Осторожно! Маша!
Шрифт:
– Сережа, не начинай, - тут же заступается Ксюша.
– Я бл*дь еще не начинал, ты, Маша, скоро реально попадешь в черный список. Я тебя последний раз предупреждаю-очнись!
– Сережа.
– Ксюша, иди накрывай на стол. А к тебе, дорогая моя, с минуты на минуту зайдут гости. Мой тебе совет, голову ты конечно вымыть не успеешь, так хотя бы воспользуйся сухим шампунем. Ну и конечно сними эту чертову повязку, не позорься.
– Можешь к ней идти, правда предупреждаю тебя сразу- она убого одета, с немытой головой и не знаю, возможно все-таки не сняла свою чертову повязку. Если тебя все это еще не пугает, то добро пожаловать.
–
Поднимаюсь наверх и стою перед Машиной дверью. Вот уж никогда бы ни подумал, что придется стучать в закрытую дверь по имени Маша. Если честно, в глубине души, я надеялся, что через неделю она одумается, очнется в конце концов, но похоже, что с каждым днем в ее голове происходит очередная хрень. Не стучу, просто открываю дверь. Маша сидит на кресле, как будто ждала меня. Хотя вероятнее всего, Сергей ее предупредил.
– Привет, - первая подает голос, это, наверное, хорошо.
– Привет. Что-то ты, Машка, хреново выглядишь. Цвет лица какой-то сероватый.
– Это вероятнее всего твоя кофта серым отсвечивает. Кстати тебе она не идет. Убожество какое-то.
– И это мне говорит человек с бантом на голове?
– С повязкой! Сколько раз можно повторять?
– Одна херня. Маш, - подхожу ближе, сажусь на корточки и кладу руки ей на колени. – Может быть хватит уже? Сколько ты еще будешь заниматься ерундой? Почему просто не хочешь поговорить, а? Ведь ты же взрослая девочка, а ведешь себя как ребенок. Ну что ты опять молчишь? Я скучал. Очень.
– Вещи мои не вернул, а был очень убедителен.
– Ты меня тогда достала уже, из последних сил терпел.
– Больше не надо терпеть, видишь, я освободила тебя от пятидесятикилограммовой ноши.
– То есть ты так и будешь играть в эту дурацкую игру?
– Это не игра. Я многое поняла за это время. Вот как проснулась после наркоза так все и осознала.
– Что?
– Нельзя было так делать как я, нельзя, понимаешь?! Я сама тебе навязалась как какая-то идиотка. У тебя, наверное, просто не было шансов отказаться дальше от такой одержимой малолетки. Все, что я делала-это ужасно. Украла паспорт, притворялась больной, вешалась на тебя, подсыпала слабительное, по сути выгнала Катю из твоей жизни. Я ведь ничем не интересовалась, у меня была только одна мысль-быть с тобой. Я даже ни о ком не думала. Только о себе и о своих желаниях. Чистокровная эгоистка. Ты думаешь почему я потеряла ребенка? Это меня Бог наказал за все мои поступки!
– Я очень рад, Маша, что ты наконец-то хоть в чем-то мне призналась. Давай присядем на кровать, а то у меня ноги затекли, - беру ее за руку и веду к кровати. Присаживаюсь сам и тяну Машу на себя.
– Не надо.
– Кажется, кто-то раньше любил сидеть на коленях, разве нет?
– Это было раньше.
– Маш, не обманывай саму себя, тебе и сейчас это нравится. А теперь послушай меня внимательно. Неужели ты не понимаешь, что, если бы я не хотел, я бы не начал отношения с тобой? Я взрослый мальчик и сам решаю, что мне делать и как, и уж вряд ли кто-либо меня что-то заставит делать. Было бы полным лукавством сказать то, что ты мне не нравилась. Нравилась, но я понимал, что тебе не подхожу, понимаешь? Я тогда тебя оттолкнул не потому что ты назойливая малолетка, а потому что для тебя хотел лучшего. Чтобы ты встречалась с тем, кто тебе подходит. А дальше просто воля случая. И после клуба я сам стал инициатором, не ты. Может так и нельзя было себя вести как ты в начале нашего знакомства, но по сути, если бы не ты, мы бы больше не встретились. Может так оно и должно было быть?
