Остров сбывшейся мечты

Внезапно в голове ее зазвучал ласковый голос: «Твой остров – он внутри тебя, понимаешь? Если нет, его нужно найти». Вот кто понял все куда раньше нее – Антон! Вот что он пытался объяснить ей, а она снисходительно смотрела на него, считая, что ему, благополучному мальчику из благополучной семьи, не понять ее. «Все он понимал, – жестко сказал внутренний голос. – Он искал тебя. Пошел к частным сыщикам, и, если бы не он, ты бы осталась на острове, а не стояла сейчас у окна». Вика вспомнила, как заставляла себя там, среди океана, вызвать в памяти лицо Антона и как это помогало ей. Господи, Антошка! Как она может говорить, что у нее больше никого не осталось, если есть Липатов – любящий ее. Любящий – теперь-то она могла признаться в этом самой себе. «Он до сих пор лежит в реанимации», – напомнил кто-то ледяной в голове, и Вика сжала пальцы на подоконнике.

«Господи, Антошка, только не умирай! – взмолилась она. – Только не ты! Ты мне нужен».

Она произнесла это про себя и, пораженная, повторила вслух:

– Антон, ты мне нужен.

И поняла, что это правда.

Мысль о том, что Липатов может умереть, заслонила собой все остальное, и на мгновение Вика почувствовала рядом дыхание того черного, страшного, что было рядом с ней на острове и от чего она чуть не сошла с ума. Но в следующую секунду тишину палаты прорезала веселая мелодия сотового телефона. Она бросилась к тумбочке, чуть не упав, и увидела высветившийся на экране номер Лены Красько, которая заезжала к ней два часа назад.

Дрожащей рукой Вика схватила телефон.

– Викуша? – спросила в трубке Лена радостным, светлым голосом. – Викуша, милая, я насчет Липатова. Его перевели из реанимации в общую палату! У него уже побывали эти двое, Бабкин и Илюшин! Они мне звонили, мы сейчас вместе с нашими поедем к Антону! И пусть только попробуют нас не пустить!

Вика села на кровать, провела рукой по лбу, стирая капли холодного пота. В трубке давно звучали короткие гудки, а она все держала ее, прижимая к уху. Затем нажала кнопку отбоя, медленно отложила телефон в сторону и откинулась на кровать.

Жив! Он будет жить! Антон сильный, он спас ее и спасет себя.

Она зажмурила глаза, встала и на ощупь подошла к окну. Глубоко вдохнула и открыла глаза только теперь – зная, что увидит. Первый раз за все время, что лежала в больнице, Вика смотрела не вниз, на прохожих, а вдаль. В морозной дымке обычного московского дня начала зимы город, открывшийся Стрежиной, казался островом – огромным, с фантастическими башнями-деревьями, уходящими высоко в небо, с лесом домов. Над ним носились птицы, ныряя вниз, в серые парки, словно в волны, и шум машин казался непрекращающимся рокотом океана, к которому Вика привыкла за последний месяц.

Она утвердительно кивнула самой себе и Антону Липатову, стоявшему в эту секунду на другом конце города возле грязного окна, несмотря на призывы медсестры немедленно лечь в постель и не нарушать предписанный режим, и произнесла то, что теперь стало верным для нее навсегда:

– Твой остров – он внутри тебя, понимаешь?

Стая птиц взлетела из ближайшего сквера и рассыпалась в голубом воздухе, словно рыбы в океанской воде.