Остров Голубой звезды (Новые приключения Незнайки - 2)

– - Не следует так говорить о господине Курносике, -- укоризненно задребезжала "Матрешка".
– - Он занимает ответственную должность и имеет многочисленные...

– - Пшла вон!
– - отрывисто гаркнул Прим Бамбас, и "Матрешка", прервавшись на полуслове, испарилась.

– - Простите, а кто это такой -- Курносик?
– - поинтересовался Карлуша, начиная смутно о чем-то догадываться.
– - Это не его случайно называют здесь директором?

– - ЗДЕСЬ его называют тупоголовым недоумком. Директор!.. Единственное, на что хватило ума этому директору, так это на то, чтобы превратить свой череп в груду металлолома.

– - Как же это? Разве он... не гном?
– - удивился Карлуша.

Адмирал Прим Бамбас, хитро прищурясь, посмотрел на двух приятелей. Простодушные физиономии Карлуши и Чека располагали к откровенности. И, придвинув к себе вазу с засахаренными орешками, он начал понемногу приоткрывать завесу над тайной острова Голубой Звезды.

Глава восемнадцатая

Экипаж -- двое.

Бунт на трансгалактическом корабле.

Нецензурное ругательство

– - Инженер Курносик был главным и единственным специалистом-робототехником на "Волчке", -- начал свой рассказ Прим Бамбас.
– - Гном он был так себе, не очень приятный. Хвастлив, заносчив. Но дело свое знал, работал много и увлеченно. Беспокойный был гном, все время норовил выпрыгнуть из собственных штанов... М-да... Так вот, получаем мы приказ перебросить пятнадцать душ трудоголиков и пятнадцать душ голодранцев на Землю по программе Созидания Будущего.

– - Простите, -- вмешался Карлуша, -- а кто это такие -- трудоголики и голодранцы? И еще дальше вы что-то непонятное сказали...

– - Да?..
– - почесал бороду адмирал.
– - Ну, трудоголики -- это... Нет, знаете, я про это отдельно расскажу, иначе сам запутаюсь. Я вам про Курносика рассказываю? Вот и слушайте, а вопросы будете после задавать. Так вот... Я, стало быть, с самого начала не очень-то хотел этого Курносика брать на корабль. Весь экипаж -- двое гномов: командир да инженер. На первом этаже -- роботы с арестантами. С роботами, сами понимаете, особенно не поговоришь. А с арестантами разговаривать вообще запрещено. Но мне его на Колобке главный инженер навязал. Это, говорит, наш лучший специалист. Гордость, говорит, робототехники. Я, говорит, в таком ответственном деле никому другому не доверяю. А Курносику это он, значит, доверял.

Ну, приказ есть приказ. У нас приказы не обсуждают.

Да и сам Курносик этот, как мне показалось, за последнее время вроде как сильно изменился. Спокойнее стал, что ли... Я тогда еще не знал, что это в нем за перемены происходят.

Ну, погрузились на "Волчок".

Старт.

Четыре минуты телетранспортируемся.

Вот она, Солнечная система, все верно, все чин чинарем.

Летим на Землю.

У нас тут, на этом острове, давно местечко насижено.

Лететь в космосе -- не телетранспортироваться. Времени нужно месяц, да горючего для посадки тыщу ведер.

Летим, значит, скучаем.

Вернее, это я скучаю. А Курносик все в лаборатории запирается, что-то там колдует. Со мною почти не разговаривает, обедать не выходит. Ну, думаю, гном научными проблемами увлечен, не буду ему мешать.

Подлетаем, выходим на орбиту, я сажаю корабль на остров, точно в эту дыру, в кратер то есть. Работа, доложу я вам, точная, ювелирная! После такой работы устал как собака. Сижу здесь в статоре. Ноги вытянул, голову откинул, глаза прикрыл.

Слышу -- кто-то входит. Открыл глаза и вижу Курносика с двумя роботами по бокам. Вид у него какой-то странный -- солнцезащитные очки нацепил, пиджак какой-то серебристый, блестящий...

