Остров неудачников

– Садитесь барышни!

Юлия не заставила себя долго ждать. Запрыгнув на сидение сзади водителя, она ухватилась руками за его потную спину.

– А вы, мадам?
– поинтересовался Станислав, повернувшись, насколько позволяли объятия пассажирки.

– Езжайте!
– отмахнулась Марьяна.

– Ну, как знаете!

Квадроцикл взревел, унося водителя и пассажирку по ухабистой дороге. Словно загипнотизированная Марьяна смотрела, как за светлой копной Юлиных волос мелькает загорелая лысая макушка. С отвращением к самой себе она осознавала, что, скорее всего, примет предложение. Не потому, что она цинична и развращена, как эта молоденькая Юлька, а потому, что жизнь на этой планете диктует свои правила и она вынуждена их выполнять.

Консилиум

Чуть ниже переправы травяной луг оканчивался крутым песчаным спуском. Перепад высоты был не больше двух метров, и это делало обрыв уютным местом для посиделок. Устроившись у самой кромке травы, они спустили на теплый песчаный склон ноги и смотрели вниз. У берега из-под воды просвечивала желтая кромка песка, дальше дно резко уходило вниз в темную глубину. На противоположной стороне за узкой полоской пляжа начинались густые заросли ивы. Казалось что за ними, до самого края земли тянутся непроходимые леса, и сейчас, раздвинув ветки, выйдет на берег белый единорог. Не обращая внимания на людей, он вступит в реку, и с громким фырканьем будет пить кристально чистую воду. Эту сцену Илья видел почти как наяву. У него даже появилось странное убеждение, что сознание его сейчас действительно пребывает в каком-то параллельном мире, где природа девственна и чиста, где оттолкнувшись от берега можно взмыть в воздух и, подобно стрижу, заскользить над дымящейся вечерним туманом гладью воды.

– Эх хорошо то как!
– мечтательно протянул Илья, а потом зачем-то добавил - Сейчас бы еще грамм сто пятьдесят, до полного счастья!

Произнеся расхожую фразу, он тут же почувствовал, что оборвал связь с волшебной страной.

– Не хватает внутренних резервов для счастья?- иронично поинтересовался Давид.

– Да нет, хватает,- смущенно процедил Илья.

– Ну и забудь ты про эти сто пятьдесят. Без них должно хорошо быть, а то и не заметишь, как по рукам и ногам скрутит.

Наступила неловкая пауза, потом Давид уже виновато добавил:

– Это я, как алкоголик со стажем, делюсь опытом.

– Да я о другом собирался, - произнес Илья и замолчал. Уже давно он хотел вот так посидеть у реки, поговорить с людьми, которых считал своими друзьями и главными помощниками. Наконец-то случай представился, но он почему-то не мог начать разговор.

– Поговорить хочешь о делах наших скорбных?
– угадал Давид.

– В общем да. Дела, честно говоря, у нас хреновые. Спонсорских денег еще на два три месяца. А дальше не знаю, что делать.

– Мы же себя скоро кормить будем.
– включился в разговор Андрей - Овощи уже все свои. Скоро курятник и коровник будут.

– Это только, кажется, что кормить себя будем!
– зло бросил Илья. Наивность общинников его порой просто поражала. Загибая пальцы, он начал перечислять:

– Мясо покупаем, и дальше покупать придется. Пока свои молокопродукты появятся еще не один месяц пройдет. Неизвестно еще, что у нас еще с этой сыродельней получится. Хорошо хоть Колька рыбой снабжает. А еще моющие средства, гвозди, доски, мелочевка всякая. Деньги как вода сквозь пальцы уходят.

– Скоро грибы пойдут- усмехнулся Давид, Андрей же на полном серьезе поддержал тему:

– Тут места явно грибные. А потом грибы и выращивать можно, я в интернете читал как.

– Все равно пока продажу не наладим, не выкарабкаемся,- отрезал Илья.

Продажу овощей он уже пытался организовать, но все оказалась совсем не так, как виделось раньше. Объездив магазины в окрестных поселках, Илья убедился, что урожай придется продавать за гроши. Теперь он вообще плохо представлял, как можно прокормить себя трудом на земле. Скорее всего, это под силу только аграрным монстрам, где производство организованно как на конвейере, и широко используется почти рабский труд мигрантов. Экзотические образования вроде их общины, похоже, были обречены изначально. Илья чувствовал, что уже начинает ненавидеть организаторов эксперимента.

