Остров Врангеля

3 сентября состоялся отлет к острову гидроплана, а также легкого самолета колымской экспедиции «Савойя». Погода не благоприятствует, нависшие тучи не дают возможности забрать высоту. Приходится лететь совсем низко над торосистыми льдами, сдавленными мощными движениями ледяных полей с севера в огромные бугристые массы. «Мы летим низко бреющим полетом, — рассказывает Обручев, — и чувствуешь невольно всем телом, как при какой-нибудь ошибке пилота, легком его невнимании, самолет своим тонким корпусом врежется в эти торчащие навстречу острые гребни и зубцы» [23] .

23

Сергей Обручев. На самолете в восточной арктике. Изд. Всесоюзного Арктического института. Л. 1934.

Полет неудачен: впереди сплошным саваном надвигается полоса густого тумана. Приходится возвращаться обратно. А внизу мелькают прелюбопытные картины. «Назад мы идем уже в тумане, над льдом. Быстро проносятся под нами фантастические, от тумана кажущиеся огромными, торосы. Вот налево движется какая-то серая масса, — это медведь, потревоженный шумом мотора, лениво и недовольно отходит от туши тюленя, которую он свежевал».

И на следующий, и еще через день все то же: туман, низкие тучи, снег. И, как только среди дня 5 сентября «в низких тучах над лагуной появляется просвет, — оба самолета один за другим отрываются и круто поднимаются в это голубое окно. Уже через полчаса начинают вырисовываться туманные очертания острова Врангеля, на горизонте все яснее выделяется темный гребень пика Берри». Еще немного — и самолет над бухтой Роджерс. «Самолет делает круг над домами, и уже можно различить людей, которые машут руками и танцуют… Наше появление было неожиданно и эффектно, — мы запоздали против назначенного срока на несколько дней, и к тому же никто не ждал сразу двух аэропланов, которые один за другим спустились в уединенную лагуну, в течение трех лет не видавшую ни одного чужого человека».

Прилет самолетов — исключительный праздник в жизни наших зимовщиков. «Мы провели на острове меньше суток, — пишет Обручев, — и это время протекло и для колонистов, и для нас в состоянии какого-то странного возбуждения, так что трудно дать протокольный отчет о последовательности событий. Из общей массы людей, встретивших нас на берегу, наибольшую энергию проявил начальник острова — тов. Минеев, небольшой человек с рыжеватой бородкой, заботливый и хлопотливый.

Метеорологическая станция и общий вид поселка на острове Врангеля (фото В. А. Березкина, 1934 г.)

Сегодня для него выдался горячий день, — надо было сразу разрешить столько вопросов: кого и что вывозить, кому остаться на острове, чтобы обеспечить метеорологические наблюдения и большое хозяйство острова».

Обручеву не удалось спокойно посидеть в уютной, сплошь заставленной полками с книгами комнате Минеевых, порасспросить о их полярном житье-бытье и понаблюдать их воспитанников, живших в их комнате, — двух полярных ручных сов и леммингов. Первоначальное решение доставить людей с острова на мыс Северный пришлось изменить; теперь самолет должен был лететь к борту «Совета», который сообщил, что готов его принять и ожидает. Все время пришлось провести на радиостанции в переговорах с «Советом» и с судами колымской экспедиции.

На утро все было готово к отлету. На берегу — покидающие остров со всей своей поклажей: радисты, врач Синадский с родившимся на острове сыном, его жена и метеоролог Званцев со своим любимым псом Харди, спасшим ему жизнь во время охоты на медведя. Приготовлен к отлету и психически больной — повар Петрик. Грузят наиболее ценную пушнину: тысячу песцовых шкурок — результат промысла.

Минеев решает лететь также, чтобы доложить на «Совете» о положении дел на острове. Начинается прощание. Последним садится Званцев, за ним лезет и его Харди. Наконец, гидроплан, более похожий, по выражению Обручева, на «Ноев ковчег» и имеющий на борту свыше 3200 килограммов груза (на 600 килограммов более законной нормы), трогается в путь. «Скоро остров скрывается в тучах, и вокруг только матовое белое поле сливается с небом».

Через сорок минут самолет у борта «Совета». Посадка произведена благополучно. После радостной встречи и торжественного обеда, в салоне парохода созывается совещание, на котором ставится вопрос: что должен делать дальше «Совет», т.-е. возможно ли в текущем году доставить на остров новую смену? Во время полета сюда с самолета были сделаны наблюдения над состоянием льдов вокруг острова, приведшие к убеждению, что всякая попытка парохода пробиться к берегам острова совершенно бесполезна, тем более, что он имеет уже серьезные повреждения. Использовать же самолет для переброски на остров людей с полутонным багажом на каждого и угля для отопления домов и радиостанции также не представлялось возможным. Так и решили. Но тем не менее капитан Дублицкий, исполняя свой долг до конца и желая воспользоваться хоть малейшей возможностью проникнуть к острову, еще 6 суток провел у кромки льда в ожидании изменения направления ветра или разрежения льдов. Но все тщетно; 12 сентября «Совет» пошел обратно во Владивосток.

После совещания самолету удалось еще раз в этот же день слетать на остров Врангеля и завести с «Совета» некоторые продукты и предметы снабжения, а также сделать ряд наблюдений геоморфологического характера над восточной частью острова (об этом мы еще скажем в следующей главе). К сожалению, недостаток горючего не дал возможности облететь остров полностью. В тот же день оба самолета (самолет «Савойя» оставался на острове) сквозь туман и облака благополучно добрались до мыса Северного.

Серьезная и крайне рискованная, столь успешно выполненная операция, имевшая большое значение для обитателей колонии острова Врангеля, была закончена.

На четвертую зимовку из русских в колонии оставались: Минеев с женой, Павлов и промышленник Старцев, выполнявший работы по хозяйству. Теперь пришлось перераспределить роли: метеорологом стал Павлов, а чета Минеевых включила в свои обязанности медпомощь. Удалось наладить и радио, но только для приема. Радистом стал сам Минеев. Связь с материком, хотя и пассивная, не была таким образом потеряна…

Благополучно прошел и четвертый год зимовки. Со все возрастающим нетерпением ожидали зимовщики летом 1933 года прихода судна, которое должно было привезти смену и забрать их на материк. Впоследствии узнали, что на пути из Ленинграда во Владивосток зайдет на остров пароход «Челюскин». Это радостное сообщение привез летчик Леваневский, неожиданно прилетевший на остров 12 августа.

Современный вид поселка на о. Врангеля (фото В. А. Березкина, 1934 г.)

31 августа снова воздушные гости — Красинский и Куканов. Повторный прилет в этот сезон самолета бодряще подействовал на членов колонии: явилась уверенность, что в нужный момент самолеты всегда окажут помощь; при их содействии можно будет обеспечить смену хоть всего персонала. Воспользовавшись благоприятной погодой, самолет вторично слетал на материк. Он привез новых сотрудников — радиста Траутмана и моториста Демидова, которые должны были заняться радио и обеспечить двустороннюю связь с материком; было доставлено также 800 килограммов всякого груза. Заболевших — Павлова с семьей и нескольких эскимосов — Минеев вернул на материк.

В ожидании «Челюскина» приступили к организации пятой зимовки. Только бы хватило силы и здоровья, — думал долготерпеливый начальник, — а вдобавок к этому топлива, так как оно несомненно является основой всякой хоть сколько-нибудь благополучной зимовки. Но в топливе ощущался резкий недостаток. Поиски выяснили, что плавник находится отсюда не ближе, чем за 65–70 километров, а кроме того есть кое-что и на северной стороне. Положение создавалось поистине затруднительное. Но Минеев и другие зимовщики не теряли бодрости. Не представлялось иного исхода, как перебраться на совершенно необитаемую северную часть острова и организовать там жилье из разбросанного на берегу плавника. С общего согласия 13 сентября он в сопровождении эскимосов отправился на нартах на противоположную сторону острова, где и приступил к сбору дерева, подвозу его и постройке. Но предприятие закончилось неудачей. Только что развернули работы, как грянули морозы. Подвозку материала, которая производилась на байдарах, пришлось прекратить, так как бухта в одну ночь покрылась льдом.

Минеев спешит обратно в поселок — в бухту Роджерс, где и приступает тотчас же к сооружению единственно возможных в создавшихся условиях меховых камер (так называемых агров), в которых персонал станции будет зимовать. Впрочем, вряд ли придется и зимовать! Ведь совсем недалеко находится сейчас «Челюскин», где-то около мыса Северного. Всего лишь три дня тому назад колонию неожиданно посетил О. Ю. Шмидт, вылетевший с борта «Челюскина» для разведки льдов. Это был третий воздушный гость за этот год.