Оставьте тело вне войны

— Работаете через тайник?

— Да. В Львове два тайника, один на соседней улице от воинской части. Вчера Даниэль раздобыл сведения по новой антенне для рации, пришлось изощряться, чтобы выскользнуть из расположения. Сообщил заодно, что дивизия на неделю уходит под Луцк на учения.

— Даниэль это кто, — спросил лейтенант?

— Мой помощник. Даниэль Гейтс. Рядовой Широков, водитель автомобиля в батальоне связи.

— Ладно, Рунер, возвращайтесь к рытью окопа. Эта ночь у нас здесь не последняя. А дел много.

Филоненко ушел копать окоп.

— Из разговора что-то понял, лейтенант? — спросил Хранитель по-русски.

— Только то, что он немец и из разведки.

— Понял правильно. Он из разведывательно-диверсионного полка Бранденбург 800. Подготовленный агент. Обучен рукопашному бою. Имеет группу в составе двух человек. Вся группа работает в нашей дивизии в разных частях. Проникли с последним призывом в мае. Сведения о дивизии сливают через тайники. Брать его надо и везти к особисту. Где-то в вещах имеет взрыватель с часами. Планирует на тягач установить часовую мину, чтобы ремонтники взорвались на марше, при возвращении в часть. И концы в воду.

— Матёрый видно волк, все просчитал, сволочь. Когда будем вязать?

— До ночи трогать не советую. Пусть спокойно работает. Брать надо будет ночью. Лучше до установки мины. Снаряд то тяжёлый, из которого он собирается мину часовую делать. Его поднести надо и в машину установить. Если осторожно, то можно высмотреть, и внезапно взять. Возможно, он возьмёт из тех снарядов, что в кузове. Только, чтобы не подорвал себя и людей. А отправлять его придётся с ремонтниками, больше не с кем, если связь из укрепрайона отсутствует. Имейте в виду, Егоров, это опасный человек, у него и нож в сапоге может быть, и пистолет припрятан, и граната в кармане лежать. Все должно быть продумано. А сейчас дайте команду, чтобы танкиста развязали. Скажете, что передумали его особисту сдавать, но записку командиру батальона, о его недостойном поведении, напишите.

Глеб переместился к Романову.

— Володя, сейчас тебя развяжут. Веди себя спокойно. Никаких счётов с артиллеристами сводить не вздумай. Как гаубицу установите, мигом домой. Возможно, вам в кузов забросят арестованного, его надо будет обязательно довезти до дивизионного особиста, это шпион. Как понял меня, Романов?

— Спасибо, ангел-хранитель. Я всё понял. Вернуться самим и доставить арестованного как можно быстрее.

— Прощай, Володя. Если станет туго, то мысленно крикни: "Глеб, помоги!". Если услышу, приду на помощь.

Сержант взмыл вверх и помчался к оставленной за Немировым колонне. Уже рассвело. Новый день приветствовали птицы, и солнце упорно карабкалось из-за горизонта.

Колонна из трёх тягачей стояла там же, где он её оставил. Вокруг "Ворошиловца" суетились два чумазых механика водителя, самый опытный Михайлович давал советы, а Комбат руководил всем этим концертом. Один Сенявин невозмутимо сидел в тридцать четвёрке, прикрывая этот консилиум знатоков пулемётом. Хорошо, что Глеб обратил внимание на нехарактерный звук работы тягача. Оказывается, Карелин перегрел двигатель, не заметив в потемках, что стрелка температуры двигателя уже в красной зоне. Забился масляный фильтр, и двигатель могло заклинить в любой момент. Фильтр сняли, промыли, поставили назад. Всё заработало нормально. Чуть сполоснув руки бензином из канистры, чёрные после промывки фильтра, все расселись по местам. Колонна тронулась в направлении Львова. Глеб вкратце рассказал комбату об оставленных бойцах и выявлении немецких шпионов. А про себя подумал: "Семенова с напарником надо брать на контроль, а за Филоненко, можно послать машину от особистов. Пусть свой хлеб жуют сами".

Г Л А В А 21

Колонна шла довольно быстро. "Ворошиловец поставили впереди, и он задавал темп. Двадцать километров в час делали точно. Когда проезжали Дубровичи, пришлось сбавить скорость. Хотя было ещё чуть больше шести часов, но жизнь в селе уже кипела. Пастушок уже выгнал стадо коров, на улице сновал народ. Глеба заинтересовали красивые резные деревянные или каменные кресты, стоявшие почти возле каждого дома. Кресты стояли в маленьких полисадничках, некоторые были накрыты миниатюрными часовенками, или стояли на художественном основании за низенькой оградкой, на выложенной плиткой площадке. Было видно, что эта реликвия горячо оберегаема и любима хозяевами дома. И каждый хочет сделать что-то более красивое и весомое, чем то, что стоит у соседа.