– Нас связала беременность, Саша, теперь ее нет.
Дай мне хоть сейчас поступить правильно, ведь правильно говорят, насильно мил не будешь.– Маш, ты серьезно? Совсем ничего не понимаешь или просто прикидываешься? Разве непонятно, что я люблю тебя?
– Непонятно, - поднимает на меня свои слезливые глаза. – Повтори еще.
– Обойдешься.
– Ты это сказал потому что папа попросил?
– У тебя вообще мозги расплавились?! Что ты несешь?
– Но ты никогда этого не говорил.
– Ты тоже!
– снимаю ее с колен и встаю с кровати. – Как же ты меня сейчас бесишь, словами не передать.
– Ну прости. Как я могла это понять?
– Да уж действительно никак, я же такое говно, словами не передать. Позволь спросить, а как я должен был понять, что ты меня любишь?
– Мне кажется ты знал это с самого начала, только дурак не поймет.
– Прекрасно, мы просто идеальная пара, только страшно представить кто у нас может родиться, - и все, зачем я это только сказал? Черт, и ведь никто не тянул за язык про ребенка. – Маш, - снова беру ее за руку. – Послушай, это все ерунда, не наказывал тебя никакой Бог. Так случается, это жизнь. От этого никто не застрахован, Алина же сказала, все у нас еще будет. Только тогда, когда мы это захотим, понимаешь?
– Понимаю. Обними меня.
– То есть все, мы уже не расстаемся? Или это обними и вали отсюда на хрен, Краснов?
– Нет, просто обними. Я скучала.
– Тогда почему не отвечала мне?
– Боялась, что сорвусь.
– Ясно, Машка-дурашка.
Ложусь на кровать и тяну на себя Машу.
– Ты такой теплый.
– Ну если бы я был холодным, было бы странно, не находишь?
– Не знаю, ты же с улицы. С каких пор ты подружился с папой?
– С тех самых и это не дружба, скорее взаимопонимание. Маш, с тобой связывалась моя мать?
– Она приходила сюда пару дней назад.
– Значит ты знаешь, что она сделала?
– Знаю. Она сама призналась. Она очень сожалеет.
– Сожалеет, что проткнула презервативы?!
– Нет, она сожалеет, что так получилось. Саш, мне стало ее очень жаль. На самом деле она очень одинока, да она не права, что так сделала, но и ее можно понять.
– То есть ты ее оправдываешь?!
– Нет. Просто понимаю и не держу на нее зла, пожалуйста, прости ее и ты, ведь у нее никого нет кроме тебя. А если ты еще с ней перестанешь общаться, как и с отцом, что же из этого выйдет?
– Я пока не готов к этому. Она поступила отвратительно, удивляюсь как она раньше этого не делала.
– Я ей просто сильно понравилась, - впервые за все время Маша начинает открыто смеяться. – Говорит, как только меня увидела, поняла, что я стану ее невесткой.
– Так ты поэтому ее простила? – поддеваю Машу.
– Дурак! Мне просто по-человечески ее жаль. Она совсем одна, ты для нее много значишь. Обещай, что помиришься с ней.
– Ты думаешь, что будешь веревки из меня вить? Нет, дорогая, не наглей. Всему свое время. Пока я не готов к ней бежать с объятьями, мне надо остыть.
– Саш, а что будет дальше?
– Дальше мы пойдем ужинать, потом ты снимешь повязку, выбросишь ее в мусор, наденешь пальто, обувь и мы поедем домой. Там очень по тебе бабочки соскучились. Так и хотят спрыгнуть со стены, козявки такие.
– Они настолько тебе не нравятся?
– Ты в своем уме была, когда покупала розовые?
– Мне казалось они милые.
– Когда кажется креститься надо. Слушай, тебе не кажется, что у тебя в комнате воняет, - Маша тут же вскакивает и испуганно на меня смотрит.