом.
– Зачем он так поступил? – спросила я, отпивая прямо из бутылки – Сделал предложение одной, и тут же пошел в мотель с другой!
– Я тоже хотела бы это знать! – задумчиво произнесла Марго, разглядывая кольцо.
– Я ему все верну, все! И подарки, и кольцо! – кричала я.
– Не глупи! Оставь в качестве компенсации!
– Я проклята, да? – спросила я в пространство – На мне венец безбрачия!
– Пфф! – ответила Марго – Всего две измены, и проклята. Найдешь еще достойного мужчину!
– В глубокой старости? – спросила я, вскочила и принялась одеваться.
– Ты куда? – встрепенулась подруга.
– Я хочу знать, почему они так поступают! Хочу знать, бывают ли они искренними, когда говорят, что собираются провести с женщиной всю жизнь!
– Так позвони!
– У Северова недоступны все номера! И в соцсетях не появляется!
Я пыталась надеть кроссовок, но нога в него не попадала.
– Ты пьяная! Куда, за руль? – подскочила ко мне Марго.
– Вызови мне такси!
– Ох… Я отвезу тебя!
… Пока шли до дома Северова, Марго продолжала меня отговаривать:
– Нельзя в таком виде устраивать разборки с бывшим! Нефиг его радовать! Давай, ты завтра приоденешься, накрасишься, голову помоешь!
В чем-то она права…
– Дай мне блеск для губ!
– У тебя волосы грязные!
– Блеск!
– Тина!
– Даже не берет трубку! Трус! Почему он прячется?
Мы остановились, Марго открыла сумку… И мы услышали эхо:
– Северов! Почему ты прячешься!
– Ой… – прошептала я, и увидела женщину. Она стояла под окнами Валентина, и задрав голову, кричала в район второго этажа.
– И трубку не берешь! Трус!
– Не ты одна… – произнесла Марго.
– Это его бывшая! – пробормотала я – Предыдущая.
Ибо теперешней бывшей была я.
– У которой ты его увела?
– Да, она!
– Северов, ответь! Ответь за свои поступки! – продолжала орать бывшая.
Открылось окно соседней с Валентиновой квартиры, и оттуда высунулся пожилой дядька.
– Дамочка! – крикнул он – Когда ты уже перестанешь ходить сюда, и орать по ночам! Говорю же – твой Северов тут больше не живет! Он съехал! Уходи, или мы полицию вызовем!
– Извините! – сказала им женщина, и закричала вновь – Валентин Северов! Выходи, подлый трус, и посмотри мне в глаза!
Мужика в соседском окне сменила женщина, и, без разговоров вылила на бывшую ведро воды. Видимо, холодной, потому что женщина завизжала как поросенок.