Остров краденых драгоценностей

Затем послышались голоса. Люди явно приближались к нему. Он напрягся, радуясь помощи, внезапно ошалев от мысли, что кто-то может быть рядом. Люди подошли ещё ближе, и через дверь Лэндерс отчетливо увидел силуэты на фоне ослепительного неба. Пробираясь через завал, они гуськом входили в дом, и память вдруг вернулась дикой болью. Желание окликнуть уцелевших тотчас исчезло. Пришел конец света. Братья Пастори… Лессет… Ассис… Они переступили через порог, куда-то направляясь. Лессет оглядел холл, его глаза, казалось, остановились прямо на Питере, на том закутке под лестницей, где Питер полусидел, придавленный тяжелой портьерой, забитый в самый угол и спрятанный в глубокой тени. Затем враги ушли.

Питер сбросил с себя драпировку и сел. Теперь он помнил все, и одна мысль не давала ему покоя: Тереза! Лэндерс заставил себя подняться. Шлепая по воде, он покачиваясь поплелся к выходу. Тереза!.. Голые ступни скользили на кафельной плитке, Питер упал, едва успев уцепиться за крышку сундука, перекрывавшего порог. Сделал над собой нечеловеческое усилие, он встал на ноги. Дышалось тяжело, тело не слушалось, вновь подкатила тупая боль. Но в душе рождалась ярость и понимание своей задачи. Одна забота – Тереза!

Перебравшись через сундук, Питер очутился на улице. Четверо мужчин спускались к площади, Питера от них отделяло с полсотни ярдов. У Лэндерса на них не было времени. Тереза! Где она может быть? Лессет утверждал, что она в его руках. Что же подонки с нею сделали? Теперь его мозг лихорадочно заработал. Три места: дом Лессета, дом Пастори и дом Джэгера. И все это нужно проверить.

Дом Джэгера совсем рядом, чуть ниже по улице. Тело Джэгера валялось у стены. Мертв? Похоже.

В доме доктора ни следа Терезы. Питер вернулся на улицу, готовый разнести все вокруг.

Он поднялся к собору, ужаснулся разрушениям, услышал слабые голоса, доносящиеся из храма. Бросил взгляд на неподъемные двери, отвернулся и оцепенело уставился на улицу. Лицо пылало от гнева, пошло пятнами от безудержной ярости, судорожно сжимались кулаки. Лессет со спутниками уже миновали храм, понаблюдали, послушали и пошли дальше…

Питер вновь пересек улицу, взобрался на завал и сполз по нему фута на три, туда, где холм битой черепицы и расколотой каменной кладки возвышался над лепной аркой, обрамлявшей дверь сверху. Питер работал, словно в лихорадке, бездумно растрачивая силы; он собирался расчистить завал, преграждавший дорогу, в котором смешались в кучу грязь с холма, обломки зданий и вязкий ил. Питер остановился. Ах, как ему хотелось, чтобы Тереза оказалась рядом. Как она была ему нужна…

Питер выпрямился и перевел дыхание: следовало держать себя в руках во что бы то ни стало. Настоящий мужчина знает, что делает!

Но что ему делать?

Да просто прихватить кирку да лопату. И вперед. Однако сначала найти Терезу. И рассчитаться с Лессетом, вывести его на чистую воду. Все его мысли были о Терезе. Вся его страсть и мощь работали на одно: убить, уничтожить, сжить со свету дьявола, воплотившегося в образе Лессета… Народ подумает: негодяй раскаялся – и помер.

На площади валялись камни, хлам, обломки досок, залепленные грязью. У стен громоздились кучи водорослей и песка. Окон со стеклами не осталось. Уцелели несколько пальм. Все остальные были сломаны или даже вырваны с корнем. Стены многих домов рухнули. Возле консервного завода валялись большие рыбацкие лодки – гордость флотилии Порто Мария. Одни на боку, другие перевернуты, мачты снесены, в обшивках пробоины. Рыбаки с первого взгляда определили: что в море выйти не на чем. Да только чтобы дотащить до воды любую из разбитых посудин, требовалось человек двадцать.

Лессет с рыбаками зашагали через площадь. Над городом с криком кружили чайки; их вопли дополняли картину разорения, и кроме них никто вокруг не шевелился. Ни живой души. А солнце все поднималось. Начало припекать. Над высыхающими камнями и мусором дрожало марево. Четверо мужчин молча обходили лодки. На бортах «Борриско» облупилась свежая краска, и горьким напоминанием о празднике алели цветочные гирлянды, плавающие в луже на городской площади. Громадная лужа раскинулась между погребком Грации и насыпью, хранившей площадь от прибоя.

В двух шагах от «Борриско» они нашли то, что искали.

Моторная лодка длинной в двадцать футов с небольшой мачтой. лежала, привалившись к сломанной пальме. В ней было на фут воды и пара пробоин в носовой части.

– Нос нужно чинить, – сказал Мануэль. – Иначе зальет при малейшей волне. К приливу можно успеть, если постараться.

– А как мотор?

– Воды полно, но управимся. Просушим карбюратор, свечи. Дай бог, чтоб вода не тронула магнето и распределитель. Хотя они все, в принципе, герметичные.

– Все четверо поместимся?

Ассис, радуясь, что есть куда приложить руки, рассмеялся:

– Да ещё с удобствами.

– Сколько понадобится времени? – спросил Лессет.

– Кто его знает… Воду слить просто, обшивку залатаем, лодку к воде дотащим, не проблема. Все зависит от мотора. Если повезет, – прикинул Васко, – часов за шесть управимся.

Рыбаки принялись за работу. Вылив воду, Васко с Ассисом занялись мотором. Слили испорченный бензин, сняли карбюратор и магнето, чтобы просушить. Инструменты нашлись в ящике под банкой. Мануэль разыскал материал, чтобы латать пробоины. Но плотницкого инструмента не было…

– Придется идти домой…

Лессет протянул ему ружье.

– Возьми, на всякий случай. И будь начеку.

Сам Лессет не испытывал ни колебаний, ни волнений. Он крепко держал в руках предоставленный судьбой шанс, и убеждал себя, что главное – не дрогнуть. Дают – бери… Он был взвинчен и опустошен пережитым, но абсолютно ясно отдавал отчет, что и как нужно делать. И да поможет Бог тому, кто подаст на острове хоть какие-то признаки жизни!

Лессет обошел площадь, заглядывая за каждый угол и в каждый переулок, держа пистолет под рукой… Он выглядывал, высматривал, вынюхивал и слушал. И даже вслух заговорил сам с собой, готовый принести безумную жертву в случае удачи.

– Если найду их тела, жемчужное колье себе я не оставлю. Оно пойдет в жертву морю. Отдаст тела – получит жемчуг. Откуда он вышел, туда и вернется.

Желчь разливалась все сильнее, и он неутомимо искал, то меряя шагами площадь, то изучая полосу мягкого песка под уцелевшей стенкой дамбы. Но попадалась только дохлая живность: собаки, кошки, овцы, пара козлов, и ещё зеленый с желтизной и алым попугай, смытый волной. Трупов Лессет не обнаружил.

Он вернулся к моторке, сел на поваленную пальму и повернулся к мертвому, разрушенному городу, который прежде назывался Порто Мария, к его рухнувшим стенам и грудам досок и камней.

Вернулся Мануэль с инструментами, и принялся латать обшивку на носу. Рыбаки работали, Лессет оцепенело наблюдал. Он поглядывал и на город, на улочки, что вливались в площадь, на зияние мертвых окон, на провалы дверей. За спиной стучали молотки да звякал оброненный инструмент. Ассис копался в моторе, просушивая пустой бензобак.

Обожравшиеся чайки угомонились, мирно покачиваясь на волнах посреди залива.

Лессет убеждал себя, что враги мертвы. Куда им было деться? Удача сама шла в руки. А их унесло в океан или засыпало обломками. Он задумался – в голову пришла новая мысль. Нужно было проверить жилые дома.