Я ему говорю: "Ты куда это вырядился, клоун?"

А он мне не своим голосом: "Сидите на месте и не двигайтесь".

Я вскочил было, но меня тут же роботы скрутили, усадили и встали позади кресла. Вроде как стерегут, чтобы я не убежал.

В это время все арестанты с "Волчка" и дали деру.

Я ему говорю: "Ты что, идиот, сбрендил? Нюх потерял? На кого покусился, сволочь!"

А он в какой-то несвойственной ему манере говорит: "Рекомендую вам меня выслушать. Вполне вероятно, что такой возможности вам в дальнейшем не представится".

Я думаю: "Точно, спятил. Лучше его сейчас не раздражать, после разберемся..."

Этот псих продолжает: "Прежде всего убедительно прошу вас никогда более не именовать меня этим нелепым прозвищем, каковое мне было присвоено в связи с явной и, вероятнее всего, злонамеренной ошибкой. (Это, значит, ему имя Курносик не нравится.) В противном случае по отношению к вам будут приняты адекватные и, уверяю вас, достаточно жестокие меры".

Я за ним внимательно слежу, стараюсь не раздражать. "Как же вас именовать?" -- говорю.

"Зовите меня просто директором", -- отвечает.

Сейчас, думаю, самое время ему в морду плюнуть и расхохотаться...

А он говорит: "Ваш мозг, равно как и мозг всякого другого гномы, весьма несовершенен. Я же сумел улучшить способности своего мыслительного аппарата почти безгранично. Отныне я могу запоминать, вычислять, анализировать и принимать решения на уровне самого совершенного компьютера".

Короче выясняется, что этот псих еще на Колобке (это планета наша так называется -- Колобок) додумался вживлять в свой мозг электронные схемы. Делал это при помощи им же натасканных роботов. За тот месяц, что мы были в космосе, он доулучшал себя окончательно: по сути превратился из гномы в робота. Голова у него изнутри полностью механическая, но тело еще живое. Поэтому он носит пиджак с защитным покрытием, бережет сердце. Старые мозги у него в стеклянной банке хранятся, в питательном растворе. Я так думаю, что если его изловить да усыпить, то можно было бы их обратно вправить. А? Как вы думаете? Черепушку вскрыть, всю железную дребедень вытрясти, а мозги на место вправить. Как вы на это смотрите?

– - Это конечно, -- неуверенно согласился Карлуша, который многое из сказанного не понял, но главное все же ухватил.
– - Только его поймать надо сначала. А у него здесь целая армия этих... цириков.

Адмирал вздрогнул.

– - Кого-кого?
– - переспросил он настороженно.

– - Этих, цириков ваших, кого же еще?

Некоторое время адмирал испуганно смотрел на Карлушу.

– - Да как же это... Что вы такое говорите?

– - А что? Я ничего такого не сказал, -- удивился Карлуша.

– - Но как же, -- настаивал Прим Бамбас.
– - Вы только что произнесли ужасное, недопустимое ругательство!

– - Ругательство? Вот еще!

– - Да, да! Возмутительное, нецензурное и отвратительное бранное слово! Так выражаются только неисправимые негодяи арестанты, желая тем самым оскорбить и унизить направляющих их на путь истинный и, по сути, желающих им добра гномов!

Чек что-то зашептал Карлуше на ухо, и тот воскликнул:

– - Ах, так это, наверное, у вас цириков так называют!

Адмирал вскочил и гордо поднял голову. Его маленькие глазки метали молнии, а поднятая торчком взъерошенная рыжая борода подрагивала.

– - Ой, извините!
– - испугался Карлуша.
– - Мы даже не знали, что это нехорошее слово. Честное слово, я его только здесь первый раз и услышал!

Адмирал немного успокоился и уселся обратно в кресло.

– - Никогда больше этого не говорите. Единственным оправданием для вас служит очевидное незнание общепринятых у нас на планете этических норм.