Остров цензоров

– Вы знаете это место?

– Да место мне знакомо. Итак, в три часа. И он повесил трубку.

Такого поворота Виктор не ожидал. Он представлял, что его пригласят в особняк. Он знал, что Сергей Львович, выдержанный человек и не позволит себе лишних эмоций, как и угрожать не будет. Его предложение озадачило, так как неопределенность не исчезла, а лишь отодвинула время.

«Надо позвонить Мих Миху, а то обещал быть дома. Да ну. Ничего не будет. Потом позвоню. После встречи», – решил Виктор. До встречи было еще время, но он решил, что пора ехать, чтобы спокойно добраться. На машине ехать он не хотел и, поставив чашку с недопитым кофе на стол, направился к выходу из дома.

Время до встречи еще было, да и место недалеко от бара Степаныча и Виктор решил окунуться в старую добрую атмосферу. В баре народу было много. Места еще были, но это был день, а не вечер. В последнее время Виктор не часто сюда заходил, не было времени. Все отнимала работа. Не было того веселого настроения, чтобы просто зайти и поболтать. А в редкие посещения он беседовал на отвлеченные темы, чтобы дать голове отдохнуть.

Перешагнув порог, он направился к стойке. Взоры тех, кто его знал, обратились к нему. Он отвечал на приветствия. Степаныч, пока он шел к нему, внимательно за ним наблюдал.

– Привет, Степаныч!

– Привет!

Степаныч молча поставил перед Виктором стакан и наполнил его по норме виски, – За счет заведения.

– Что такое я сделал?

– Как раньше говорили, «за мужество и отвагу», да и когда стали выходить твои статьи народу прибавилось. Все ваши же здесь собираются, а к ним и новички подтянулись. Так что считай, процент от выручки.

– Спасибо, а что тогда так мало? Не наработал?

– Тебе нельзя. Мозги надо сохранять. Марку надо держать.

– Это верно. Как сам?

– Да что со мной будет. Все по-прежнему. Смотрю, наблюдаю. Уже научился видеть, кто есть кто.

– И кто я?

Степаныч помолчав, сказал:

– Ты мужик. Нормальный мужик, который поступает так, как считает нужным и не боится ответственности. Лучше жалеть о сделанном, чем о не сделанном.

– Это верно. Кто из наших здесь?

– Да там, за углом сидят, как обычно. Еще будешь? – Степаныч кивнул на стакан.

– Нет. Спасибо. У меня еще разбор полетов. Я к тебе зайду позже, если получится. Так, не прощаюсь.

Виктор зашел за угол стойки в малый зал. Пообщался с коллегами. Те ему высказали пожелания и сочувствие по возможному развитию событий. Он и сам понимал, что неизвестно, что будет. Попрощавшись, отправился на встречу с Сергеем Львовичем.

10

Водя в кафе, где время обеда для служащих ближайших офисов уже закончилось, он увидел достаточно свободных столиков и прошел вдоль окна направо. Там был ряд столиков, разделенных кабинами и отделенных тонкими шторками. Это позволяло видеть, что кабина занята, но кто в ней не позволяло видеть, но было видно входящих в кафе.

Подошедшая официантка приняла заказ на коньяк и кофе.

– Ко мне присоединится еще один человек, тогда и сделаем заказ.

– Хорошо, – сказала она и через несколько минут принесла кофе и коньяк.

Виктор сидел на кожаном диване и смотрел на входящих. Минут без пяти три в зал вошел Сергей Львович и стал смотреть по сторонам, ища Виктора. Виктор встал, отодвинул шторку. Сергей Львович, увидев его, направился к нему. Подойдя, он протянул руку, и они обменялись рукопожатием.

«Значит, не все так плохо, раз протянул руку», – подумал Виктор и пригласил присаживаться.

Подошла официантка и приняла заказ.

– Я перейду сразу к сути. Вас очень интересует мнение по поводу Вашей публикации и последствия. Не так ли? – начал Сергей Львович, как только официантка принесла заказ.

– Мнение – да, последствия – вторичны.

– Ну, не скажите. Одно вытекает из другого, но все взаимосвязано.

– И что первично?

