Остров пропавших душ
Шрифт:
– И почему же эти люди хотели тебя убить? – спросила Рокки.
– Да так, из-за ерунды. Из-за женщины. – Я ударил по рулевому колесу и только тогда понял, как был разозлен. – Больше меня убивать не за что.
Ей хотелось узнать обо всем поподробнее, но я держал язык за зубами. К этому моменту я уже понял, что она была проституткой, которую вместе с подругой послали, чтобы удержать Зинкевича дома.
– У тебя все еще кровь на лице, – вдруг сказала Рокки.
Я взглянул в заднее зеркало, а она дотронулась мизинцем у меня под скулой.
– Прямо вот здесь, – сказала девушка.
Плюнув на палец, я стер им кровь. На магнитофоне звучала песня Лоретты Линн [12] , и я почувствовал приятное тепло в том месте, где моего лица коснулся
12
Американская певица и композитор, одна из наиболее популярных исполнительниц музыки в стиле кантри в 60–80-е годы XX в.
– Ну, так продолжай. На чем ты остановилась?
– Что ты имеешь в виду?
– Ну как случилось, что ты оказалась там, где ты оказалась?
– Ах вот ты о чем. – Она уже рассказала мне, что родилась в Оранже, штат Техас, прямо на границе с Луизианой, недалеко от Порт-Артура, где вырос я. Утверждала, что ей восемнадцать лет. Убежала она из дома месяцев пять назад вместе с юнцом, который был всего на несколько лет старше. Направились они в Новый Орлеан.
– Этот парень, Тоби, оказался полнейшим уродом. Хуже я просто не смогла бы найти, даже если бы очень постаралась. Сначала он сказал, что знает кое-кого в городе, кто сможет помочь нам с работой. Ну, и говорил он все это так, что можно было действительно подумать, что у него есть связи. Он был немного странный, и мне кажется, что он сам верил в то, что говорил. Закончилось все тем, что он стал по мелочи торговать дурью в районе церкви Святого Рокка и Девятой улицы. А потом ему пришла в голову идея, что он будет потихоньку отсыпать от каждой дозы, чтобы создать собственный запас… ну, ты знаешь, как это бывает. Поверь, для меня это было не самое лучшее время. А потом, в один прекрасный день, он вообще исчез. Просто ушел и не вернулся. Я так и не знаю: он сбежал или его прибили за то, что он что-то натворил. Он просто испарился.
Рокки прикусила губу и отвернулась к окну, глядя в ночь, пролетавшую мимо нас. Ее лицо было лицом сломленного человека, которого ветер несет, как сорванный с дерева лист.
– Его никто так и не искал, – продолжила она, – но с меня было довольно. Правда, денег у меня на тот момент почти не было. Он мне ничего не оставил. Но к тому времени я познакомилась с одной девочкой…
Рокки опять замолчала, слегка вздрогнула, и по ее спине прошла судорога. Рот она прикрыла рукой.
– В чем дело?
Лицо девушки сморщилось, и она расплакалась. Затем, вытерев слезы, выпрямилась на сиденье.
– Я познакомилась с этой девочкой, Вондой. Она жила в той же гостинице. Она рассказала, что работает сама на себя. Она была… ну, ты понимаешь, что я хочу сказать. Я тогда об этом ничего не знала, но послушать Вонду, так это было даже весело. И потом, все выглядело вполне законно – фирма упоминалась даже в телефонном справочнике. «Элитный эскорт». Совсем как легальная контора. А потом она мне еще сказала: «Если занимаешься чем-то приятным, то не обязательно делать это за бесплатно». Смешно, правда? Звучит вполне логично, нет?.. Знаешь, ты мне кое-кого напоминаешь, – девушка повернулась ко мне. – Одного парня в одной из групп, которые нравились моему отчиму. «Алмонд Бразерс». Один из тех парней, чья фотография помещена на обложке.
– Один из владельцев «Элитного эскорта» – парень по имени Стэн Птитко, – сказал я. – Ты его когда-нибудь встречала?
– Нет. Кажется, я слышала это имя пару раз… Понимаешь, я ведь все еще новенькая. А кто это?
– Это он пытался убить меня сегодня.
– Ах, вот как.
– Ты говорила о своей подружке. О Вонде.
– А, ну да. – Ее глаза опять наполнились слезами, и в них стали отражаться огни панели управления. – Вонда была очень добра ко мне. Я познакомилась и с другими девочками, которых она знала. Все это случилось совсем недавно. Понимаешь, мне нечем было заплатить за жилье. Ситуация –
хуже не придумаешь. Ну и… и вот она… – Рокки покачала головой, как будто отрицала какое-то обвинение, и опять прикрыла рот.– Так это была Вонда? – спросил я. – Там, в доме? В спальне?
Она кивнула головой, и ее маленькие мускулистые плечи опустились.
На какое-то время я оставил ее в покое.
Когда Рокки снова смогла говорить, она продолжила:
– Они сказали нам, что проблем не будет. Надо было вдвоем обслужить одного мужика. А когда он начал с Вондой, ворвались эти трое. Когда они вошли, Вонда уже раздевалась – я немного задержалась, – и они… Они не дали ей снова одеться. Они несколько раз ударили мужика, и он показал им, где лежало что-то, что они искали. А потом они его просто пристрелили. А Вонда была голой, понимаешь? И мы просто обе офигели от всего этого. Я никогда ничего подобного не видела. Они… Понимаешь… Они… – Рокки опять покачала головой и, сжав кулачок, стала бить им себя по коленке. У нее были красивые ноги, и мысль о том, что она может поранить себя, была мне неприятна. – Они отвели ее в спальню. Они сказали… они заставили меня сесть. Сказали, что они… что они… – Она продолжила рассказ очень сильно заикаясь. – Они сказали, что оставят меня на сладкое. О Боже… я… о Господи… – Девушка заскрипела зубами и обхватила живот, как будто ее ударили. – Парень, я так рада, так рада, что ты укокошил этих ублюдков.
– Я тоже.
Ладонями она потерла глаза. У нее было красивое лицо, даже сейчас, когда она была расстроена; я узнал в нем упрямую, яростную гордость, которая была характерна для сельских жителей Техаса. А потом вдруг понял, что уже давно не вспоминаю о своем раке. Скажу даже больше – я хорошо себя чувствовал, как будто был настоящим героем.
Как будто я ее спас.
А еще я подумал о том, что такое везение и как удачно я выстрелил. Как мне повезло, что они не нашли стилет и что пистолет не дал осечки, после того, как они вырубили меня и тащили волоком по коридору.
Я постарался дать Рокки выплакаться и не стал нарушать того скудного уединения, которое мог дать ей салон пикапа. В магнитофон я вставил пленку Роя Орбисона [13] . В зависимости от мест, которые мы проезжали, цвет ночи менялся с чернильно-черного на пурпурно-красный, а затем – на выцветший желтый, который висел как дымка, и тогда тьма казалась освещенной каким-то таинственным светом, а потом она вновь становилась чернильно-черной. Запах моря сменялся запахом сосен, а потом их заглушали запахи аммиака и горящего машинного масла. Деревья и болота окружали нас со всех сторон. Мы пересекли Атчафалайский лиман – длинный мост висел над жидкой теменью. Я почему-то вспомнил о том, как воспринимал виноградники и леса, когда был ребенком, – зеленые растения с мясистыми листьями отбрасывали густые тени, и тогда мне казалось, что половина мира пряталась в этих тенях.
13
Американский музыкант, пионер рок-н-ролла, известный своим необычным тембром голоса.
Факелы горели над нефтеочистительными башнями, и дым, поднимавшийся от этих факелов, заставил меня вспомнить Лорейн и то, как мы сидели с ней на пляже в Галвестоне. Ее голова лежала у меня на груди, а я рассказывал ей о хлопковых плантациях. Интересно, что бы она сейчас обо всем этом сказала? Несколько лет назад я заплатил одному парню, чтобы узнать, что с ней сталось. Она вышла замуж. У меня все еще лежал где-то ее новый адрес, и время от времени меня тянуло навестить ее. Но минуло уже десять лет, а я всегда был слишком стар для нее.
В районе Лафайетта Рокки взяла себя в руки, и ее настроение изменилось. На нее вдруг нахлынуло эмоциональное возбуждение, которое меня сразу же насторожило. Эти частые смены настроения, которые случаются у женщин, всегда казались мне делаными и подозрительными.
– И куда же мы теперь едем? – спросила девушка.
– Я высажу тебя после границы с Техасом. Если хочешь, могу довезти тебя до Оранжа. Сможешь вернуться в семью.
– Не-а. Туда я точно не вернусь. Лучше высади меня прямо сейчас.