Остров наказания

На паркет натекла небольшая лужица крови, а стена сплошь была забрызгана мелкими ярко-красными брызгами. Возле самого пола остался широкий кровяной след – кажется, я задела ее, когда падала на пол.

– Тут и делаем фото, – вновь послышался голос фотографа. – В этот раз я всем доволен, очень колоритно, справимся за пару минут.

Вор ухватил меня подмышки и поставил меня напротив стены.

– Выпрямись, опусти руки по швам и стой ровно. – Приказал он.

Я постаралась выполнить его приказ, однако к горлу подкатывала тошнота, а меня пошатывало. Звук затвора немного привел меня в чувство. До того как я оказалась тут, мне нравилось быть в объективе. Фотосессии были моим средством от плохого настроения, поводом подобрать безупречный макияж, узнать свое тело и понять его красоту. Умение тонизироваться перед камерой помогло мне сейчас.

– Прекрасно, прекрасно, – бормотал фотограф, перебегая с места на место. – Повернись боком и исподлобья посмотри в камеру. Ты модель?

– Нет, – выдавила из себя я.

– Хм, презабавно, – он бесцеремонно наставил камеру на область моего лобка и продолжил фотографировать. – Держишься даже лучше, чем профессиональные модели в твоем положении.

В моем положении? Значит, я тут не просто не одна – кто-то считает, что я и профессиональная модель одного поля ягода.

– На кровать, – велел фотограф парням. – И прекратите дрочить, вы меня задерживаете.

Мне стоило таких больших усилий устоять перед камерой, что я перестала обращать внимание на старых знакомых. Между тем, они все, как один, уже приспустили штаны и развлекались фотосессией на полную катушку.

Я добралась до постели и осторожно легла на спину. Прикосновение израненной кожи к ткани было мучительно, но, по крайней мере, потерять сознание тут грозило меньшими последствиями.

Фотограф велел раздвигать ноги, приподнимать таз или, наоборот, сжимать бедра в тех или иных позах.

– Делай, что положено, – бросил он кому-то из присутствующих. К постели нелепой походкой подошел Вор (непросто шагать с эрегированным членом наперевес, когда штаны зависли на уровне коленей).

– Держи ноги раздвинутыми, – сказал он. В мою промежность проскользнуло нечто холодное и крайне неприятное. После того как оно в несколько раз увеличилось в размерах, стало понятно, что в арсенал пошел гинекологический расширитель. Видимо, им казалось, что стоять обнаженной и окровавленной перед тремя насильниками и фотографом, было недостаточным унижением.

«Скорее бы все кончилось, скорее бы прекратилось», – фраза звучала в голове, будто заевшая пластинка. Эти слова были громче, чем все мои страдания, чем любой внешний шум. Меня несколько раз грубо переворачивали с боку на бок и, кажется, даже пинали. Видимо, мужчин раздражало то, что я не реагировала на их приказы.

Я была бы рада не испытывать их терпение, но несколько раз проваливалась в какой-то полусон или полубред, а, выныривая из него вновь ощущала лишь боль. Очнувшись от этого состояния еще раз, я поняла: кажется, все позади. Все тело было стянуто сухой кровавой пленкой и сильно болело. Раньше я и помыслить не могла, что человек способен вынести нечто подобное.

Усилием воли я напрягла слух. Мужчины возились, собирая снаряжение. Запах жженой кожи и крови неприятно бил в нос, но я сдерживала рвотные позывы. Видимо, без сознания я им менее интересна, так что постараюсь прикинуться неодушевленным предметом.

– Ну что, больше не злишься за нас? – Спросил Серый. – Если бы мы занялись ею вовремя, пропустил бы самое интересное.

– Очень интересный экземпляр, – услышала я голос фотографа. – Отнесу боссу снимки и поговорю с ним на ее счет. Я не профессионал, но поберег бы девчонку от черной работы. И вы поосторожнее с ней, ясно вам?

– Зануда, – ответил кто-то и мужчины вышли, вновь оставив меня наедине со своими мыслями и болью.

Когда я проснулась, все в комнате приобрело красновато-оранжевый оттенок: верный признак того, что я встречаю первый закат в этом страшном месте. Одному Богу ведомо, как я умудрилась заснуть, когда тело изнывало от боли, но сейчас, пока я неуклюже садилась на кровати, растревоженные раны снова начали сочиться кровью и усиленно болеть.

Я коснулась пальцами места, где на мне оставили метку. Под пальцами были куски сухой кожи и надулись пузыри с жидкостью. Делать было нечего. Хотелось сходить в ванную комнату, чтобы снова проверить, не появилось ли там воды, но меня пугала перспектива увидеть себя в зеркале сейчас.

Всегда есть чем платить

Дверь приоткрылась, и я с ужасом уставилась на нее. Боюсь, сейчас я настолько ослабла, что могу умереть от простого шлепка, так что надеялась, что в ближайшее время визитеров в моей спальне не будет.

В комнату вошел Игорь с подносом. Я выдохнула и через силу улыбнулась ему, хотя, по правде, была не в том положении, чтобы соблюдать правила приличия.

– Ваш ужин, мэм. – Сказал он и забрал поднос, оставшийся со времени завтрака. – Надеюсь, вы не голодали.

– Была немного занята и не было времени голодать, – я красноречиво кивнула в сторону своей новой метки. – Спасибо, что беспокоитесь.

Игорь посмотрел на меня, но быстро перевел взгляд на стену, где уже потемневшие следы крови смотрелись особенно устрашающе в лучах заката.

– Мне очень жаль, – тихо сказал он.

Стало очень неловко: в этом месте пока это единственный человек, который не просто не причинил мне зла, но и обращался со мной настолько учтиво, что я на миг прекращала забывать, что тут я всего лишь рабыня.

– Игорь, простите, я не знаю здешних порядков, а кроме вас мне некого спросить. Скажите, я могу как-то принять душ?

– Разумеется, ванная комната здесь, – указал он на дверь. К вашим услугам полотенца и предметы гигиены в шкафчике.

– В кранах нет воды, – объяснила я. – Она включается к определенному времени?

– Простите, произошло какое-то недоразумение. Вода должна поступать сюда круглосуточно. Завтра, как только у сантехника начнется рабочий день, я погорю с ним.

– Спасибо, – с благодарностью выдохнула я. Признаться, мысль о том, что я смогу принимать душ, приободрила меня настолько, что я перестала думать о том, какой отвратительной грязнулей я сейчас выгляжу.

– Еще раз простите. Доброй ночи, – кивнул он и покинул комнату.

Кто он такой и почему так себя ведет? Какой-то местный волонтер? Дворецкий или вроде того? Одет совсем не так, как парни и фотограф, которые были у меня сегодня. Интересно, отчего не выказал удивления по поводу моего вида? Часто видит тут израненных девушек, слишком вежлив, чтобы откомментировать мой внешний вид… Или боится?

Судя по тому, с чем ко мне пришли сегодня мужчины, и как уверенно и четкими, выверенными движениями Серый наносил мне удары, для них такая ситуация – обыденность, так что первый вариант отпадает. Что ж, не знаю, зачем мне это, но надеюсь, что когда-нибудь смогу выведать больше информации.