– Мнение, конечно. Вам, наверное, покажется странным, но разбора не будет. Разбор устраивают, если возникла нештатная ситуация. Ваша статья нас вполне устраивает. Она написана вовремя и к месту. Все штатно.

– Вы хотите сказать, что ждали ее?

– В том или ином виде, да. Поймите, плохие мы работники, если не можем просчитывать ходы. Это, как в шахматах – после сделанного хода соперника начинаешь прикидывать различные ситуации развития событий и стараешься принять решение. Мы не могли всегда знать точно, что и как будет, но предполагали. А в дальнейшем проводили корректировку.

– И я был пешкой в вашей игре?

– Не надо так. Вы честно делали свою работу. Вам нечего стыдиться и тем более мучиться угрызениями совести. Это такая работа у нас. Нам иногда трудно напрямую влиять на ситуацию. Много кадров старой школы, со старым мышлением, кто-то не оправдывает доверия. Заменить просто так можно, но может получиться эффект обратной волны. А так, факты вскрыты прессой, и мы принимаем решение, реагируем на сигнал. Разумно?

– То есть, Вы заранее знали, кого надо освободить?

– Не всегда.

– Но Вы достигли результата?

– Еще нет, но теперь все будет идти по плану, корректировки возможны, но не существенные.

– У меня осталось чувство, что меня просто использовали. Гадко это.

– Если говорить жестко, то можно считать и так, а можно и по-другому. Я же работал с Вами напрямую, подставлялся под Вас. Рисковал своим именем, репутацией. Хотя понятно, что это была необходимость. Не я, так другой вынужден был бы открыться. Но что делать. Конечно, можно было бы действовать через редакцию. Вы получали бы задание, но тогда это так, просто публикации. Вы не дошли бы до сути. Даже проанализировав, у вас не было бы ни одного факта, кроме домыслов. Мы Вам подставились не случайно. Вы писали честно, ничего не придумывали. И итоговая статья – это хорошая аналитическая работа, и она нам помогла.

– Это в чем? Я же предположил, что существует организация цензоров.

– Именно предположили, но в этом предположении есть и разумное зерно. А вдруг, Вы правы, а мы все срывали или предположим, не догадывались.

– А почему итоговая? Делаете организационные выводы?

– Без этого не обойтись. Вам предложат другую работу, в другом издательстве, но более высокую должность. Получается, что с одной стороны мы увидели, что про нас знают и как бы обиделись. Именно, как бы для Вас, но для других получается реально. Сейчас многие ждут реакции. Нельзя разочаровывать людей в их ожиданиях. Они же, как и в древние времена, «жаждут зрелищ» и нельзя им в этом отказывать. Жажду надо удовлетворять, иначе она обострится, а вот этого допускать нельзя. Это, как голодный бунт. Замолчать не получится. Иначе такое додумывать начнут, чего и нет. Отрицательные эмоции – серьезный фактор в жизни общества. Мы должны Вас наказать. А так видно, что обиделись и убрали с направления, но, не желая выставлять Вас в роли пострадавшего, перевели на другую работу. Все понимают, что Вы были правы, но за Вас им будет не обидно, так как Вы не пропали, а заняли другой пост, то есть не пострадали за правду. У нас народ сердобольный, ему надо, чтобы человек не пропал. Не отказывайтесь, Виктор Сергеевич, от предложения, которое Вам поступит. Подумайте. Там у Вас будет поле деятельности шире. Интереснее. Вы уже будете принимать решения, а не за Вас. А на этом направлении что? Вы написали главное. Если будете продолжать, то это будет повторение, либо хуже. Ваши публикации сойдут с дистанции и будут менее интересны. А так Вы уходите в зените известности. Как считаете?

– Значит предложат? И куда?

– Пока точно не скажу, но все будет хорошо. Не торопитесь с отказом. Обдумайте.

– А если откажусь?

– Я Вам обрисовал ситуацию. Будете работать там же, но поверьте, Вам будет скучно. Нельзя собрать два урожая с одного поля единовременно. Да и выросли Вы как профессионал.

– Хорошо, я подумаю.

– Так что не переживайте. Работа сделана блестяще. Извините, но мне надо идти.

Сергей Львович подозвал официантку и расплатился. Перед тем, как уйти, он добавил: