Остров V

— Ах ты какая бестия! — подумал вслух канцлер. Мутный шателен в котором он подозревал, хотя что там себя обманывать, которого считал одним из многих Благословленных Ареем, оказался куда более редким хищником — Меченым Хелы, вполне возможно что единственным сейчас в империи. Фер Эгольд едва подавил неуместный смешок — ни он сам с женой, ни сама их воспитанница даже не подозревали насколько мощное у малышки чутье.

— Бестия немалых размеров. Народу здесь успел перебить пропасть.

— Не очень-то его это волнует.

— Ему и не надо, с этой акулой в нашей провинции многие дружбы ищут. Недовольных заткнут. Рейна Девона у вас при дворе не зря оказалась.

— Изгнанные хотят вернуть родовой феод, подсунув второй женой?

— Девушка в том не прочь.

— Это не ее родова его так из фьефа выманила?

Ан Кайнрех пожал плечами.

— Может быть. Но я вас пригласил не ради этого.

— Ну, наконец-то!

— Знаете что это? — Ан Кайнрех достал из кошеля два металлических цветка.

Канцлер взял их, покрутил в пальцах, рассматривая, и вернул безопаснику.

— Пули из боевого жезла [23] ? Оболочка как вижу серебряная?

— Они. Приятель вашего фера Врана злодея из него уложил.

— Друзья у нашего Благословленного [24] тоже непростые. — констатировал канцлер.

— Поэтому вы здесь. Тут нас никто не подслушает.

— Говорите.

— Мне нужна от вас помощь. Тайная стража и я лично буду за то вам очень благодарен.

Глава IX

23

Пуля из боевого жезла — «пуля» появилась задолго до появления огнестрельного оружия, боевой жезл — обиходное название стреляющего пулями магического оружия.

24

«Благословленный богом» — в целом это несколько более широкий термин чем «Наделенный силой», «Меченый» и прочие их синонимы, но употреблять его к избранным богами лицам вполне допустимо.

Шена Логана вязь татуировки на моем запястье здорово напугала. И Дэрта с его стилетом с опозданием оценил, и Даннера рядом с семьей — репутация у паствы Хелы была весьма мрачной даже с учетом всех их деяний при принесению в этот суровый мир толики справедливости. Что безгрешных людей вокруг не найдешь, а среди грешников он не потеряется, сыскарь был почему-то уверен. Чтобы уверить его в моем доброжелательном отношении, потребовались некоторые усилия. Потом у него загорелись глаза, и информация полилась рекой — только записывать успевай. Соображал Мильд быстро и, поняв, что при конструктивном ходе разговора резать ему глотку я не планировал (я его и при отказе убивать не собирался, но это тсс!!!) и, похоже, что оценил перспективы долговременного сотрудничества. Даже попробовал вином угостить — я отказался, но жену из спальни «если надо» пообещал выпустить. Полицай замотал головой и уверил, что ни о чем таком даже не думал, посидеть там ей будет «лучше для всех». Консенсус, другими словами, нашли.

О взявших на меня заказ хеленитах он, впрочем, значимых подробностей не привел, сослался на отсутствие источников информации, но по движениям в Кеттенхуте и урывками столице провинции поведал многое.

Касательно провинциальной политики, как я и догадывался, Нессу в Кантии никто не ждал — и больше всего Наместник. Противостоять воле Императора впрочем, тоже не осмелился, так что комплектование двора лучшими представителями дворянства провинции организовал и вроде как даже предпочел мирное сосуществование.

Кто посчитал одним из «лучших» меня, сыскарь не имел ни малейшего понятия. Признался, что специально глубоко не копал в этом направлении после покушения, чтобы голову не оторвали. Но «старые» ан Бойгены ныне проживали в Хогрэйне. Денег у остатков пиратского рода на покупку дома в столице хватило, кроме того по непроверенным слухам мадам тряхнула должников, друзей и родственников, договорилась с Наместником об условиях амнистии и готовилась к покупке выморочного фьефа.

Преступный мир Кеттенхута, как впрочем, и Хогрэйна ничего особо серьезного не представлял. Никаких Гильдий Воров и Гильдий Убийц, смотрелок и прочих крестных отцов провинциального и транспровинциального масштаба, несколько банд разной степени беспредельности и размеров, то грызущихся, то сотрудничающих друг с другом и подбирающие вокруг них крошки мелкие шайки и одиночки. В Хогрэйне префект внутренней стражи славился свирепостью и пещерной ненавистью к преступникам, так что там блатота дышала через раз, регулярно обновлялась в петлях и клетках на «лобном месте» и в приличных кварталах почти не шалила. В Кеттенхуте с этим делом было похуже, но оперативная обстановка оставалась стабильной — город был безопаснее многих таких же. Возможно потому что из-за близкого соседства со столицей «Биржи» наемников в нем не было, так что те, поиздержавшись, на насильственные преступления в криминальных сводках влияли по минимуму.

Как таковые, Хогрэйн с Кеттенхутом можно было назвать Москвой и Санкт-Петербургом Кантии, с тем отличием, что второй был не культурной, а торговой столицей провинции. Местное дворянство, как меня уверили, определенным весом пользовалось, но он мог быть и повыше, а вот городское купечество авторитета набрало куда как повыше купечества столичного. Возможно, потому что многие процветающие торгаши предпочитали проживать в Кеттенхуте.

Участвующее в политической жизни городское дворянство грубо делилось на две группировки — ан Риггана и полукровки ан Дрина (если точнее с появлением принцессы их стало три). Купечество и руководство ремесленных цехов были куда более раздробленны, каждый член городского совета вел самостоятельную политику. Однако, с другой стороны «третье сословие» было более чем благородные сплочено в целом, так в любой выгодный момент могло выступить единым фронтом, что со стороны перегрызшихся меж собой дворян Мильд считал невозможным.

«Божьи слуги» якобы стояли над схваткой и интриговали каждый сам за себя. Реально все, конечно же, было гораздо сложнее не только применительно к одному из храмов Хелы.

В общем, плодотворно мы побеседовали. И я собирался повторить разговор при первом удобном случае.

Но уже после того, как мы съездим на полуостров и возможно даже отомстим за столь глупо погибшего парня.

* * *

— Понимаю твою принцесску. — перейдя на русский заключил Иваныч, остановив коня и любуясь видом Архонского полуострова. С тракта камень склонов, четко выделяющиеся на фоне растительности участки стен и пятна развалин наблюдались очень удачно, хоть японцев сюда вози.

— Знал бы, возможно сразу же сюда полез. — ответил я. — А сейчас поздно уже. Ни того, ни этого не удержу.

— Ты бы дурак был, — покачал головой «Сидоров» и перешел на кайре — если без подготовки сюда зашел. Баронство и пурпур в гербе на земле не валяется, его зубами и когтями не всякий выгрызет.

Мои воины зашушукались.

— Мы об этом уже говорили. — ответил я.

Иваныч спешился и, вытащив из седельной сумки, пустил в ход цифровой «Canon».

— Местечко удачное. Этого не отнять.

— Ты еще бухт не видел. Про постройки не будем.

— Не будем. — согласился со мной «фер Вальгерд». — После ста лет там только стены на что-то годны. Условно.

— Это да.

Но стены он тоже проверил, начав с махины в горле перешейка. Не поленился залезть наверх по рассыпающейся под ногами каменной лестнице, поковырять в десятке мест раствор ножиком и даже пощелкать фотоаппаратом внутри башен с обрушившимися перекрытиями.

— Лакомый кусок. — задумчиво заключил разведчик, надевая на объектив крышку. — Меняю мнение, в Архон компания вцепится как собака в окорок. Без вариантов.

— Блять! — сказал я.

— К тебе это не относится. — отмахнулся Иваныч. — Даже не думай про это. Здесь целый десант нужен. Даже не с островов, а прямо с Большой Земли. Сразу такие дела не делаются, успеешь свой Бойгендэйл отстроить. Да и потом ему применение найдется.

— Надеюсь! — скривился я.

— Зря кривишься. В большом порту много лишних глаз. А у тебя они откуда в глуши? Если все нормально будет, на тебя как минимум мокрушников забазируют.

— О-о-о!

— Вот тебе и о-о-о! Но пока начальство не знает, зачем хуила ан Айнринг возле тебя крутится. К добру или худу. Когда снова тебя найдет, спроси, что он хочет в обмен на Суропова. В рамках разумного, разумеется. Удача тебе зачтется. Спасай парня.