Остров в море наслаждений

– Значит, родня мужа и угрохала тетку Галю!

Но Лисица не спешил согласиться с этим утверждением.

– Погоди ты со своими выводами, – остановил он Сашу. – Лучше припомни, что твоя мама еще рассказывала про собственную семью? Не может быть, чтобы ты и тетя Галя были единственными живыми ее представителями.

– Ну… еще был у нас дядя Боря – мамин брат.

– Так, – удовлетворенно кивнул головой Лисица. – И что с ним?

– Он… Я не знаю подробностей, что с ним случилось.

– В смысле?

– И мама тоже не знала никаких подробностей, – принялся объяснять Саша. – Он непутевый был, этот ее брат. Смолоду по тюрьмам, то за одно, то за другое. Вся родня от него отвернулась. Пожалуй, одна только тетя Галя до последнего поддерживала с ним отношения. Но и от нее мы последний раз слышали про дядю Борю, когда я еще в школу не ходил.

Это случилось так. Галина позвонила сестре не как обычно, чтобы поздравить ту с Новым годом или другим праздником, звонок ее прозвучал среди рабочей недели, когда на домашнем календаре никаких помеченных красным чисел не было и в помине.

Сестры не были очень близки, могли не видеться годами или даже целыми десятилетиями, не испытывая при этом никакого дискомфорта от столь редких встреч. Но все же на дни рождения и Новый год обязательно созванивались, поздравляли друг друга, сообщали новости за истекший период и с чистой совестью прощались до следующего раза, который мог наступить очень и очень не скоро.

– И все же обычно тетя Галя сама нам не звонила, ждала, когда мама наберет ее номер. Маму это всегда немного задевало, потому что тетя Галя была куда богаче нас, и муж у нее по тем временам деньги просто лопатой греб. Но несмотря на свое богатство, тетя Галя была очень жадной уже тогда, считала каждую копейку и предпочитала, чтобы мама ей звонила, а не наоборот. А тут вдруг сама нам позвонила. Да еще без всякого праздника на горизонте.

Маленький Саша удивительно ясно запомнил тот день, когда мама сняла трубку как-то по-особенному тренькнувшего телефона и воскликнула:

– Галина? Ты? А чего сама звонишь? Не дождалась, пока я тебе наберу?

Но сестра начала что-то взволнованно говорить, и мама замолчала. Маленький Саша почувствовал, что происходит что-то неладное, заканючил и затеребил маму за руку. Но всегда такая ласковая и отзывчивая мама на сей раз оттолкнула его от себя. А все ее реплики были краткими и отрывистыми:

– Да ты что? Не может быть! На этот раз все? Ты уверена?

Поняв, что происходит что-то неладное, Сашка неожиданно для себя расплакался. Но и тогда мама не прервала странный телефонный разговор. Она закончила говорить с сестрой, когда разобиженный Саша уже сидел в своей комнате и играл с машинками. Мама зашла к нему, погладила по голове, поцеловала в щеку. Но Сашка отпихнул ее руку, хотя и видел, что мама чем-то крайне огорчена.

– И целую неделю она ходила сама не своя, глаза у нее были красные и опухшие. А потом она нам с папой сказала, что ее младшего брата Борю в тюрьме какие-то уголовники пырнули заточкой и он умер от заражения крови.

Лисица, терпеливо дослушавший эту историю до конца, тут разочарованно воскликнул:

– Так, значит, твой дядя уже умер?

– Ну да. Говорю же, где-то тридцать лет тому назад это случилось.

– И зачем ты нам о нем рассказывал столько времени?

– Но вы же сами спросили, не было ли у тети Гали других родственников, кроме нас с мамой!

– Живых! Живых родственников!

– Ну, я тогда не знаю, – вздохнул Саша. – Тогда, получается, что и про дочку тети Гали говорить тоже не надо?

– А у нее была дочь?

– Мама говорила, что девочка умерла совсем маленькой. Какая-то детская болезнь.

При этих словах Наташа сдавленно охнула, видимо, пожалела крошку, которой не довелось стать взрослой.

Но Сашка и ухом не повел в ее сторону и продолжал монотонно бубнить: больше никого не припомню. У тети Гали живых детей не было. У дяди Бори, наверное, тоже.

– Ты в этом уверен?

– А когда ему детьми-то было обзаводиться? Он всю жизнь по тюрьмам, считай, мотался. То в одном остроге сидел, то в другом, то в третьем. Некогда ему было семьей обзаводиться. Да и не рассказывала мне мама про его семью, потому что, наверное, не было у него никого.

Все замолчали и задумались про странного человека дядю Борю, который всю жизнь по тюрьмам болтался и не нужны ему была ни семья, ни дети, ничего из того, к чему стремится всякое живое существо на планете.

Этот отвлеченный поток мыслей был грубо прерван вторгшейся реальностью в лице старшего следователя товарища Потапкина, которому поручили возглавить следствие по делу об убийстве гражданки Галины Владимировны Ермоловой и который собирался ревностно исполнять свой долг, невзирая на возможные в этом деле трудности.

Хотя на первый взгляд дело особо сложным не казалось. Убийство произошло в доме или возле него. А в самом доме проживала целая толпа подозреваемых – родственников и знакомых покойной, один из которых и был наверняка причастен к убийству. Ну, а остальные могли стать важными свидетелями произошедшего. Единственная сложность заключалась лишь в том, чтобы отделить истинного злодея от просто свидетелей и никого при этом не перепутать.

Следователь Потапкин был невысок ростом, но имел поистине бульдожьи челюсти и такую же беспощадную бульдожью хватку. Но о последнем друзьям предстояло узнать впоследствии, а сейчас они смотрели на маленького коротконого и кривоногого следователя, почему-то каждый из них в эту минуту думал одно и то же. А именно, что убедить этого человека, который смотрит на них с такой подозрительностью, в собственной невиновности им будет трудновато.

Так оно и оказалось.

Едва следователь вошел, он тут же поспешил донести до всей компании свое видение проблемы:

– Старуху умертвил и закопал кто-то из вашей компании, это для меня ясно как божий день! – заявил он. Затем, усадив друзей перед собой и переводя с одного на другого взгляд из-под тяжелых набрякших век, продолжил: – Вот только кто? И один он действовал или убийц было несколько?

– Послушайте! – возмутился Эдик. – Мы тут все приличные люди. Нам проблемы не нужны.

До Потапкина с друзьями уже успели побеседовать другие полицейские. Все они держались натянуто, но никто из них не осмелился прямо обвинить кого-то из членов компании в убийстве тети Гали. К сожалению, тетя Галя была именно убита, а точнее сказать, задушена веревкой, след от которой явственно отпечатался у нее на шее. Само орудие убийства полицейские до сих пор не нашли, что заставляло их буквально землю рыть в поисках важной улики.

Но с найденным орудием убийства или без него труп тети Гали продолжал взывать к мщению. И Потапкин не скрывал своего стремления, в самом крайнем случае, если никак не удастся отделить убийцу от остальных, отправить на нары сразу всю компанию.