Остаться человеком (сборник)

Долго просто сидел и вспоминал. Огляделся. Увидел себя в зеркале и ужаснулся. Упал на пол и зарыдал, давясь слезами и размазывая их по грязному обросшему лицу. Перед его взором, словно призрак, возник явственный призрак одиночества. Он закричал в пустоту, надрываясь:

– Домой! Домой!

Им овладела лихорадочная жажда деятельности. Забросал навигатор вопросами и жадно изучал ответы. Далеко занесло его! К самому облаку Оорта. Можно ли найти обратную дорогу? Почему он не сразу сделал это, когда Земля еще была рядом? Умные механизмы по его заданию рассчитали новую трассу, соединяющую «Биофор» с почти невидимым Солнцем. Антигравитационный двигатель оказался исправным.

И тут он вспомнил о событиях на Земле, о том, что он, возможно, лично уничтожил тысячи или даже миллионы людей. Пусть врагов, но людей. А попутно и ни в чем не повинных людей. И теперь, вернувшись, что он застанет? Радиоактивную пустыню? Ядерную зиму? Одичавшие остатки хомо, но уже не сапиенсов? А может быть, мир и порядок был все-таки восстановлен, и цивилизация, пусть в упрощенном виде, все же существует? И ненависти ни к кому больше не было в его измученной душе. Ненависть сгорела в одиночестве. Осталось чисто биологическое, почти бессознательное влечение к себе подобным вне их социальных и политических отношений. Жизнь тянется к жизни из теней мертвой природы. Разум – к разуму. Таков истинный закон Вселенной. И вот ничтожный разумный атом оторвался от своего детского и обжитого места и умчался в неведомую даль, чтобы слиться с мировой энтропией, с «ничто», и все же суметь вернуться к таким же, как и он сам. Пусть еще годы одиночества, но они будут годами ожидания. И еще Риверс был теперь уверен, что сумеет доказать свое право на существование в уцелевшем обществе, даже если это будет стадо первобытных дикарей.

12

«Биофор» опять мчится в звездную россыпь, в которой затерялась одна-единственная звезда, дающая свет, тепло и жизнь. И снова текут дни, месяцы, а может быть, и годы.

И однажды приборы сказали ему, что вот та еле видимая звездочка – его родное Солнце. А потом она приблизилась. И знакомые созвездья нарисовались на черном бархате космоса. И как-то раз он услышал радиосигналы, и их звуки были осмысленны. Потом они исчезли. Были ли сигналы посланы разумными обитателями других миров или означали неизвестную игру природы?

И опять шло время. И казалось, что космос состоит только из пустоты и далекого роя бесчисленных звездных точек. И даже он сам есть только концентрат пространства и времени. Риверс узнавал созвездия и радовался, как ребенок. А Солнце все росло в диаметре и притягивало своим невидимым магнитом к себе. Он узнал Юпитер и Сатурн. И плакал от радости. И вот, наконец, обозначилась и Земля – маленькая голубенькая точечка. Настал великий час возвращения. Пора готовиться к встрече.

Выглядел он теперь глубоким стариком с седой шевелюрой, с провалившимися щеками, сгорбленный и трясущийся. Но все равно заставил себя побриться, искупаться и переодеться. И подумал: кто на Земле помнит его?

Кому он будет нужен? С чем вернется он в новую эпоху, великий отщепенец забытых веков? Не окажется ли он сам пещерным дикарем перед незнакомым будущим? С какой философией, с какими знаниями предстанет он перед людьми иной эпохи? С каким грузом прошлого? Не обвинят ли его в уничтожении мирного населения, а не только своих врагов? Поставят ли ему в вину гибель своего экипажа, за который он нес ответственность перед своей родиной? Впишутся ли в новую жизнь его привычки и образ жизни, чуждые новым поколениям? Найдет ли он родственную душу, способную понять его, простить, ввести в новый круг жизни? Эти мысли заставили забиться его сердце так сильно, что он застонал, сжимая челюсти. Эта боль поколебала его надежду и уверенность в необходимости возвращения.

13

И вот оно появилось во весь рост родное и приветливое – Солнце. А вот и Земля, освещенная наполовину. Пока еще маленький шарик, видимый с орбиты Юпитера. Риверс неотрывно вглядывался в ослепительный диск, не боясь ослепнуть. А потом переключался на Землю.

И вдруг раздались сигналы внимания. Замигали индикаторы встречи с неизвестным телом. Возможно, астероид. На обзорном экране появилась светящаяся точка. Она заметно перемещалась в пространстве. Иногда перекрывая далекие звезды. Расстояние до «точки» было не больше парсека.

Риверс вскочил и пристально вглядывался в эту точку. И вот он услышал не просто сигнал, а настоящие, живые голоса. Незнакомые слова ворвались в рубку, наполняя ее сладостными звуками разумной речи. Он жадно слушал эту речь, страстно желая понять смысл чужих слов. И ожидание возможной встречи с разумными существами учащало дыхание. И он решил направить им свое обращение.

– Говорит «Биофор». Говорит единственный уцелевший член команды космического корабля Генрих Риверс…

Говорил много и сбивчиво. Наконец устал и стал ждать ответа, хотя язык их был ему незнаком. А его язык для них? И кто они? Откуда? Жители новой Земли или обитатели планет из других звездных систем? Ему страстно захотелось хоть на миг увидеть человеческое лицо… просто человека любого возраста из любого времени. И окинуть взглядом Землю. Какая она стала теперь? Обитаема ли она теперь? Или безжизненна, как и миллионы планет в мироздании? А вдруг встреча с инопланетянами может оказаться гибельной для него? Тысячи противоречивых мыслей проносились в сознании.

Звездолет неизвестной конструкции стал удаляться. Риверс похолодел. Его отвергли? Неужели это означает, что ему запрещено приближаться к Земле? Он обезумел. Порывался выскочить наружу, в пустоту. Прятался по отсекам. Снова жадно глядел на экран и ловил в звуковом вакууме крохи слов. Но их больше не было. Риверс кричал в микрофон:

– Люди Земли, будьте великодушны!

Потом он хватался за кнопку антигравитатора и, злобно бормоча проклятия, нацеливался на удаляющуюся точку. И снова кричал, протягивая к экрану дрожащие руки:

– Не уходите! Возьмите меня с собой!

И звездолет остановился. И медленно, словно нехотя, направился к «Биофору».

14

Экран вспыхнул неожиданно ярко. Риверс увидел обыкновенных людей в непривычных одеяниях. Мужчины и женщины. Они очень внимательно смотрели на него и молчали. Это были, несомненно, люди Земли. Риверс почти шепотом произнес отрывочно:

– Земля. «Биофор». Двадцать первый век. Атомная война. Мое вмешательство на стороне западной цивилизации. Возможно, я убийца очень многих людей. Своих и чужих. Виновных и невиновных. Можно ли меня понять и простить? Вы – земляне. Вы уцелели. Я когда-то покинул ее и долго скитался между звезд. Отвык от людей. Могу ли я быть принятым вами?

Один из астронавтов пристально посмотрел на Риверса. И заговорил на родном языке Риверса, правда, с каким-то акцентом:

– Человек прошлого, я понял тебя. Не ты один приходишь из прошлого. История сохранила память о той страшной войне. Но цивилизация не погибла. Основной успех в победе над силами зла принадлежит России. Сейчас это процветающая страна. Да, на Земле осталось всего десять миллионов здоровых человек. И ты виновен в массовой смерти. Но ты и тот человек, который нанес врагам огромный урон. Суд оправдал тебя. Никаких войн с тех пор на Земле нет. Все народы объединились в единое сообщество. Мы помним – вас было четверо?

– Их больше нет, – с трудом ответил Риверс.

– Тяжелые испытания выпали на твою долю. Человек прошлого. Но мы приглашаем тебя в нашу жизнь. Тебе будет очень трудно. Но мы поможем освоиться. У нас изменилось все. Все! Ведь на Земле с тех пор прошло почти сто лет. Так что… Все другое. Все чужое для тебя. Останови свой корабль. Мы приблизимся и возьмем тебя к себе.

Связь прекратилась, дав время Риверсу обдумать приглашение.

15