Остросюжетный сборник

Четыре года назад, Лос-Анджелес, Калифорния, США

– Я уеду.

– Надолго?
– Джан никак не могла предположить, что она так расстроиться! Это было для нее новостью, и даже непонятно приятной ли! Так расстраиваться из-за мужчины!

Этан довольно улыбнулся:

– Будешь скучать?

Женщина не хотела признаваться в этом самой себе, не то что ему. Она пожала плечами:

– У меня будет чем заняться. Так что сильно мне скучать не придется.

Его лицо изменилось. Он притянул возлюбленную к себе и заставил ее посмотреть в глаза:

– Неужели в этом так страшно признаться?

– В голосе явно чувствовалось раздражение. Джан молча смотрела на него.
– Ладно, ничего не говори.
– Лейтенант уткнулась носом ему в грудь и тихо и смущенно проговорила:

– Буду.
– Мужчина глубоко вдохнул и поцеловал ее в висок:

– Я тоже, очень.

Нью-Йорк, США

Она снова стояла в аэропорту Нью-Йорка. Сколько прошло со вчерашнего? И не разберешь: ощущение, что целая вечность.

– Может, все-таки задержишься в Нью-Йорке?

– Нет, Джек. Я хочу видеть. Это мне надо. Я не знаю зачем. Но мне надо. Я два года жила только тем, чтобы увидеть, как его упакуют и отвезут в тюрьму. Кто у меня сзади?
– последняя фраза была сказана тихо почти не шевелящимися губами с фальшивой улыбкой на лице. Она улыбалась, пока Джек просматривал зал аэропорта. Он поцеловал ее в щеку и тихо проговорил на ухо:

– Никого.

– Я чувствую.

Он ее крепко обнял:

– Знаю. Но я никого не вижу.

– Тогда пока. Крис - привет.

– Ты же приедешь на Рождество?

Она покачала головой:

– Не знаю. Мама просила их навестить. А если она узнает, что я была в Монтане, а к ним... Она меня придушит.

– Мы хотели крестины устроить перед Рождеством, так что у тебя будет оправдание для родителей.
– «Уж не известно, что хуже: быть у родителей на Рождество или у Гордонов.»

– Я не знаю, Джек.

– Ты обещала быть крестной.

– Я помню, но...

– Возражений не принимается.

– До Рождества еще очень долго... Блондин, рост примерно шесть футов, лет тридцать на вид.

Джек снова пристально оглядел зал.

– Один... два. Два подходят. Три.

– Волосы почти до плеч.

– Чет... Тогда два. Один с девушкой. Левый дальний угол. И справа у окна. Обними меня.

Женщина «жизнерадостно» кинулась на своего спутника, тот ее закружил.

– Его тут нет. Он следил за мной до Вайоминга, там я оторвалась... За мной следит еще кто-то. Я это чувствую. Он ее поставил на пол:

– Береги себя, Ривера.

– Ладно, Джек. Я пойду.

– Если что - сразу звони. И... Не забудь про Рождество.
– «Рождество.» Женщина кивнула и прошла в терминал.

Четыре года назад, Лос-Анджелес, Калифорния, США

Джанелла вошла в огромную гостиную:

– Я все-таки не понимаю, как ты тут можешь жить один? Он такой огромный! Тут даже эхо есть!

– Я тебе уже говорил: переезжай ко мне. Вдвоем веселее. Глядишь, и эха не будет.

– Продукты все готовы?
– Она сделала вид, что не услышала последнюю фразу, а Джонс сделал вид, что не заметил, как возлюбленная сменила тему.

– Я бы все-таки не маялся с готовкой, а что-нибудь бы заказал и все.

– Нет-нет-нет! Так не интересно! Хватит того, что я не уехала в Монтану, где снег, где нормальный праздник!

– Зачем вообще куда-то уезжать из дома?

– Ну, тут трудно сказать...
– Женщина пожала плечами.
– Я все же скучаю по своим.

– А почему бы нам тогда не махнуть к ним?

У Джан все сжалось. Уже девять месяцев, а она все еще ничего не рассказывала матери. Совсем ничего. А теперь взять и привезти Этана... Она... Она очень этого хотела. Хотела, чтобы он познакомился с мамой и с отчимом, хотела, чтобы близнецы его донимали расспросами. Хотела валяться с ним в снегу, украшать елку. Настоящую, живую ель, а не пластиковое подобие. Но... Что заставляло ее упираться - она сама не знала. Смущение? Неуверенность? Страх?

Он прищурился:

– Почему?

Лейтенант покачала головой:

– Я не знаю. Просто что-то...
– Что ей мешало? Если бы она знала: никогда еще Ривера так не сопротивлялась развитию отношений.

– Джанелла, я хочу быть с тобой. Надеюсь: ты хочешь быть со мной. В чем дело?

– Я не знаю, Этан. Просто я еще ни с кем не знакомила родителей. Если я сейчас тебя привезу...

– ...Это будет очень много значить. Но что не так?

Женщина прижалась к нему.

– Я не знаю. Я не знаю, что это такое.

– Успокойся. Не хочешь...

И тут что-то переключилось. Она хотела быть в Рождество с ним и с семьей. Джан подняла глаза:

– Я хочу поехать.
– Твердо произнесла лейтенант. Его радостная широкая улыбка раскачивала столп ее самообладания. Его поцелуи были... Они были самые невероятные. Нежность, страсть, они заставляли забыть ее обо всем. Женщина готова была раствориться в нем...

Ривера улыбнулась.

– Что такое?

– Я тут вспомнила...
– Она провела рукой по его груди.

– Только не говори, что у тебя есть какое-то дело - не поверю.

– Нет у меня никакого дела, - а улыбка становилась все шире.

– Тогда что?
– Джан погладила его по щеке.

– Ты обещал, что на Рождество вернешь мои сережки.

Мужчина явно смутился и отвел глаза в сторону:

– Ты говорила, что у тебя от них болят уши. Они тебе не нужны.

– Этан! Это мои сережки!
– «Как такое может быть? Почему так приятно?» - Не думала, что ты так сентиментален!

– Ну... я мог бы сказать, что просто забывал тебе их отдать... или забочусь о твоих ушах... Но тогда бы я соврал.
– Он посмотрел ей в глаза. Одна пара черных глаз смотрела в другую пару таких же бездонных, черных, как обсидиан.
– Я чувствую себя идиотом. Что ты со мной сделала, лейтенант?

– Ничего.
– Она шептала, словно их кто-то подслушивал.
– Я себя чувствую...

– Безвольной?

Она удивленно уставилась на него:

– Откуда...

– Я чувствую то же. Неужели ты думаешь, что я и впрямь, обычно оставляю себе сережки на память? Или вступаю с женщиной в драку ради свидания?
– Он глубоко вдохнул.
– Ты пахнешь лимоном.

– А ты коньяком.

– Тогда мы отличная пара.
– Комната закружилась. Сильные руки прижимали ее, не давали упасть. Он стал наступать, уложил ее на диван. Поцелуй не прекращался. Джанелла кружилась в счастье. Голова кружилась. Душа парила. Было так хорошо, как никогда не было. «Наверное, я его люблю.»