Глеб не знал, что раньше большинство сельского населения Галиции составляли православные русины. Польское правительство совместно с униатами вело беспощадную борьбу по уничтожению православия. Церкви уничтожались или переходили в ведение католиков. Последний крупный оплот православной веры — Манявский скит был уничтожен в 1785 году. Православные молились по домам и ставили такие кресты, лицом к улице, чтобы любой прохожий мог обратиться к богу. Паству пытались всеми способами перекрестить в католичество или униатство. Перед началом Первой мировой войны на Львовщине, принадлежащей тогда Австро-Венгрии, началось массовое движение православного населения за воссоединение с русским народом. Православие начало опять усиленно возрождаться. В сёлах строились православные церкви, несмотря на запреты властей. С началом войны, австрийцы взяли курс на искоренение православных русинов. Человек, сказавший "я — русский", однозначно расстреливался. Во Львове появилась Русская улица — гетто, где разрешалось проживать русинам. За выдачу "москвофила" платилась премия от 50 до 500 крон. Имущество конфисковалось. Людей расстреливали тысячами. Свыше тридцати тысяч, включая женщин и детей, загнали в концлагеря Таллергоф и Терезин. Украинские националисты тоже приложили свою кровавую руку к делу истребления русинов. Усиленно писали доносы и отлавливали людей. Православные церкви осквернялись и разорялись. Крупные храмы передавались католикам. Когда первая мировая война закончилась, Галиция опять попала под власть Польши. В конце тридцатых годов было уничтожено сотни православных церквей и храмов, вновь появившихся в Восточной Галиции. Но православное населения в сельской местности повыбили не всё. Нечего резать холопа, который пашет землю. Поэтому, когда в 1939 году Рабоче-крестьянская Красная Армия освободила Западную Украину, отношение к ней было разное. Если Львов шипел злобой униатов, польских и украинских националистов, то село относилось спокойно, ожидая перемен к лучшему. Здесь твёрдо придерживались мнения: Русские славян резать не будут! Ни украинцев, ни русинов!

Дубровицы проехали. Скорость опять увеличилась. Маленькая колонна упорно подбиралась к Боркам, если б не низинка, наверняка село, которое они проезжали ночью, уже бы было видно. До Львова оставалось не более 15 километров. В пятидесяти метрах от дороги белела одинокая хата. Почти напротив неё стоял БТ-7, командирский или связной с поручнем-антенной вокруг башни. Когда подъехали ближе, увидели, что люки танка открыты.

— Боря, здесь что-то не чисто, — предупредил Глеб, почувствовав опасность для своего подопечного. — Доставай автомат, ставь на боевой взвод. Сенявин пусть снимает пулемёт с крепления. Я сейчас осмотрюсь, и чувствую, придётся пострелять.

— Из кабин не выходить, оружие к бою! — прокричал комбат, ныряя в люк. — Михайлович, — скомандовал он механику водителю, — спрячься за БТ! — Сенявин, пулемёт с креплений снять. Быть готовым вести огонь из люка!

Танковый тягач, обогнав "Ворошиловец", плавно обогнул стоявшую на обочине БТшку, и вплотную притёрся к ней. Перескочить на неё с тягача стало делом трех секунд. Вот когда Борис пожалел, что оставил Романова у артиллеристов. С ним ушел пулемёт и связь внутри колонны на марше. Да и людей надо было взять больше, хотя бы на пару человек. Должен быть запасной механик водитель и охрана колонны на марше и на время ремонта. Умница Кузнецов придвинулся к БТ сзади, оставив с метр расстояния, чтобы можно было выскользнуть через передний люк. Карелин тоже не сплоховал, сдвинулся вслед за командирской машиной влево, спрятав свою ходовую часть за танкеткой. Танк, и три тягача стояли в кучке, ожидая приказов командира. Командир чего- то ждал. Люди сидели на местах. Лишь один Карелин, открыл дверку кабины и спрыгнул на землю, не забыв потянуть за собой карабин. Хоть команду он не слышал, но приказ комбата: "Без оружия машины не покидать!", помнил. Держа карабин в руках, он не торопясь направился к командирской машине.

Глеб облетел район быстро. В хате находился лишь один мужчина, лет сорока, прилипший к окну и наблюдавший за танкистами. В доме никого не убивали, хотя вся хата была пропитана эманациями страха и страданий. След убийства тянулся от танка в направлении кустов в пятидесяти метрах левее хаты. Там, очевидно, протекал какой-то ручей, уж больно ярко они зеленели. Около стола, вкопанного в землю во дворе, след убийства стал заметно насыщенней. Глеб поднялся чуть повыше и понесся к кустам. Кусты прятали небольшой овраг, по дну которого тёк мелкий ручей. Вот здесь людей было убито много. Трое парней волочили последнего танкиста к яме. Убитый был раздет до исподнего. Они бросили тело в могилу, и поплевав на руки, взялись за лопаты и начали закапывать. Сделав круг чуть побольше и не заметив больше ничего подозрительного он вернулся к тягачам.

— Значит так Борис, план такой: бери двух людей с пулемётом. Левее хаты, где кусточки — овраг. Там три бандеровца наших убитых танкистов закапывают. В хате ещё один. Возможно, главарь. В танке есть снаряды. Пусть кто из твоих бойцов пушку на хату наведёт. Когда тех троих перестреляете, хотя одного, если получится, можно захватить, перекройте сзади подходы к дому, чтоб главарь не ушёл. Если начнёт стрелять, скажи танкисту, пусть пару снарядов туда всадит. Давай комбат, командуй!

— Слушать меня! — прокричал комбат, высовываясь из люка. — В доме бандеровцы! Карелин, залечь, охраняешь тягачи! Михайлович — занять башню БТ, развернуть орудие в направление дома. Начнут стрелять два осколочных туда. Кузнецов и Сенявин за мной. Оружие к бою!