Остаться твоей

— Ты пришла ко мне, не спросив, а хочу ли Я тебя видеть, — его голос был холоднее льда, и в нем отчетливо звучала насмешка, — а теперь спрашиваешь разрешения присесть?

Не стала обращать внимание на его колкости и, молча, направилась к стулу. Села на самый край и поймала на себе его взгляд. На одно лишь мгновение мне показалось, что он не так спокоен, как кажется.

Мне было неуютно от его пристального внимания, руки начали мелко подрагивать, и я вцепилась в папку, лежащую на коленях. Черт, черт и еще раз черт! Это будет труднее, чем мне казалось. В какой-то момент даже промелькнула трусливая мысль о бесполезности данной затеи. Но я поспешила откинуть ее, как можно дальше.

— Костя, нам нужно поговорить.

Увидела, что он собирается что-то сказать, и тут же перебила.

— Просто дай мне рассказать тебе все, просто не перебивай и выслушай, Костя, — добавила тихо, — пожалуйста…

Он коротко кивнул, тем самым соглашаясь.

И я стала рассказывать. С самого начала. Поведала о том, какой образ жизни вела до смерти отца. В этот момент я не смотрела на него, сосредоточив все свое внимание на обоях. Рассказала про смерть папы… про Виктора… про то, с чего начался наш брак. Услышала, как Костя закурил, и подняла на него глаза. Он смотрел на меня пристально, и по его лицу невозможно было что-либо прочесть. Я отметила, что его пальцы едва заметно дрожат, и поспешила отвести взгляд, чтобы не поддаваться ненужным эмоциям.

Дошла до того момента, как повстречала его. Я, не таясь, раскрыла перед ним все эмоций, что испытывала тогда.

С улыбкой вспоминала нашу поездку в Германию, и что уже тогда я поняла, это не просто влюбленность. Я не скрывала чувств, что испытывала к нему, мне было легко говорить о них… Единственное, я боялась смотреть на Костю, боялась его реакции. Я знала, что она подкосит мою уверенность и мнимое спокойствие.

Наконец, подошла к разговору про жучок. Это была самая тяжелая часть, но я продолжала говорить все тем же спокойным голосом. Решилась посмотреть на него, и едва не задохнулась от его взгляда. Он был зол, очень. Очередная сигарета с силой была потушена в пепельнице, он потянулся за следующей, но одернул руку.

— Костя, не знаю, сможешь ли ты простить меня, если я даже сама не могу это сделать, — на глазах выступили слезы, и мне стоило усилий взять себя в руки, — я знаю, что виновата перед тобой… как никто другой. Но мне необходимо было рассказать тебе это.

— Ты закончила? — такой бесчувственный голос, от которого внутри все оборвалось.

— Нет… это еще не все. В тот день… — в горле застрял ком, — после нашего с тобой разговора… Я сказала Виктору, что ухожу от него.

Костя резко встал и подошел к окну, повернувшись ко мне спиной.

— Мы с ним… поругались, — в памяти всплыли те ужасающие мгновения, — и… в общем, после этого мы не виделись вообще.

Он все так же стоял ко мне спиной. Я продолжила.

— Меня не было в городе несколько месяцев, — не знала, как сказать про реабилитационный центр, чтобы не затронуть больную тему, — я долгое время жила в другом месте. Вернулась в город два месяца назад.

Он резко повернулся ко мне, прожигая взглядом.

— К чему ты мне это говоришь?

Я встала со стула и подошла к нему, остановившись на расстоянии вытянутой руки. Боже… его близость молниеносно выбила почву из-под ног. Чувствовала, что меня начинает бить дрожь. Сохраняя видимость спокойствия, я передала ему папку.

Он приподнял бровь в удивлении, но не взял ее.

— Вчера я нашла это в своей квартире. В сейфе мужа.

Взял папку, коснувшись моих пальцев. Я отдернула руку, будто обжегшись. Меня, казалось на самом деле, ударило тысячей вольт в том месте.

Костя сел за стол и стал изучать бумаги. На это ушло от силы пару минут. Я не могла просто стоять, прошла и села все за тот же стул.

Он поднял на меня глаза, и его взгляд пугал.

— Хочешь сказать, ты не знала?

— Нет, поверь.

Он не ответил. Закурил очередную сигарету, я уже сбилась с их счета. Молча, смотрел на меня сквозь дым.

Никто из нас не произнес ни слова. Мне казалось, что бешеный стук моего сердца отчетливо слышен в этой тишине. Без разрешения потянулась к пачке и тоже закурила.

Он с удивлением проследил за моими действиями.

— С каких это пор ты куришь? — спросил зло, — что еще я о тебе не знаю?

— С тех самых пор, Костя, — сказала устало, — вот теперь знаешь…

Удар рукой по столу заставил вздрогнуть. От его крика, казалось, вот-вот вылетят стекла.

— Какого хрена, Милена??? Почему ты молчала? Почему не рассказала про свой брак?

Он буквально выплюнул это слово. Прожигал меня яростным взглядом, от которого мурашки побежали по коже. Чтобы как-то успокоиться, я встала со стула и отошла в сторону от стола. И что ответить на это…?

— Я не знаю, Костя. Правда, не знаю, — сделала глубокий вдох, — я боялась… стыдилась себя.

Не заметила, как начала ходить по кабинету. Остановилась и встала к нему спиной. Снова нахлынули все те эмоции, которые разрывали меня эти годы. Обхватила себя руками, стараясь сдержать слезы.

— Я столько лет жила, наказывая себя… Столько лет мирилась с осознанием этого, — я резко повернулась к нему и отшатнулась назад от неожиданности. Он стоял совсем рядом со мной, — я сама себя ненавидела, понимаешь? Не могла переступить через это…

Я не могла понять, о чем он думает. Он просто слушал и смотрел мне в глаза.

— Костя… — голос дрогнул, — я же люблю тебя. Всегда любила… Я столько ошибок совершила, сама все разрушила и я…

Он резко перебил меня.

— Сука ты, Полякова!

Я даже не успела понять смысл этих слов, как в следующее мгновение была прижата к его телу. Он молниеносно набросился на мои губы, сминая, наказывая… Это не был поцелуй нежности. Он был груб, руки сжали за талию… казалось, еще чуть-чуть и мне нечем будет дышать…

Но все это я отмечала на автомате. Одно лишь прикосновение его губ, и во мне словно что-то взорвалось. Как же я скучала по нему, я только сейчас поняла, что все эти месяцы я не жила, существовала. Я тут же стала отвечать, с такой же страстью. Зарылась руками ему в волосы и прижалась еще сильнее. Мне было до сумасшествия необходимо стать с ним одним целым, раствориться в нем без остатка…

Я не чувствовали боли, на губах останутся следы, но мне было плевать. Ощутила соленый вкус на наших губах и поняла, что это мои слезы.

Костя, едва слышно зарычав, спустил губы на шею и стал целовать кожу, прикусывая, оставляя следы. От каждого касания я тряслась, как в лихорадке. Мне казалось, что ноги не способны меня держать, я буквально повисла на нем. Сердце готово было выскочить из груди, в этот момент я хотела его, как никогда. Было слышно лишь наше хриплое дыхание. Я хотела растянуть, продлить это мгновение, чтобы потом в особо трудные минуты доставать их закутков своей души.