Осторожно! Муж-волшебник или любовь без правил
Шрифт:
Бартин решил отвезти рабыню знахарке, чтобы та её вылечила. Если умрёт, то о его просчёте в имении никто не узнает, а если выживет, то он только в выигрыше окажется.
Я пришла в себя. Несмотря на слабость, сознание было ясным и жутко хотелось пить. В памяти остались картины, как меня заносил в неказистый деревянный дом усатый мужик. Меня трясло в ознобе, и старушка, встретившая нас, указала, куда меня положить и накрыла одеялом. Помню, как она обкуривала меня травами и поила горькими настоями. Наверное, именно благодаря им жар спал.
С
— Проснулась? — голос, в отличие от морщинистого лица, был молодым и приятным.
— Пить… — попросила я и дотронулась до горла. Пальцы нащупали железный ободок на шее. А это ещё что такое?!
Старушка поднесла мне ковш с водой и приподняла, помогая напиться.
— Где я? — спросила её.
— Ничего не помнишь?
Я покачала головой и посмотрела на свои руки. Мои кольца исчезли. Дотронувшись до ушей, обнаружила и потерю серёжек. С подозрением посмотрела на бабку.
— Не смотри так! Я не воровка. Их Бартин снял, управляющий. Кольца и серёжки сразу, как тебя принёс, а одно кольцо не снималось, и он его вчера забрал, когда приходил узнать, как ты.
Я догадалась, что речь идёт об обручальном кольце. Оно и раньше плотно сидело. Во время беременности пальцы распухли, и снять его не было возможности. Наверное, за время болезни я похудела, вот оно и снялось.
— Что это? — дотронулась до шеи.
— Рабский ошейник.
— Я свободный человек! — возмутилась я.
— С этим не ко мне, милочка. Тебя Бартин у торговцев купил. Ты сама откуда?
— Из России, — закинула пробный шар я и получила ожидаемый ответ:
— Где это? Не слышала. Наверное, совсем издалека привезли, — покачала моя собеседница головой.
— А где я нахожусь? — спросила её. Я помнила всё, что со мной произошло, и если это не загробная жизнь, то я точно не на Земле.
— Это Гарлэй, поместье аттана Корнуилса, приближённого самого императора.
— «Аттана»?!
Она покосилась на меня, как бы спрашивая, откуда я такая взялась, что ничего не знаю, но ответила:
— Это титул. Один из самых высоких.
— А какие ещё есть? — спросила без особого интереса.
— Из знати идут кёрны, а ниже их — берды.
«Князья и бароны», — перевела для себя. Дотронулась до груди, ощутив под ладонью грубую ткань рубашки. Этот жест не остался незамеченным.
— Нет у тебя молока. Перегорело, — с сочувствием сказала мне старушка. — Ребёночек хоть жив? Ох, как разозлился управляющий, когда понял, что ты уже родила. Он-то думал, что ты в тяжести. Видать, совсем недавно разрешилась? У тебя живот ещё не опал.
При мысли о ребёнке на глаза навернулись слёзы. Не понимала, что произошло и как я тут оказалась, но хотелось верить, что сын жив. Поступок Влада оценивать в данный момент не могла. Понимала, что он нас спас, иначе мы были бы мертвы, но каким образом это сделал? Чего я не знала о нём? Что это за мир и как я тут оказалась? Я помнила, как затрясло туннель, в котором мы перемещались.
Умом понимала, что что-то пошло не так и он спасал нашего сына, но сердце болело.Скажи он мне пожертвовать собой ради ребёнка, я бы жизнь отдала. «Прости», — его последние слова мне.
«Нет, нужно верить, что он меня найдёт! Если сумел переместить нас, то и меня найти сможет, — сказала себе. — Если он смог спасти нашего сына — за одно это его прощу. Хотя ему придётся многое объяснить».
— Не плачь. Это жизнь, — похлопала меня по руке старушка, по-своему восприняв мои слёзы. — Ты молодая, и детки у тебя ещё будут.
— Кто меня переодевал? — спросила её, не став ни в чём разубеждать.
— Я. Твою рубашку постирала. Исподнее у тебя странное, его я тоже выстирала и пояс, каким обвязана была, сняла. Думала, рана какая. Ты зачем его носила?
— Это чтобы живот втянулся после родов, — ответила ей, соображая, о какой рубашке она говорит. Может, мой летний сарафан за рубашку приняла?
— Да?! У наших молодок он сам втягивается. Ну, если хошь, я тебе его принесу.
— Помогите встать, я в туалет хочу, — попросила её, приподнимаясь на постели.
— Давай, милая, — подставила она мне своё плечо, а потом спросила, бросив острый взгляд: — А не боишься ко мне прикасаться?
— Вы заразны? — замерла я.
Старушка засмеялась, неожиданно развеселившись:
— Нет, но многие считают, что мои знания от нечистого и называют ведьмой.
— Вы знахарка? — догадалась я, уже безбоязненно принимая её помощь.
— Иные и так зовут, когда помощь нужна.
Было заметно, как ей польстило, что я её не боюсь.
— Наверное, обидно, когда людям помогаешь, а они стороной обходят, — посочувствовала ей я, с трудом поднимаясь с постели.
— Я привыкла, лучше себя пожалей. Сразу видно, что ты из другого теста, чем наши девки. Тяжело тебе здесь придётся. Выкупить хоть есть кому?
— Знать бы ещё, куда писать, — сквозь зубы произнесла я, наваливаясь на старушку. Она, на удивление, оказалась крепкой и мой вес выдержала.
Мы вышли во двор. Я вдохнула свежий воздух, осматриваясь. Дом стоял на отшибе. Его окружал невысокий плетёный забор. Мы спустились по ступеням и меня провели в закуток, где можно было сделать свои дела. Я отметила, что крови после родов уже нет. Ещё удивило, что все кости целы и нет никаких переломов. Когда я первый раз пришла в себя, была такая боль во всём теле, как будто каждая кость раздроблена. Меня порадовало, что это оказалось не так. С уровнем медицины здесь мне бы не выжить или быть калекой до конца своих дней.
Знахарка помогла мне дойти до лавки на улице и усадила.
— Я слышала, хозяин приезжает. Может, тебе с ним поговорить? Если ты из благородных и тебя есть кому выкупить, он пойдёт навстречу, — завела снова разговор она. — Он неплохой человек, а вот с управляющим норов не показывай. Это он с приездом господина присмирел, а в его отсутствие творит что пожелает, и управы нет. Если разозлишь — плохо тебе будет.
Я молчала и мотала на ус. К управляющему у меня свои счёты были, но бросаться на него и что-то требовать я не собиралась. По крайней мере, пока.