Останусь твоей

– Что и как мне стоит делать, решать не тебе, – голос Руслана зазвучал еще более угрожающе. – А вот вам, ребята, лучше держать ширинки закрытыми. – Уголок его губ презрительно искривился. – Убирайтесь, – процедил он.

Оскалившись напоследок, тот, что говорил больше, пошел в сторону бараков. Второй последовал за ним, но Рус окликнул его:

– Эй! Ты кое-что забыл.

Мерзавец стиснул челюсти и, сдернув с плеча ремешок сумки, швырнул ее мне. Металлическое кольцо больно ударило по руке, однако сумочку я все-таки поймала. Сжала в пальцах, глядя, как оба мужчины скрываются в узком проходе между бараков.

Отзвук их шагов затих, а я все молчала. Наверное, стоило сказать «спасибо», вот только сделать это было выше моих сил. Тем более что я знала: мои благодарности Руслану не нужны. Даже не так – мои благодарности для него не имеют никакого значения.

– Пойдем, – наконец обратился он ко мне.

Пренебрежение, с которым он это сказал, было столь очевидным, что меня охватил гнев.

Так я и стояла, не двигаясь с места, в то время как он, не оборачиваясь, направился в сторону пристани. Трясущаяся от произошедшего, разгневанная и совершенно не понимающая, что делать.

Руслан был уверен, что я не ослушаюсь. Что пойду за ним, а я… Я действительно пошла. Пошла, потому что, черт возьми, не хотела оставаться одна.

– Не сюда, – отрезал Руслан, когда я свернула к морю. Кивком указал на небольшие постройки вдали.

Идя вдоль моря, я разглядывала их, с каждым шагом становящиеся все ближе, все отчетливее вырисовывающиеся на фоне постепенно темнеющего неба. Низкие, темные, они казались настолько убогими по сравнению с принадлежащим Руслану особняком, что я не сразу поверила в то, что он живет тут. Только когда Руслан, все так же молча, подвел меня к двери, я все-таки не сдержалась:

– Что это за новая прихоть?

Сама не знаю, что раздражало меня сильнее – его ничуть не поменявшееся отношение ко мне или все это: поношенная жилетка на нем, отросшие черные волосы, многодневная щетина на скулах и приземистый дом со скрипучей дверью.

Кивком он указал мне на темный коридор, и я, помедлив всего мгновение, вошла. Пространство тут же озарил свет, дверь за моей спиной закрылась.

– Какого черта тебе тут понадобилось?! – без предисловий гаркнул Руслан, заставив сердце в который раз за последние минуты подпрыгнуть в груди.

Ничего не изменилось. Ни пренебрежение в словах и взгляде, ни его отношение. Зато изменилась я. И терпеть не намерена.

Ничего не сказав, прошла в комнату, по пути осматривая барак. К моему удивлению, внутри оказалось чисто. Разбросанные по комнате вещи контрастировали с грязным стеклом окна, наброшенный на постель плед был дорогим и мягким – это я знала, даже не прикасаясь к нему.

С минуту я ждала, когда Руслан войдет следом, однако напрасно. Пошла на звук льющейся воды.

Кухня, представшая моему взору, была маленькой и столь же странной, как и спальня. Хороший чайник, покосившийся табурет… Взяв из раковины рыбешку, Рус кинул ее в угол, прямо на пол, как раз в тот момент, когда я услышала громкое и требовательное «мяу». Щиколотки коснулось что-то мягкое…

– Ты же сказал… – Ошеломленная, я смотрела, как пушистая трехцветная кошка с урчанием принялась за еще трепещущую рыбку. Кости хрустнули, кошка прижала хвост рыбы лапой и снова заурчала.

– Я соврал, – только и ответил Руслан. Вымыл руки и включил чайник.

Присев, я дотронулась до мягкой шерсти и тут же поняла, что не вовремя: моя девочка была слишком сильно занята, и все, чего я удостоилась, – недовольное ворчание.

– Скотина, – в сердцах выплюнула я, глянув на бывшего мужа.

Он хмыкнул. Насыпал в чашку две ложки растворимого кофе и кинул жилет на табуретку.

Глядя на него, я пыталась понять, зачем все-таки приехала сюда. За тем ли, чтобы просто отдать долг, или это было лишь поводом? Нет, не просто поводом…

– Так какого дьявола ты забыла в порту? – снова спросил Рус, когда чайник, закипев, отключился.

Вынув из сумки ключи и конверт с документами, я подошла к нему. Кинула конверт на стол, ключи протянула Руслану.

– Я говорила тебе, что все отдам. Как видишь…

Наши пальцы соприкоснулись. Всего на мгновение, однако этого хватило, чтобы меня как будто током ударило. С трудом сдержалась, чтобы не отдернуть руку. Потребовалась вся сила воли, что была во мне.

Руслан покрутил брелок в пальцах и бросил на стол. Залил кофе кипятком. Я же подошла к окну и, тяжело опершись на подоконник, прикрыла глаза. Сумерки сгустились, но сквозь мутное стекло все еще виднелось небо. Серое низкое небо Грата, такое чужое и вместе с тем такое близкое мне, как и холодное северное море, играющее волнами неподалеку от нас.

– Хочешь сказать, что приехала только за этим? – вкрадчиво осведомился Рус, подходя ближе.

Встал прямо за спиной, не касаясь, но так, что я чувствовала его каждым нервом. Чувствовала его тепло, чуть уловимый запах одеколона и соли…

Меня опять затрясло, только теперь совсем не от страха. Тревожная, нервная дрожь прокатилась по всему телу.

Резко, порывисто развернувшись, я встретилась с ним взглядом, но слова застряли в горле. Отступив на полшага, Руслан отпил кофе. Меня он по-прежнему не касался, только смотрел: изучающе, как будто оценивал, искал нечто новое и… не находил.

– Только за этим, Рус, – все-таки выговорила я. – Больше общего у нас с тобой ничего нет.

– Есть кое-что. – Он поставил чашку. Прищурился, и это мне не понравилось. – Еще как есть, Звереныш, – сказал вкрадчиво, холодно, подходя вплотную. – Незаконченное дело.

Для того чтобы понять, о чем он, мне потребовалась всего пара секунд. Слишком откровенным был его взгляд. Вернее… Слишком хорошо я помнила эту темноту. Темноту, поглотившую карюю радужку. Поняла и тут же почувствовала, как во рту пересохло.

– Вспомнила, о чем я. – Не вопрос – утверждение. Потому что он знал: вспомнила. Нет… не забывала.

– Я больше ничего не должна тебе, Руслан, – выдохнула, чувствуя его твердость. Его всего. – Ничего!

– Думаешь? – Он оперся ладонью на подоконник возле меня, и я ощутила его еще сильнее.

– Да, – ответила поспешно, однако отступить он и не подумал.

Рука его соприкоснулась с моей, взгляд проник в самую душу, как и бархатный, вкрадчивый голос:

– Нет, Ева. Ты можешь думать что угодно. Решать все равно буду я.