Осторожно! Маша!
Шрифт:
– Потому что мне нравится этот запах.
– Впервые вижу девушку с такой железной логикой. Машка, ты уникум, - а ты няшная лапа, которую хочется зажать и не отпускать. Эти глаза меня точно погубят. Выколоть ему что ли их? Так зачем мне он безглазый? Господи, да что со мной?! Соберись, Маша, вспомни про его несовершенное тело. Хотя кого я обманываю, там тоже все в порядке, подумаешь не качок.
– Спасибо, что подвез. Саш…
– Что?
– А нос очень страшный?
– Краснов тут же ёрзает на сиденье и поправляет рукой волосы.
– Да нормальный, был конечно лучше.
– Ясно.
– Да, Маш, шнобель пока страшный, ты удовлетворена?
– Конечно нет.
– Тогда не спрашивай о том, что наверняка знаешь сама. Через недельку будешь как новая, не переживай и прости меня еще раз.
– Бог простит. Я шучу, я и не обижалась. Ладно, я пойду.
– Ты как соберешься меня рисовать, позвони мне.
– Я приду к тебе без спроса, чтобы поймать за ноги твою грязнулю и оторвать пальцы на ее руках, - Краснов улыбается, но вполне серьезно говорит.
– Смотри, Маш, чтобы тебе ничего не оторвали, весовые категории у вас разные.
– А я маленькая, но сильная.
– Ладно, иди уже, своеобразная, хорошо сохранившаяся, сильная девочка Маша.
– Ты про изюминку забыл.
– Я помню. До встречи.
– Пока.
Выхожу из машины с разбитым носом, но почему-то счастливая. Открываю калитку и тут же на меня налетает Аня.
– Привет, все еще тут?
– Тут. А что у тебя с носом?
– Нехорошее слово сказала, вот и получила в нос. Будешь ругаться, тоже получишь.
– А яботу тоже нельзя говорить?
– Это особенно нельзя, а мама где?
– С тетей Ирой на кухне мороженое едят, хочешь?
– Нюта тычет мне вафельным рожком в лицо.
– Нет, спасибо.
– Ну и не надо, - и дальше бежит играть с такой же мелюзгой. Забавно, я такой никогда не была, а эта просто неугомонная мадам.
Тихо прохожу мимо беседки, но вовремя останавливаюсь. Уж лучше сейчас отмучиться и придумать историю, нежели накручивать себя всю ночь. Подхожу к беседке где вовсю слышен мужской смех. На скамейке, чинно попивая вино, сидит папа вместе со своим университетским другом дядей Артемом. Эх, когда мне было лет восемь, я тайно по нему сохла. Такими красавчиками рождаться нельзя, это даже неприлично. Правда, когда у него родился ребенок, моя засуха мигом прошла. Но вот этот индивид реально хорош. На удивление, в сорок три он выглядит даже краше. Моя симпатия к мужикам постарше меня до добра не доведет…
– О! Ну наконец-то, моя травмированная дочь, - папа тут же встает со скамейки и подходит ко мне. – Все нормально? Алина мне все рассказала, - о Господи! Ну раздвину я еще перед ней ноги, ага!
– А что она рассказала?
– Что тебе подружка случайно дала локтем в нос, а в клинике вы встретились с Алиной, - черт, может у нее и вправду третий глаз?!
– Да, но все обошлось, кровотечение остановили, перелома нет, мазь мне дали.
– Ну ладно, с кем не бывает. До свадьбы доживет, - ой, папуля, видать винишко действует хорошо.
– Ой, Машка, ты такая большая стала, жених уже есть?
– Здрасьте, дядя Артем. Как только так сразу.
– Пап, а фонари будут под глазами? Или все же обойдется, как думаешь?
– папа поворачивается к Артему, долго на него
– Маш, прости, это мы не над тобой. Я как травмированное лицо в прошлом, заявляю тебе со стопроцентной уверенностью, что фонари будут. Большие фиолетовые красавцы, - вещает дядя Артем.
– Спасибо за прекрасную новость. Я пойду к себе, а то устала.
– Пока, Машунь, но ты не расстраивайся, все пройдет.
Захожу в дом и иду в свою спальню как можно тише, все-таки с Ксюшей можно поговорить и завтра. А пока в душ и много шоколадных конфеток от персонального двуногого счастья…
Глава 9
Захожу в ванную и в который раз за день смотрю на себя в зеркало. Красотка, а буду еще красивее, мда…
Шнобель, шнобель ты могуч.
Ты пугаешь всех вокруг,
Вот подлез куда не надо,
Получил в ноздрю, как надо…
Но, пожалуйста, вернись, в ширь ты больше не ведись,
Сделай так, чтоб я дышала и козявки не мешали,
Чтобы веки были чисты и фонарь не украшал
Аминь.
Отхожу от зеркала, не в силах наблюдать за дальнейшими изменениями моего лица. Не успеваю стянуть с себя кофту, как в ванную врывается Ксюша.
– О Боже!
– Успокойся, я понимаю, что в это трудно поверить, но это случайность.
– Тебя изнасиловали?!
– Ты чего? Нет! Меня никто не насиловал. Да что ж за день такой!
– Тогда что случилось?
– Это просто случайность, я поднимала с пола крошку и когда привстала, Саша заехал локтем мне в нос. Но это чистая случайность! Клянусь жизнью Жули.
– Саша значит. Сашка-какашка, локтевая костяшка.
– Ксюша, и ты туда же, оставь это для папы.
– Ну знаешь, с кем поведешься. Жулей значит клянешься, ладно верю. Что-то какой-то он у тебя рукожопый.
– Ксюша! И вообще кто бы говорил.
– Я девушка, мне можно.
– Хорошо, девушка, можно мне помыться? Кстати, папа очень хорошо отреагировал, даже странно.
– Конечно хорошо. Я подливала ему полдня коньяк, а час назад принесла вино.
– Ксюша! После коньяка нельзя пить вино, что на утро будет с его головой?
– То, что я и планировала. С головой будет беда и не только утром. Весь день промается на диване или в кровати, и даже не вспомнит про твой нос. А когда вспомнит, уже наступит понедельник, и ты уже будешь на учебе. У меня все по плану.
– Ты оказывается страшный человек.
– Я очень красивый человек-стратег.
– Замечательно. Может ты все-таки уже выйдешь и дашь мне помыться?
– Ладно. Там шашлык остался и мороженое.
– Спасибо.
Девушка-стратег оказалась права, в воскресенье папа не то что не вспомнил о моем носе, я вообще его не видела, из комнаты он так и не выходил. Вот только шнобель дал о себе знать и мои молитвы не были услышаны, ходить мне пандой ближайшие дни все-таки придется. Казалось бы, воскресенье можно смыть туда же, куда и субботу, но это было до тех пор, пока мне не прислали цветы. Мои первые цветы от мужчины, папа не в счет. Подумаешь шнобель, зато какой букет получила. Нежнейшие белые розы с запиской.