" Мы что подопытные кролики! Если втравили нас в это дело, пускай дальше поддерживают!"

Но он понимал, что дополнительная поддержка возможна только на какое-то ограниченное время. И она будет унижением, признанием собственной несостоятельности.

– Может быть, сами овощи продавать начнем?
– Предложил Андрей.
– По субботам где-нибудь у трассы встанем, машин мимо полно едет.

– Все равно это копейки!
– ответил Илья с мрачной безнадежностью.

– А что ты хотел? Изначально хотел, когда все затевалось?
– поинтересовался Давид. После наступившей неловкой паузы он снова спросил, теперь уже больше обращаясь к самому себе: - А чего мы все хотели?

Вопрос был из нелегких . Наедине с собой с собой Илья старался его себе не задавать, и все же он постоянно крутился где-то на заднем фоне сознания.

"Чего они хотят доказать себе, всему миру? То, что можно построить жизнь на других отношениях? Наверное, можно, только жизнь получается какая-то убогая, на грани выживания."

Еще из уроков истории в советской школе Илья помнил об общинах, которые организовывали последователи утопических учений. Все попытки терпели крах. Наверное, поэтому их последователи, уже не будучи утопистами, осознали, что всеобщее равенство и братство осуществимо только путем глобального всеобщего насилия над человеческой природой. Над той частью человеческой природы, что заставляет людей жестко конкурировать друг с другом. Даже растение, поднимаясь к солнцу, неизбежно душит корнями, затеняет своей кроной соседей. В итоги те, кто проиграл соревнование, становятся биологическим удобрением для более сильных и удачливых. На этом основана жизнь на планете. Если уж решил пойти против ее правил, ты должен быть жестоким и последовательным. Более жестоким, чем сама природа.

– Мне кажется, люди мечтали, что смогут жить по-другому, по-божески - робко заметил Андрей.

– Да мы вроде бы и живем по-божески. Только ли вот долго ли протянем.

Илья все больше убеждался, что человеческую натуру не обмануть и не перебороть. Энтузиазм первых дней, когда практически с нуля налаживали быт, постепенно проходил. Он видел, как проявляется безразличие к работе, уныние. Наверное, все уже задавали себе вопрос "Что дальше?". Хорошо хоть, что пока еще не догадывались о грядущих финансовых трудностях. Но эту печальную правду долго не утаишь. И он уже представлял, что тогда начнется. Бухгалтерию старался вести как можно тщательнее, записывая самые мелкие расходы, но понимал, что склоки и обвинений не избежать. Груз, который он на себя взвалил, все больше казался непосильной ношей, и все чаще в голове вертелся вопрос "Почему я?".

Снова угадав его мысли, в разговор включился Давид:

– Андрюха, тут на счет житья по-божески сказал. А ведь это тяжкий груз и испытание. Понимаю, что тебе больше всех достается. Но значит судьба у тебя такая. Только отступать, наверное, не надо, а то еще хуже будет.

Илья уже не раз задумывался о том, что будет, если эксперимент провалится. Иногда возвращение в город к нормальной жизни, казалось ему даже желанным. Но он понимал, что это будет последнее и окончательное поражение в жизни. Тогда впереди уже только унылое и одинокое доживание отпущенного срока. В относительном комфорте, но без цели, без взлетов духа, без надежды.

– Мне кажется, у нас у всех мозг еще не перестроился - продолжал Давид - Стереотипов нахватались из американских мультиков. Удачники, неудачники - это все там осталось. Мы в гонках больше не участвуем. Деньги, конечно, добывать надо, только они не самоцель. Пусть сначала будут копейки, главное продержаться, а там уже и идеи появятся. У нас тут народ в целом способный собрался. Одна Марьяна чего стоит.

– А вы знаете, мне кажется, помощь придет - с энтузиазмом поддержал Андрей.

– Это ты про спонсоров?
– мрачно поинтересовался Илья. Андрей смущенно улыбнулся: